Нил Эшер - Двигатель бесконечности

– Сюда его, – велел Лэлик.

Охранники попытались подтолкнуть парня вперед, но не смогли даже сдвинуть его с места. А человек вдруг взмахнул правой рукой, да так, что державший эту руку охранник тяжело рухнул на груду обломков. Меж тем выживший стиснул ребристую шею второго стража, оторвал его от пола – и отшвырнул подальше. Тот полетел по прямой, наткнулся на стену, отскочил от нее – и врезался в заросли строительных кораллов, где и застрял, громко стеная. Осторожно пятясь, Лэлик увидел, как человек в скафандре снимает с рукава оторванную клешню. Лэлик оглянулся: панцирь лежавшего неподвижно первого охранника был расколот, из трещины сочилась сукровица.

Скафандр парня явно не моторизован, значит, он сильно накачан или еще как-нибудь форсирован. Перепончатая рука Лэлика потянулась к жаломету, и хотя его пчелки едва ли прокусили бы скафандр, это не имело значения: все возможные (и невозможные) стволы смотрели сейчас на выжившего, и среди них были не только биотехнологические. Лэлик напряженно выдохнул.

– Мы лишь пытаемся помочь тебе, – проговорил он. – Просто пойди нам навстречу, позволь вытащить тебя из этого скафандра и осмотреть. – Он показал на ряд круглых органокерамических дверок, расположенных по экватору сферы. – Идем, – добавил он, сделав приглашающий жест.

Выживший долго стоял неподвижно, потом двинулся вперед. Один шаг, второй… Лэлик старался сохранять дистанцию, колонисты толпились вокруг. Хендерсон держался позади, украдкой сжимая в огромной, как стол, руке пистолет, специально переделанный для него из короткой протонной пушки. Лэлик не одобрял использование здесь любого энергетического оружия: это привело бы к разочарованиям и беспорядкам. Бой им необходим, он – часть их культуры. Следуя за Лэликом, мужчина спокойно обогнул основание сферы, потом двинулся вверх по боковой стене. Все вокруг знали, куда он шел. И все наблюдали молча, только некоторые лица искажало злое веселье.

Вторая керамическая дверь открылась в большой туннель. Именно по нему уводили пленных прадоров. Лэлик мазнул ладонью по папиллярному сканеру и, когда дверь плавно растворилась, поманил «гостя» снова:

– Сюда.

Выживший выглядел вполне бодрым, так что особых приготовлений, как и с прадором, не потребуется. Прадора – кстати, молодого взрослого, имя которого переводилось как Сфолк, – нашли внутри перекореженных остатков королевского KB-дредноута, приплывшего сюда несколько месяцев назад. Вытащив прадора наружу, колонисты уже готовы были вырезать его из брони. К несчастью, он начал приходить в себя и стал, как водится у прадоров, очень агрессивным. Хендерсон сыграл роль приманки и побежал сюда, а Сфолк, пока еще больше повиновавшийся инстинктам, чем разуму, кинулся за ним.

– Сюда, – повторил Лэлик, когда керамическая дверь закрылась за ними.

Фигура в скафандре продолжала шагать. Возможно, парень был оглушен, контужен и просто не понимал, что делает. В конце туннеля открылась очередная дверь, которая вывела их в накрытое куполом помещение с одной большой и одной маленькой боковыми дверями. На полу валялась броня Сфолка, края по-прежнему светились – там, где их взрезали алмазные щупальца спрута. Вмятины и выбоины в стенах, которые оставил Сфолк, сопротивляясь удалению брони, еще не затянулись, заметил Лэлик, летя к меньшей двери. Там он остановился, проследив, чтобы выживший вошел в комнату, после чего снова коснулся сканера, открыл дверь, выскочил наружу и быстро захлопнул за собой створку. Коснувшись другого пульта, он запер большую дверь – и сразу прильнул к щитостеклянному окошку посмотреть, что теперь предпримет фигура в скафандре.

Парень остановился в самом центре – очень удобно. Улыбнувшись, Лэлик подтянулся к ближайшему гель-пульту и шлепком активировал его. Наверху загорелся экран, на котором возник выживший, он запрокинул голову и глядел на потолок, словно понимая, что сейчас будет. Коснувшись пузырей управления, Лэлик выбрал нужную программу и запустил ее. Теперь ему оставалось только наблюдать.

На самой маковке купола открылся радужный люк, и сверху на толстом ребристом черенке стал спускаться спрут. Его жесткие щупальца извивались, их внутренние стороны поблескивали: там быстро-быстро крутились пересекавшиеся ремни усообразных придатков, усыпанных микроалмазами. Спрут обтек фигуру, засосал в себя и попытался оторвать от пола, но секунду спустя на пульте вспыхнул сигнал биопредупреждения. Поднять парня спрут отчего-то не сумел. Лэлик быстро изменил программу, чтобы спрут мог работать прямо на месте. Загорелись новые лампочки, потом пульт ужалил хозяина, и Лэлик поспешно выдернул руки. Исступленные попытки спрута продолжалась еще несколько минут, затем он, будто оглушенный, резко остановился.

Лэлик смотрел – и не верил. Из чего, черт побери, сделан этот скафандр, если с ним не справляются алмазные щупальца, вскрывшие прадорскую броню? Спрут уже оторвался от человека и пополз наверх, в потолок, поджав все щупальца, словно обжегшись. Люк в куполе захлопнулся. Парень в скафандре стоял все там же, как будто ничего и не случилось. Никаких повреждений на нем не наблюдалось. Фигура лишь повернула голову, так что черный визор уставился прямо в экран – но и только. Больше парень не сделал ничего.

Трент вошел в палату и огляделся. Это был военный госпиталь, где места всегда не хватало, так что большинство оборудования висело на потолке – в роборуках или на пуповинах. А пациенты, если хотели, могли сбежать в виртуальность, так что койки стояли вплотную друг к другу, в четыре аккуратных ряда, оккупируя всё помещение, почти как в больницах из далекого прошлого. Каждое из двухсот мест было занято, но даже сейчас заполнялись другие палаты тех же размеров по обе стороны от этой. Повсюду гудели медицинские дроны, с потолка регулярно спускались автодоки, систематически проверяя состояние каждого больного. Однако, кроме осмотров, ничего не происходило, поскольку никто из пациентов еще не очнулся.

Остановившись у самых дверей, Трент сосредоточил внимание на трех койках в углу. Там лежали Риик, ее младший сын Йеран и старший, Роберт, с протезом левой руки. Энзимная кислота растворила все прадорские привои; кроме того, было произведено множество внутренних коррекций. Отек у мальчика уже спал, тело его быстро возвращалось к естественным человеческим функциям. Деградацию мозга тоже обратили вспять. А Коул тем временем занимался перестройкой сознания, стирая эмоциональные травмы, и был уверен, что Риик получит сына назад. Трент двинулся дальше.

– Теперь доволен? – спросила Сепия, быстро нагнав его.

Трент оглянулся на женщину-кошку, уверенный, что она не видела, куда он смотрел, и ее вопрос касался всех людей – «моллюсков» в целом.