Вернор Виндж - Глубина в небе

Окна уже можно было опустить. Дождь перестал. В машину задувал сухой, почти холодный ветер. В облачной пелене появился просвет, и несколько минут был виден свет солнца на тучах, но этот свет уже не был пылающей печью начала дня. Солнце близилось к закату. Сгрудившиеся облака пылали в красную, оранжевую и альфа клетку – а вокруг светилось синим и ультрафиолетовым чистое небо. Яркий блеск заливал улицы, дома и подножия холмов. Бог-сюрреалист.

И Конечно, скоро в кенцс гравийного шоссе показался низенький сарай и единственная керосинокачалка.

– Это и есть «место получше», Шерк? – спросил Аннерби.

– Ну.., во всяком случае, поинтереснее. – Шерканер открыл дверь и спрыгнул с насеста. – Посмотрим, помнит ли меня этот старый коббер.

Он прошелся вдоль машины, вытаскивая новшества наружу. После долгой поездки его нервный тремор стал заметнее обычного.

Смит и Аннерби тоже вылезли, и вскоре из сарая появился владелец – грузный мужчина в комбинезоне с карманами для инструментов. За ним шла пара ребятишек.

– Залить, старина? – спросил владелец.

– А то как же, – отозвался Шерканер, не пытаясь исправить неверную оценку своего возраста. Он пошел за владельцем к насосу. Небо стало еще ярче, голубизна и краснота заката лились на землю. – Вы меня помните? Я тут проезжал на большом красном «релмайтхе», перед самой Тьмой. Вы тогда были тут кузнецом.

Хозяин остановился, посмотрел на Андерхилла долгим взглядом.

– «Релмайтх» помню.

Двое двухлеток теснились за его спиной, разглядывая любопытного гостя.

– Забавно, как все меняется, правда?

Хозяин не знал, что имеет в виду Андерхилл, но вскоре они уже болтали, как два старых приятеля. Да, хозяин любит автомобили, за ними будущее, и хватит с него кузницы. Шерканер похвалил работу, которую тот для него когда-то сделал, и сказал, что это стыд и позор – вот эта новая керосинозаправка на шоссе. Он спорить готов, что там и близко так хорошо не починят автомобиль, как здесь, и не думал ли кузнец насчет рекламы, как делается теперь на улицах Принстона? Охрана Смит подъехала и остановилась на поляне возле дороги, но владелец едва ли заметил. Забавно, как Андерхилл умеет поладить с кем угодно, подстраивая свои мании подо все, что волна вынесет.

Тем временем Смит перешла через дорогу и теперь говорила с капитаном, который занимался ее охраной. Она подошла, когда Шерк уже расплатился за керосин.

– Черт побери. Ставка сообщает, что около полуночи разразится шторм еще похуже. Стоило мне первый раз поехать на своей машине, и тут вот такое.

Смит говорила сердито, как бывало всегда, когда она была недовольна сама собой. Они залезли в машину, Смит ткнула стартер. Второй раз. Третий. Машина завелась.

– Придется заночевать здесь бивуаком. – Она минуту посидела, почти в нерешительности. Или просто рассматривала небо на юге. – Я тут знаю к западу от города землю, принадлежащую Короне.

Смит крутила руль по гравийным дорогам, потом по грязевым колеям. Аннерби почти решил, что она заблудилась, да только она ни разу не задумалась и ни разу ей не пришлось возвращаться. За ними шли машины охраны, и процессия выглядела почти так же невинно, как вереница оспрехов. Грязевая дорога вывела на мыс, откуда открывался обзор на океан. По обе стороны уходили вниз обрывистые склоны. Когда-нибудь здесь снова поднимется высокий лес, но сейчас даже миллионы бронированных ростков не могли скрыть голые скалы.

Смит остановилась в тупике и откинулась на насесте.

– Прошу прощения. Я.., я не там свернула. Она махнула первой из машин охраны, подъехавшей следом. Аннерби глядел на океан и на небо. Иногда не тот поворот оказывается лучшим из всех.

– Ничего страшного. Боже, какой отсюда вид!

Просветы в облаках нависали глубокими каньонами. Спускающийся по ним свет поджигал их красным и околокрасным – отражение заката. В каплях на листве горели миллионы рубинов. Аннерби вылез из машины и чуть отошел среди ростков к оконечности мыса. Лесная подстилка глубоко и влажно чавкала под ногами. Вскоре к нему присоединился Шерканер.

С океана тянул влажный и прохладный бриз. И без бюро прогнозов было ясно, что идет шторм. Аннерби поглядел на воду. Они стояли в трех милях от волноломов – настолько близко, насколько можно без риска в этой фазе солнца. Отсюда были видны турбулентности и слышен грохот перемалываемых камней. В прибое возвышались три севших на мель айсберга. Но их были еще сотни и сотни, до самого горизонта. Вечная битва – огонь Нового Солнца против льда доброй земли. И никто не мог одержать окончательную победу. Только через двадцать лет остаток ледяных мелей растает, но тогда и солнце начнет увядать. Эта сцена, кажется, подействовала даже на Шерканера.

Виктория Смит вышла из машины, но за ними не пошла, а отошла обратно по южной стороне мыса.

Бедняжка Генерал. Она никак не решит, это деловая поездка или развлекательная.

А сам Аннерби был очень доволен, что не доехал до Ставки за один перегон.

Они с Шерканером вернулись к Смит. На этом краю мыса рельеф менялся, переходя в небольшую долину. Дальше на возвышении стоял какой-то дом, может быть, маленькая гостиница. Смит стояла там, где была выбоина в скальном ложе долины и склон был не так смертельно крут. Когда-то, быть может, дорога здесь уходила в долину и выходила с другой стороны.

Шерканер остановился рядом с женой и обнял ее за плечи левыми руками. Она обвила его руки двумя своими, не говоря ни слова. Аннерби подошел к краю долины и свесил голову с обрыва. Здесь были следы срезанной дороги, до самого дна. Но штормы и наводнения Раннего Света выбили новые обрывы. Сама же долина была чарующей, нетронутой и чистой.

– Хе! Никак туда не съехать, мэм. Дорогу смыло начисто. Виктория Смит минуту помолчала.

– Да, смыло начисто. Это и к лучшему.

– Знаешь, мы могли бы перейти ее и выйти с той стороны, – сказал Шерк. Он ткнул рукой в сторону гостиницы и добавил:

– Можно было бы посмотреть, как там леди Энкл…

Виктория обняла его резко и порывисто.

– Нет. Там все равно больше чем троим не поместиться. Поставим лагерь с моей охраной.

Спустя секунду Шерк тихо засмеялся.

– Меня устраивает. Интересно будет увидеть современный моторизованный бивуак.

Они вернулись на колею следом за Смит. Когда они подходили к машине, Шерканер был уже в полной форме и нес что-то насчет легких палаток, которые могут выдержать даже шторма Первого Света.

Томас Hay стоял у окна своей спальни и глядел наружу. На самом деле его комната была на глубине пятидесяти метров в Алмазе-1, но окно показывало вид с самого высокого шпиля Хаммерфеста. Его владения расширились после Вспышки. Из вырезанных алмазных блоков построили стены, и выжившие искусники проведут всю свою жизнь за полировкой и огранкой, вырезанием фризов столь же изящных, как бывали во всех местах, которыми Hay владел в качестве своего дома.