Ольга Гусейнова - Мой любимый зверь! [litres]

Среди веселой яркой толпы родственников и друзей я отметила присутствие представителей СМИ и дронов, которые вели съемку. Шутка ли, первый за последние триста лет перевертыш женится! Мы с Райо прошли связующий обряд. Церемонию проводил жрец из храма Каллу – божества, покровительствующего роду Алесио. По окончании древнего обряда зазвучала красивая незнакомая музыка. И мы с дашем на той самой, выложенной плитами круглой площадке закружились в танце под еще более нежную, чувственную и атмосферную мелодию, чем на «Вселенной радости».

В этом чудесном танце мы были одни во всем мире. Друг для друга. Я смотрела в глаза любимому, не думала, что я делаю и как, абсолютно доверившись его рукам, воле и желаниям, ведь клеранец танцует по большим праздникам, хотя учится танцевать с детства. Как в наш первый раз, завороженно смотрела в глаза, кружилась, делала рискованные па, совершенно уверенная, что он не даст упасть. И больше не боялась сгореть в пламени его глаз вместе с волей, личностью и независимостью.

С последним аккордом, когда мы замерли в оглушающей тишине, я выдохнула из самой глубины души:

– Райо, моя единственная любовь!

– Эрика, мое сердце…

Следом грянул одобрительный рев – мы вновь полностью совпали и доверились! Да так и стояли на танцполе в объятиях друг друга, глядя глаза в глаза, среди горланящей толпы, словно одни во Вселенной.

– Эрика, сердце мое, почему ты не предупредила об отъезде? Что случилось? Ты должна держать меня в курсе своих планов, а тут неожиданно сорвалась и улетела домой…

В комнату стремительно вошел Райо, как всегда вызывая у меня немой восторг отличной фигурой, неисчерпаемой харизмой, энергией и жаждой жизни. Белая форма госслужащего улана – рубашка до колен и прямые брюки – добавляет ему солидности и важности. К посветлевшим шрамам на его лице я давно привыкла и не замечала, а с каждым днем находила все больше достоинств. Их у него, к счастью, множество. Изо дня в день я привязывалась к нему все сильнее, он проникал под кожу, в душу, в мысли и мечты. Становился незаменимым, необходимым как воздух. Но иногда так хотелось глоточка свободы.

Вот и сегодня, усевшись в кресле-качалке у окна в сад, насладившись видом обеспокоенного любимого, буркнула:

– Знаешь, Райо, когда я жаловалась тебе на изжогу в прошлый раз, выяснилось, что наш разговор проходил прямо во время совещания и о моих проблемах слышали все. Ведь у вас, клеранцев, такой изумительный слух, особенно когда чужие интимные разговоры покоя не дают…

– Не вижу ничего сверхъестественного или интимного в изжоге у беременной женщины. Мои коллеги искренне посочувствовали, не более, – парировал Райо, замирая напротив.

Я чуть-чуть желчно возразила:

– Для мужа беременной нидаш, конечно, ничего страшного, а вот посторонним мужчинам слушать о ее проблемах – сомнительное удовольствие.

– Я все равно ничего не понял: почему ты сегодня вдруг срочно уехала? – Райо устало провел рукой по волосам.

Устал, бедняга, не меньше меня. За девять месяцев с момента возвращения с Драуна на него навалилось чудовищное количество работы. Помимо дел в улане, еще и помощь с трансформацией друзьям и небольшой группе десантников. Общение со СМИ, забота обо мне, так быстро залетевшей, борьба со своими звериными инстинктами в отношении любимой женщины и подспудным страхом, что вокруг сплошные соперники.

К тому же, после основательно испорченных из-за скандала дипломатических и экономических отношений с Земной Федерацией, ни дня не проходило без новостей с политических фронтов. Журналисты всей коалиции активно муссировали жутковатые слухи о мести Клерана тем, кто повинен в похищении его граждан. Несколько месяцев назад всех потряс мощный взрыв на Фортане, уничтоживший в пустыне секретную базу АБНЗ. Земная Федерация не делала официальных заявлений, но после этого ее отношения с Клераном перешли в активную конфронтацию. У обоих миров нашлись рычаги давления и слабые места, и конфликт набирал силу. Но Клеран методично доказывал, что не допустит похищений и насилия над своими гражданами и наказание неминуемо настигнет виноватых. Райо не зря предупреждал Гонга, что все причастные умоются кровью.

Проблем добавляли и соседи Клерана. Активизировались другие миры, началась возня за квоты, создавались и разваливались экономические и политические союзы. Уж я-то знаю: все это сложное время была рядом с Райо в должности первого помощника. Конечно, мне было больно за Землю, но сторону я выбрала на Драуне. Теперь моя родина и дом – Клеран, там, где бьется сердце Райо.

Но сейчас мне себя стало жаль, я устала до предела. Старалась быть самой преданной и надежной помощницей мужа всегда и во всем. Скрывала токсикоз, держалась молодцом, старательно давила гормональные срывы, влиявшие на настроение, боролась со своими страхами и сомнениями. Но семь месяцев беременности растянут самые стальные нервы и испортят самые благие порывы.

Поэтому я, чуть не плача, призналась:

– Потому что наш маленький негодник так ударил меня по печени, что избавил от всех застойных явлений в ЖКТ! А охранники, которых ты ко мне приставил, совершенно бестактно каждые пять минут стучались ко мне в туалет и справлялись о самочувствии. Прости, но я давно так не позорилась.

– И поэтому ты решила целый час лететь домой, вместо того чтобы, тоже не деликатничая, попросить их не дергать тебя? – искренне недоумевал Райо.

– Зато всего часок потерпеть, а затем – долгожданная встреча с моим домашним и любимым белоснежным другом, – кивнула я на туалетную комнату, – с ним не нужно думать о репутации, воспитании и можно, не считая времени, вести задушевные беседы.

– Эрика, ты впервые вот так сорвалась посреди рабочего дня и заставила меня поволноваться, – с легкой укоризной заметил Райо, приближаясь и опускаясь возле кресла на колени.

– С чего бы это? – вроде бы обиделась я. – У тебя целых два новых помощника, ну лишился ты третьей, пузатой и никчемной, – не вижу причин для волнения.

Последнее я прохлюпала, а потом и вовсе разрыдалась. Райо, опешив, вытаращился на меня, всем телом подался ко мне и привлек к себе со словами:

– Что ты себе надумала, моя нежная Птичка? Ты семь месяцев тянула объем работы, с которым сейчас двое мужчин-профессионалов с трудом справляются. Я не готов… не могу позволить, чтобы моя нидаш валилась от усталости. Достаточно, пора подумать о себе и ребенке. Может, он поэтому тебе забастовки устраивает и дерется, что чувствует, как ты слишком много работаешь? Не гуляешь, мало спишь. Меня уже родители ругают за то, что позволяю тебе работать, не забочусь…

– Ты? – теперь я изумленно уставилась на мужа. – Да я писаную торбу самой себе напоминаю. Без твоего присмотра и шагу не ступить. Охрана, диетолог, врач, толпа слишком заботливых родственников. Помимо отчетов на работе, я пишу с десяток похожих сообщений о своем самочувствии твоим родителям, сестрам, врачам…