Татьяна Иванова - Когда играют все [СИ]

Безгласие жаркого летнего полдня царило над горной тропой, молчали даже цикады. Не шелестели листья раскидистых сикомор, даривших тень путникам на священном пути в Сендиол. Торжественная тишина призывала к молчанию. И только цокот копыт выбивался из общей картины. Обученный конь Фенеллы, не сбиваясь, следовал за конем дона Альвеса. Два оруженосца рысили в арьергарде отряда.

В этом путешествии действительно не было бы необходимости, если бы Фенелла хотя бы раз в жизни посетила Сендиол. Но ни она, ни ее мать ни разу не путешествовали в этот священный для жителей Остарии город.

— А зачем бы? — с удивлением спросила короля волшебница во время их игры в фигурки. — Сендиол оставлен жителями.

— Как бы не так! — хмуро ответил Боэланд. — Жители там есть. В городе живет и служит знаменитый епископ Леонтий. Сложность в том, что он исцелил сына у владельца той земли, и благодарный дон держит теперь кордон из своих слуг в начале пути в Сендиол. Никого постороннего его люди на священную тропу не пропускают. Королевским слугам, естественно, отказать в проезде никто не может, но стоит только развернуть королевское знамя, как соглядатаи тут же доносят о нежеланных посетителях в город. Поэтому к моменту появления моих людей жители города прячутся в горных убежищах, и Сендиол выглядит как пустой, оставленный жителями город, — король помолчал, вздохнул и поставил обратно фигурку, которой собрался было ходить. Разговор был слишком важным, чтобы совмещать его с игрой.

— Понимаете ли, донья Фенелла, мне нужен хотя бы один союзник в борьбе с прогрессорами. Чтобы остановить Карласс и его союзников от нападения на Остарию в конце лета, мне нужна поддержка церкви. Я согласен снова дать власть церкви, пообещать восстановление всего, что разрушил мой отец по требованию прогрессоров, но с условием. С единственным условием, чтобы Остарийским архиепископом стал именно Леонтий. Вопрос в том, как бы мне довести свое изволение до сведения скрывающегося от королевской власти епископа.

Горная тропа сделала резкий поворот, и в вышине стали видны полураскрытые ворота и высокие колокольни священного города. Коней и оруженосцев для их охраны пришлось оставить у ворот; в Сендиол полагалось входить пешими.

— Надо же, какие они быстрые, — с досадой сказал дон Альвес.

Город выглядел пустым и заброшенным. По вымощенным двуцветной галькой улицам, казалось, десятилетиями никто не ходил. Не горел огонь в очагах незапертых пустых домов, светильники были погашены, никаких следов жизни.

— Возможно, город и вправду покинут жителями? — тихо спросила Фенелла, разглядывая полуразрушенную каменную оградку, увитую цветущим пурпурными цветами вьюнком.

— Не хотелось бы верить, — мрачно ответил де Карседа. — Его величеству нужен епископ Леонтий, который все же остариец. Следовательно, не захочет видеть иноземных захватчиков в своей стране… Пройдемся по городу до центрального собора, донья Фенелла. С вашими способностями мы сможем застать жителей города врасплох. Завтра у них как раз церковный праздник. Нужно только как-то выяснить, в котором часу начинается служба в соборе.

Они пошли к центру города по узким улочкам, вымощенным темно-серой и светло-желтой галькой. Изящные узоры свивались и развивались под ногами, заканчиваясь у каменных стен одноэтажных домов. Никакой проросшей мелкой травки, тем более пустот и выбоин в отмостке не наблюдалось. Через каждые два-три здания встречались священные здания: часовни или церквушки, построенные из того же песчаника, что и жилые дома. Они отличались от жилых домов только сакральными узорами на фасаде.

Собор на центральной площади, построенный из того же песчаника, что и остальные дома Сендиола, несмотря на внушительные размеры, округлостью и мягкостью очертаний напоминал пряничный домик, политый сверху глазурью. Птичьи гнезда с длинноклювыми птенцами торчали из щелей колокольни. Колокола в священном городе не звонили.

Вслед за рыцарем Фенелла поклонилась главной святыне города, и вслед за ним же обернулась. Они, наконец-то, увидели местного жителя. Напротив собора располагалась гостиница для паломников. Ее густобровый, бородатый хозяин, сложив руки на груди и прислонясь к косяку раскрытой двери пристально наблюдал за чужаками.

— Добрый день, почтеннейший, — мягко сказал де Карседа. — Мы с моей спутницей желаем остановиться у вас на пару дней.

Здоровенный бородатый мужчина явственно вздрогнул. Планы гостей его не радовали. Он молча посторонился, пропуская будущих постояльцев с жаркой улицы в прохладу гостиничного зала, небольшого, полутемного, уютного.

— У меня нет детей, — со скорбью в голосе сообщил рыцарь. — Скажите, как нам с моей госпожой можно взять благословение и попросить молитв у епископа Леонтия?

Наступило молчание.

— Чего-чего? — грубовато переспросил хозяин, выпучив глаза. — Кого-кого? Чегой-то я не понял.

Де Карседа, изящно откинув край плаща и придержав ножны с мечом, опустился на край ближайшей скамьи. Фенелла села чуть поодаль, сообразив, что разговор предстоит долгий.

— Мой гостиничный двор, господин мой хороший, стоит здесь для паломников, — не прекращая пучить глаза, продолжил содержатель гостиницы после паузы. — Иногда они сюда забредают, поклониться заброшенным святыням. А я своей выгоды не упущу. Вот и все дела. Какой-такой епископ не знаю.

Рыцарь мягко улыбнулся.

— Как только я возьму благословение у вашего владыки, я сразу же покину Сендиол. Слово чести рыцаря. Иначе останусь его ждать.

— Ну и ждите! — неожиданно со злостью заявил хозяин. Впрочем, почему «неожиданно»? Оставаясь в городе, королевский рыцарь срывал жителям церковный праздник. Крестные ходы из церкви в церковь, торжественные народные шествия на центральную площадь после ранней обедни; завершающий торжество общегородской молебен перед центральным собором… Ну или нечто похожее.

— Вы сомневаетесь в моем слове? — тихо уточнил рыцарь у содержателя гостиницы. — Видать, слава о безупречном Альвесе де Карседа не докатилась до Лиенских гор. Жаль.

— Докатилась, — пробурчал хозяин. — Я знаю даже, что у прекрасной донны де Карседа зеленые, как молодые листья, глаза. — И он покосился на Фенеллу с ее совсем не зелеными глазами.

— Хорошо. А я уж было решил, что наблюдательность соглядатаев Сендиола сильно преувеличена при королевском дворе… но ведь я не сказал, что эта донья — моя супруга.

— Вот-вот, — неопределенно протянул содержатель гостиницы, перестал пучить глаза и с упреком посмотрел на возможного постояльца. — Все вы, благородные доны, мастера играть словами.

— И что же вы будете делать? — после недолгого молчания поинтересовался рыцарь. — Вряд ли мы с моей спутницей будем настолько неосторожны, чтобы выпить снотворное зелье и проспать до полудня.