Аластер Рейнольдс - Город бездны

— Непременно.

Небесный помог подвести капитана к двухместному шаттлу. Старик засыпал на ходу. Разумеется, несколько многоместных шаттлов вполне могли лететь. Но среди присутствующих никто не обладал техническими навыками, чтобы разоблачить Небесного — кроме него самого.

Полет прошел гладко. Они вышли из вспомогательного туннеля, отстыковались от платформы и полетели по дуге прочь от «Сантьяго». Выбросы энергии направляли шаттл к цели. Капитан сидел рядом с Небесным, его отражение в стекле кабины напоминало официальный портрет какого-то старца-деспота, который жил много веков назад. Небесный ожидал, что он погрузится в дремоту, но старик выглядел бодрым. По привычке каждые несколько минут он начинал самодовольным тоном изрекать всевозможные фразы, перемежая их взрывами резкого кашля.

— Этот Хан был разгильдяем и болваном, черт его дери, ты знаешь… мне не следовало оставлять его на посту после тех волнений… будь по-моему, этот попрошайка остался бы замороженным до конца путешествия, либо его вышвырнули бы в космос… потеря его массы обеспечила бы им как раз ту частицу торможения, которой им изначально не доставало…

— В самом деле, сэр?

— Но не буквально, болван ты этакий! Каков вес человека — одна десятимиллионная от массы корабля? Какой выигрыш торможения можно от этого получить?

— Почти никакого, сэр.

— Вот и я так думаю, черт побери. Твоя беда в том, Тит, что ты принимаешь все мои измышления за чистую монету… словно дурацкий секретарь с гусиным пером наготове, который готов занести каждое мое слово на пергамент.

— Я не Тит, сэр. Тит был моим отцом.

— Что? — Бальказар уставился на Небесного, глаза подозрительно пожелтели. — Ай, какая разница, дьявол тебя побери!

Сегодня старик держался еще вполне прилично. Его разум не погружался в сюрреалистические дебри. Он мог вести себя гораздо хуже: например, говорить поэтическими полунамеками, подобно сфинксу — все зависело от настроения. Возможно, когда-то существовал контекст, в котором даже самое безумное его изречение могло что-то означать, но Небесному они представлялись лишь чем-то вроде предсмертного бреда. Впрочем, проблема была в другом. Увлеченный «монологом», Бальказар не приветствовал находчивые комментарии. Если бы Небесный вставлял свои замечания или хотя бы осмелился расспрашивать капитана о каких-то подробностях в момент излияния потока сознания, это могло вызвать у Бальказара шок и множественный паралич органов. Тогда не поможет и релаксант, введенный медиками.

— Полагаю, вы посвятите меня в суть нынешней проблемы, сэр, — произнес Небесный через несколько минут.

— Ну конечно, Тит. Еще бы.

Безмятежным тоном — точно сидели за бокалом коктейля со старыми друзьями и вспоминали славное прошлое — капитан поведал, что они направляются на тайное совещание командного состава Флотилии. Оно происходило впервые за многие годы, и необходимость была вызвана неожиданным посланием из Солнечной системы. Другими словами, послание из дома, содержащее подробные технические чертежи. Подобного рода событие способно было снова сплотить Флотилию, даже если бы «холодная война» имела куда более веские причины. Правда, такой «подарок» мог оказаться наподобие того, который привел к гибели «Исламабада», когда Небесный был ребенком. Даже сейчас не было окончательной уверенности в том, что Хан не поплатился за риск отпить из отравленной чаши, и что причиной катастрофы была какая-то роковая случайность. Новое сообщение обещало возможность очередной модернизации двигателей. Все, что требовалось от экипажей — это осуществить некоторые незначительные изменения в топологической схеме удерживания плазмы магнитным полем. По словам землян, этот метод был вполне безопасен и прошел многократные проверки на аналогичных двигателях. При условии соблюдения базовых мер предосторожности вероятность ошибки ничтожно мала…

Но одновременно прибыло другое послание.

Не делайте этого , гласило второе сообщение. Они пытаются обмануть вас.

В нем не указывалось о причинах подобного обмана, но это вряд ли имело значение. Сомнения зародились — и этого было достаточно, чтобы Флотилию снова начало лихорадить.

Наконец шаттл очутился в зоне видимости «Палестины», на борту которой должно было состояться совещание. Сюда уже слетелся целый рой такси и шаттлов — с трех других звездолетов прибыл весь старший офицерский состав. Место для совещания назначили в спешке, и вряд ли «Палестина» была лучшим вариантом. Впрочем, выбор был очевиден. В любой войне, будь она «холодной» или «горячей», ее участникам лучше всего встречаться на нейтральной территории — для переговоров, обмена пленными или — если остальное не помогало — для предварительной демонстрации нового оружия. Эту роль и взяла на себя «Палестина».

— По-вашему, это действительно обман, сэр? — спросил Небесный, когда Бальказар оправился от очередного приступа кашля. — То есть… зачем им это понадобилось?

— Что, черт возьми, понадобилось?

— Уничтожить нас, сэр. Путем передачи ложных технических данных. Там, дома, они ничего не выиграют, если нас не станет. Удивительно, что они вообще озаботились нам что-то выслать.

— Точно, — Бальказар выплюнул это слово так, будто усомниться в его очевидности мог лишь последний осел. — Невыгодно посылать нам что-либо полезное, гораздо проще выслать нечто опасное. Неужели тебе это не ясно, дурачок? Помоги нам всем Господь, если командование примет человек твоего поколения…

Капитан смолк.

Небесный подождал, пока Бальказар справится с приступом кашля.

— Но должна же быть какая-то причина…

— Чистейшая злоба.

Небесный ступил на очень скользкую почву, но рискнул продолжить:

— Но по причине злобы могло быть послано и второе сообщение — чтобы мы не прибегали к модернизации.

— И ты хочешь рискнуть четырьмя тысячами жизней ради того, чтобы проверить свои школьные умозаключения, не так ли?

— Принимать решения — не мое дело, сэр. Я просто говорю, что не завидую вашей ответственности.

— Да что ты вообще знаешь об ответственности, наглый щенок?

Пока еще щенок, подумалось Небесному. Однажды все может измениться… и как знать, не настанет ли этот день довольно скоро. Но пока лучше промолчать. Он продолжал молча управлять шаттлом, прислушиваясь к тяжелому кашлю и хриплому дыханию старика.

Небесный лихорадочно размышлял. Помнится, Бальказар говорил о том, что мертвых лучше хоронить в космосе, чем вести их на место назначения. Пожалуй, в этом есть толика здравого смысла.

Каждый килограмм на борту корабля — это масса, которую предстоит притормаживать, когда корабль начнет сбрасывать скорость. Масса корабля приближается к миллиону тонн — как сказал Бальказар, в десять миллионов раз больше массы человеческого тела. Достаточно вспомнить элементарные законы физики Ньютона: уменьшение массы корабля на определенную величину обеспечит пропорциональный прирост коэффициента потенциального торможения корабля при одинаковой эффективности двигателя.