Эдмонд Гамильтон - Звёздный волк. Сборник. Книги 1 - 18

— Значит, наши пути расходятся?

Мила сердито сверкнула глазами.

— Да! Я полюбила Звездного Волка Моргана Чейна, простого парня со стальными мускулами варганца и добрым сердцем землянина, шериф Клондайка тоже был неплох, хотя у него было слишком много самомнения и слишком мало времени для занятия любовью. Но Хранитель Галактики… Прости, Морган, для меня это уже перебор! Ты слишком часто действуешь так, как не стал бы действовать ни один человек во Вселенной. И это неудивительно — ведь ты теперь и бессмертный, и неуязвимый! Что для тебя отныне значат годы? Ничего. А для меня — это жизнь, которая утекает сквозь пальцы, словно вода!

Мила хотела еще что-то сказать, но внезапно дверь распахнулась. В камеру вошел офицер охраны.

— Ваше время закончилось, майор Ютанович, — сухо заявил он, стараясь не глядеть на недовольную Мил у. — А вы, вице-адмирал… то есть господин Чейн, должны немедленно проследовать со мной к адмиралу Претту.

Мила нервно воскликнула:

— Фил, не будь свиньей! Ты же обещал дать мне не меньше часа!

Офицер смутился.

— Да, таков был уговор… Но ситуация изменилась.

Он поймал вопросительный взгляд Чейна и вполголоса добавил:

— Только не вздумайте ссылаться на меня, Чейн. Десять минут назад ваш друг Рангор очнулся и дал первые показания.

К вечеру здание мэрии Мидаса было окружено сотнями вооруженных людей и несколькими бронемашинами. На улицах, ведущих к мэрии, появились баррикады из бетонных блоков. По всему городу разъезжали джипы с громкоговорителями. Всем жителям и гостям города сообщалось, что в городе имело место чрезвычайное происшествие. Во время заседания суда, на котором расследовались беспорядки возле резиденции шерифа, несколько десятков смутьянов из зала попытались отбить своих товарищей. Возглавил бунт известный старатель Эрих Клайн, который после отъезда Моргана Чейна устроил из резиденции шерифа самый настоящий бардак. Клайн намеревался с помощью бунтовщиков окончательно захватить власть в Клондайке. Однако мэр Популас совместно с князьями сумели покинуть зал вместе с многими пограничниками, возмущенными действиями смутьянов. Ныне здание мэрии окружено полицейскими, однако бунтовщики оказывают властям яростное сопротивление.

Нечего и говорить, что горожане, и люди, и нелюди, были полностью сбиты с толку. Мало кто сообразил, что в громогласных сообщениях не было ни капли логики, да и вообще концы не сходились с концами. Но те, кто это сообразил, предпочитали помалкивать. Город оказался буквально наводнен полицейскими (их тайно привезли еще прошлой ночью из других городов Мидаса). Кроме того, наведением так называемого «общественного порядка» занимались сотни до зубов вооруженных людей из личной охраны князей. Все они разгуливали небольшими группами в форменных комбинезонах и с синими повязками на рукавах. Пока они никого из горожан не трогали, но при каждом удобном случае сбрасывали со стен зданий штандарты прежнего шерифа Клондайка. Полиция делала вид, что ничего не замечает.

К вечеру напряжение в городе достигло апогея. Громкоговорители, газеты, радио, а также спиртное (по распоряжению мэра цена на него была внезапно снижена на пятнадцать процентов) сделали свое дело. Все или почти все жители Мидаса и его гости с различных планет Клондайка уже не просто ждали — нет, они жаждали кровавой развязки! Никого уже не интересовало, кто прав и кто виноват в этой истории, и никто не требовал каких-либо доказательств и тем более нового заседания суда. Власти назвали имена врагов Клондайка, и точка. А врагов надо уничтожить в их гнезде, да так, чтобы небо вздрогнуло от ужаса!

Когда сумерки сгустились, к центру города ринулись тысячи людей и нелюдей. Многие держали в руках камни и стальные прутья, а кое-кто даже бластеры. Женщины и дети тоже не могли усидеть дома, все жаждали жуткого зрелища.

Командующий полицией Мэни-сити, сухой, как палка, полковник Тиккерс, оказался в затруднительном положении. Бунтовщики забаррикадировались в здании мэрии и не желали сдаваться. Более того, время от времени из окон третьего этажа раздавались одиночные выстрелы. Полиция пока не получила приказа начать штурм и ограничивалась лишь предупредительной стрельбой в воздух. Но теперь в тылу полицейских отрядов появились тысячи возбужденных горожан. Чтобы сдержать толпы, полицейским пришлось выстроить второй ряд баррикад. Таким образом, они сами оказались в незавидной роли осажденных. И было очевидно, что долго такое положение продолжаться не может…

Не выдержав, Тиккерс достал из сумки походную рацию и в очередной раз связался с мэром (ныне тот вместе с тремя князьями и некоторыми членами городского Совета находился в здании Торговой палаты).

— Сэр, вы должны принять какое-то решение, — почти жалобным тоном промолвил Тиккерс. — Толпа жаждет разделаться с бунтовщиками, и нам едва удается ее сдерживать. В полицейских летят камни и пустые бутылки. Несколько человек ранены, а я даже не могу эвакуировать их в госпиталь. Что делать?

В динамике послышался недовольный голос Популаса:

— Черт побери, Дейв, кто начальник полиции Мэни-сити — я или вы? Действуйте по обстановке, но не допускайте кровопролития! Рано или поздно бунтовщики выбросят белый флаг, и вы…

В трубке что-то затрещало, и несколько секунд спустя в ней послышался властный голос князя Шарима:

— Тиккерс, наш мэр, кажется, немного растерялся. Мы создали чрезвычайный совет и вот уже два часа не можем решить простую задачку. Генерал, вы догадываетесь, как ее надо решать?

— Сэр, вы ошиблись, я не генерал, а всего лишь простой полковник…

— Разве? Надеюсь, я все-таки не ошибся. Да действуй же, чертов болван! Мы с Аббебе и Штольбергом возьмем всю ответственность на себя.

Тиккерс опустил трубку. С его разгоряченного лица стекали струйки пота. Все было ясно, как божий день, но… Шериф Морган Чейн, возможно, еще вернется, и тогда виноватыми окажутся шестерки. Мэр Популас, как всегда, сумеет вывернуться — в этом деле он мастак. Князья тоже умоют руки. Формально они не обладают в Мэни-сити никакой легальной властью и не могут отдавать приказы даже его личному денщику. Если в Клондайк через некоторое время вновь войдет Третья эскадра и начнется следствие, то для него лично дело запахнет трибуналом. А может быть, даже и расстрелом.

Но, с другой стороны, и князья не простят ему промедления. А что лучше: расстрел по приговору военно-полевого суда или пуля, полученная из-за угла?

Процедив сквозь редкие зубы самые изысканные проклятия, Тиккерс решительно зашагал к командиру бронеколонны.

— Майор Рузган, приказываю начать обстрел из пушек здания мэрии! Выдвигайте на площадь танки.