Нил Эшер - Двигатель бесконечности

Старик отвернулся и вышел за дверь.

Блайт собирался его окликнуть, но решил, что рисковать не стоило.

– Он не назвал нам всех трех, – пробормотала Грир.

– Э?

– Он упомянул первую заботу и последнюю, а посередине-то что?

Блайт кивнул, опустил взгляд на черный цилиндрик и подумал, что, пожалуй, догадывается, какова же «вторая» забота мистера Пейса.

На пороге врат Лунного телепорта‑12 Исембад Кроушер, подавив раздражение, приглушил свои импланты. Будучи хайманом, он выяснил: одним из недостатков его широкомасштабного форсирования являлось то, что если все они работали на максимуме, то во время путешествия через телепорт он испытывал весьма неприятные ощущения. Человеческая реакция – которую сами люди никогда не запоминали – на короткое пребывание в вечности между двумя вратами в массовой культуре называлась «вскриком». А он, хайман, обнаружил, что его импланты записывали момент перехода, а потом переправляли информацию человеческому мозгу. Если их не приглушить, то чуть позже почувствуешь, что твой разум каким-то образом оказался вне тела – и медленно вливается обратно, точно вязкая протоорганическая слизь.

Он шагнул в мениск.

Краткой вечностью позже он вышел из других врат, расположенных в тысячах световых годах от первых, на борту космостанции «Исток», размышляя о недавнем визите на Землю и о своих достижениях. Он почти закончил историческую реконструкцию Панархии – от военных событий до последней колонии, обитатели которой были подозрительной толпой пиратов, преступников и отщепенцев, построивших за восемьдесят лет маленький город – необузданную факторию, незаконный торговый пост. Панархия благодаря своему расположению в точности на границе между Государством и Погостом была отличным местом для контрабанды товаров как туда, так и обратно. Контрабандисты считали себя очень хитрыми, не зная, что находились под пристальным наблюдением и что им позволяли заниматься темными делишками, потому что их планета была идеальным местом проникновения на Погост при проведении государственных спецопераций. В последние годы город опустел, поскольку черная дыра Лейденской воронки и ее аккреционный диск неустанно заливали Панархию постоянно усиливавшимся электромагнитным излучением, сейсмическая активность сотрясала планету, а окружающая среда претерпела радикальные изменения. Впрочем, несмотря на дополнение истории многими новыми данными, Кроушер чувствовал, что посещение Земли в конечном счете оказалось совершенно бесполезным. Он так и не приблизился к решению вопроса, терзавшего его вот уже несколько месяцев. Вопроса Пенни Рояла.

Неужели Пенни Роял рисковал собой, рвался сквозь ряды прадоров только затем, чтобы аннигилировать восемь тысяч и без того обреченных солдат?

Помещение, в котором находился маленький телепорт «Истока», представляло собой приплюснутый на концах ромб длиной тридцать метров, шириной – двадцать один. Сила тяжести тут отсутствовала, и Кроушер, как всегда, завис вдалеке от любых твердых поверхностей. Ничего не поделаешь, одна из мер безопасности. Остальные меры были рассредоточены по стенам помещения. Он окинул взглядом многочисленные фотоэлектрические головки и почувствовал, как тело обдало жаром: шло активное сканирование. Кроушер посмотрел на другие устройства, способные мгновенно разложить его на атомы, и, как всегда, с благодарностью встретил выросшее рядом силовое поле, мягко подтолкнувшее его к выходному туннелю. Столь серьезная система безопасности была, конечно, стандартной для подобных исследовательских станций, потому что именно такие места террористы-сепаратисты с их луддитской ненавистью ко всяким продвинутым технологиям очень любят разносить вдребезги.

Плавно приземлившись у края туннеля, он ощутил наконец притяжение гравипластин. На ходу хайман снова запустил форсы, обнаружил запрос Сыча на связь и дал разрешение. Тут же начали поступать новые данные по станции, причем выяснилось, что в его отсутствие был засечен очередной информационный импульс, исходивший из черной дыры Лейденской воронки. Опять-таки в основном какие-то технические сведения.

– Что любопытно, – заметил Сыч, – данные касаются вероятностей взаимодействия У-пространства и силового поля.

– Любопытно, – согласился Кроушер.

Конечно, он интересовался сигналами из черной дыры, но его второе увлечение, история, постепенно вытесняло первый. И не без причины – ведь, в конце концов, загадка источника данных дыры скрывалась не в техническом содержании, а в событиях. Многое могло бы быть и случайным, если бы не фраза, на которую он тогда наткнулся среди потока: «Твой главный страх – открытая комната». Черная дыра. Черный ИИ. Цех 101. Кроушера преследовало ощущение, что всё это связано друг с другом, но он никак не мог понять…

– Как насчет странных фраз, попадались? – спросил хайман.

– Конечно. – Сыч тут же переслал ему файл.

В своей комнате, раздевшись, чтобы открыть тянувшиеся вдоль позвоночника и рук порты передачи данных, Кроушер ломал голову над предложением «Опасайся скорпионов», но решил, что фраза слишком уж туманна и может иметь миллион толкований – как предсказание дельфийского оракула, смысл которого становится ясным только после того, как событие произошло.

Он принял необходимый дезинфекционный душ, чтобы избавиться от любых внешних микробов, пока внутренние системы разбирались со всем остальным, что он мог ненароком подхватить, потом прошел по короткой трубе через асептический шлюз к контактной сфере. Устроившись в своей «люльке», он расслабился и отправил запрос на сетевое подключение, тут же почувствовав, как соединительные штифты воткнулись ему в спину, а оптические кабели – в опущенные руки. Мир хаймана расширился, включив в себя все датчики и технологические комплексы станции. Взглянув на аккреционный диск, Кроушер, сознание которого переполняли изученные исторические сведения, отметил недавний взрыв на горизонте событий, приостановивший втягивание обломков и даже отбросивший их прочь. Уже пять часов Лейденская воронка была чиста и будет чиста еще часа два. Он всматривался во тьму. Довольно скучное зрелище, хотя, конечно, то, что заключала в себе эта пустота, скуку отнюдь не вызывало. Потом он поискал Сыча и обнаружил дрона перед станцией, возле проекторов силового поля.

– Испытываешь? – спросил Кроушер.

– Если немного повозиться, это можно использовать, – ответил дрон.

Сыч говорил о последних данных; даже пока хайман устраивался и изучал обстановку, его продвинутый разум уже впитывал информацию. Он сразу понял, что эти сведения в себе заключали, но идея их применения на практике ему не слишком нравилась. Получается, можно протянуть связь между силовыми полями и станционным телепортом. Для этого потребовалось бы всегда держать телепорт в состоянии готовности, зато энергия любого удара о силовое поле уходила бы через врата в У-пространство. А там? Что произойдет с энергией там? Устроившись в своей контактной сфере, Кроушер поднял руку, за которой потянулись оптические кабели – сторонний наблюдатель решил бы, что это птица взмахнула крылом, – и почесал затылок.