Вернор Виндж - Глубина в небе

– Скорее ароматом. Я думаю, вы проходили в Кенг Хо курсы неврологии и знаете, что некоторые проводники обонятельных раздражителей имеют независимый доступ к высшим центрам. А?

Она сощурила глаза, рассматривая Эзра как жука в коллекции.

Именно это ч говорили курсы неврологии. И запаха такого пирожка Триксия не знала до того, как ее Фокусировали. На миг стены вокруг ее истинного «я» стали тонки, как занавески. На миг Эзр коснулся ее.

Он пожал плечами. Рейнольт здорово соображает. Если бы ей пришло в голову, она бы увидела его насквозь. Может быть, у нее хватило бы проницательности разгадать и Фама Нювена. Единственное, что их спасало, – что Фам и Эзр были на периферии ее фокуса. Будь у Ритцера Брюгеля хоть шпион хоть вполовину такой умелый, они с Фамом уже были бы покойниками.

Рейнольт отвернулась, отвлеченная фантомами своих скорлупок. Потом заявила:

– Ваш проступок не имел вредных последствий. Фокус – устойчивое состояние организма. Вам может казаться, что вы видите у доктора Бонсол изменения, но примите во внимание вот что: за последние годы все лучшие переводчики начинают проявлять синтетический аффект. Если это снижает производительность, Мы их помещаем в клинику для определенной подстройки… Как бы там ни было, если вы еще раз позволите себе попытки манипуляции, я лишу вас доступа к доктору Бонсол.

Угроза была очень эффективна, но Эзр попытался рассмеяться:

– Как, даже не под страхом смерти?

– Моя оценка, мистер Винж, такова: ваше знание Века Рассвета Человечества делает вас крайне ценным. Вы являетесь эффективным посредником по меньшей мере между четырьмя моими группами – и я знаю, что предводитель также пользуется вашими советами. Но не обманывайте себя: я вполне могу в отделе перевода обойтись без вас. Если еще раз вы позволите себе вызвать мое неудовольствие, вы не увидите доктора Бонсол до окончания работы. Пятнадцать лет? Двадцать?

Эзр глядел на Рейнольт, слыша в ее словах бесконечную уверенность. Абсолютно неумолимая женщина. Уже не в первый раз он подумал, какова она была раньше. Это интересовало не только его. Траг Силипан много рассуждал у Бенни о своей начальнице. Клика Ксеваль была когда-то второй по силе в Эмергенции, и Траг утверждал, что Рейнольт стояла там высоко. Может быть, когда-то она была чудовищем похлеще Томаса Hay. Что ж, хотя бы кто-то из них несет наказание, раздавленный себе подобными. Анне Рейнольт упала глубоко – от Сатаны до орудия Сатаны.

Стала она больше или меньше, чем была, – но для Эзра Винжа она очень опасна.

Этой ночью, один в темной комнате, Эзр описал этот разговор Фаму Нювену.

– У меня такое чувство, что, если когда-нибудь Рейнольт переведут на операции Брюгеля, она нас с тобой вычислит за пару килосекунд.

Смешок Нювена прозвучал искаженным гудением глубоко в ухе Эзра.

– Такого перевода не будет никогда. Она – единственный гвоздь, на котором держится совместная работа зипхедов. У нее до нападения было четыреста не-Фокусированных посредников – а теперь дззз-дззз.

– Повтори последние слова.

– Я сказал: теперь она зависит от помощи необученных людей. Гудение было не просто голосом, который теряет разборчивость. Случалось, что Эзру приходилось переспрашивать три-четыре раза. Но это все равно было куда лучше разговора морзянкой вспышек. Теперь, когда Эзр притворялся, что засыпает, у него в ухе застревал одиночный миллиметровый локализатор. В результате слышалось почти только шипение и гул, почти неразличимые, но при большой практике можно было угадать скрывающуюся за ними речь. Локализаторы были рассеяны по всей комнате – по всей базе Торговцев. Они здесь стали главным средством безопасности для Hay и Брюгеля.

– И все равно, может, не надо было мне пробовать этот фокус с пирожком.

– Может быть. Я бы не стал ничего делать так в открытую. – Да, но Фам Нювен не влюблен в Триксию Бонсол. – Мы с тобой уже об этом говорили. Зипхеды Брюгеля – инструмент безопасности, какого у нас в Кенг Хо и представить себе не могли. Они вынюхивают двадцать четыре часа в сутки, и они умеют читать… – Эзр не разобрал последнее слово: наивных? невинных? Но переспрашивать ему не хотелось, – …вроде тебя. Пойми это. Они наверняка предполагают, что ты не веришь в историю с Бойней Дьема. Они знают, что ты враждебен. Они знают, что ты интригуешь – или желаешь интриговать – ради какой-то цели. Твои чувства к Бонсол дают тебе прикрытие – малая ложь прикрывает большую. Как у меня с моей легендой Замле Энга.

– Да. – Но я на время сбавлю температуру. – Так ты считаешь, что Рейнольт – угроза несерьезная?

Долгая пауза, только гул и шипение. Может быть, Фам ничего не говорил. Потом донеслись его слова:

– Винж, я считаю как раз наоборот. В долгосрочной перспективе это самая смертельная для нас угроза.

– Но она же не из службы безопасности.

– Нет, но она ведет шпионов Брюгеля, подкручивает им мозги, когда они начинают расползаться. Фуонг и Траг справляются лишь с простейшими случаями, Траг делает вид, что может все, но он всего лишь выполняет ее указания. И у нее восемь программистов-зипхедов, просматривающих код нашего флота. Трое из них все еще вгрызаются в локализаторы. В конце концов она просечет, как я их обдурил. Дззз-блблб. Господи, ну и власть у этого Hay! Голос Фама исчез, и остался только фоновый шум. Эзр высунул руку из-под одеяла и ткнул пальцем в ухо, проталкивая локализатор поглубже.

– Еще раз? Ты здесь?

– Дззз. Здесь. Насчет Рейнольт: она смертельно опасна. Так или иначе ее надо будет устранить.

– Убить?

Слово застряло у Эзра в глотке. При всей ненависти к Hay, Брюгелю и всей системе Фокуса ненависти к Анне Рейнольт у него не было. По-своему, как могла, она заботилась о рабах. Кем бы она ни была раньше, сейчас она стала всего лишь орудием.

– Надеюсь, нет! Может быть.., если Hay клюнет на локализаторы, он станет использовать их и в Хаммерфесте. Тогда мы будем там прикрыты так же, как здесь. Если же случится, что ее зипхеды догадаются о ловушке…

– Но ведь весь смысл задержки в том, чтобы дать ей время изучить локализаторы.

– Это да. Hay никак не дурак. Ты не волнуйся, я слежу. Если станет слишком опасно, я.., я ею займусь.

На миг Эзр представил себе, что может сделать Фам, и тут же заставил себя отвлечься от этого. Даже после двух тысяч лет Семья Винж очень по-особому относилась к памяти Фама Нювена. Эзр вспомнил картины в кабинете отца. Истории, которые рассказывала ему тетка. Ни одной из них не было в архивах Кенг Хо. Это значило, что они недостоверны – или достоверны лишь как личные реминисценции, что именно праматерь Сура и ее дети на самом деле думали о Фаме Нювене. Они любили его больше, чем просто основателя новой Кенг Хо, чем пращура всех Семей Винж. Но в некоторых рассказах проявлялась темная сторона этого человека.