Варвара Мадоши - Станционный хранитель

— Примерно… — удивляюсь я.

— Так почти не исказили, — объясняет Виоланна. — Я курировала описание рас, и я сама намеренно сделала из моего вида «плохих парней», лишь чуть утрировав наши недостатки. Мы действительно большие наглецы и перестраховщики. Другое дело, что это всего лишь медианальные данные. Среди нас встречаются герои и мудрецы, ничуть не реже, чем среди других рас. К сожалению, и не чаще.

— А зачем было… утрировать? — спрашиваю я.

— Ну как, — отвечает она, — чтобы обученный на этом материале искин всегда нас чуточку недооценивал. Некоторые другие расы тоже так подсуетились. Вы, наверное, обратили внимание, что соноранцы выставили себя трудягами и работягами, одной из так называемых «младших» рас, а на деле они могли бы стать и спонсорами — уровень развитие и богатство им вполне позволяет. Но не захотели.

— И поэтому Нор-Е главный инженер, а не бригадир монтажной бригады… — бормочу я.

— Вот именно, — веско говорит адмирал Виоланна. — Все вы прекрасно понимаете.

Она не говорит «я советую вам поменьше доверять Нор-Е», но это читается между строк.

— А Превосходные, — продолжает она, — скрыли свой главный позор… ну да они все время пытаются его скрыть! Правда, не очень удается. Тогда как талесианки выставили свое самое уязвимое место на всеобщее усмотрение, да еще и подсветили его — смотрите, мы растения, мы прорастаем при малейшей провокации!

— А на самом деле? — чуть удивляюсь я.

— А на самом деле им хотелось бы, конечно, прорастать, — хмыкает Виоланна, — но для этого нужно почти невозможное сочетание факторов… Вы думаете, они постятся всю жизнь, чтобы не прорасти случайно? Наоборот! Чтобы под старость дать себе волю, и спровоцировать прорастание. Иначе привычное к комфорту тело не отреагирует на необходимые условия. А они считают это своим шансом на бессмертие. Хотя могли бы пойти гораздо дальше…

— В смысле?

— В том смысле, что все наши расы давно перестали развиваться по большому счету. Так или иначе. Но все нашли собственный способ избежать болей и проблем роста. Талесианки создали жесткий свод правил, который не дает им развиваться. Превосходные уничтожили свою дуальность. Сарги заменили технический рост искусством, считая, что совершенствуются духовно — а на самом деле только мусолят одни и те же темы из поколения в поколение. Тораи чересчур увлеклись иерархическими играми. А наша раса… — Виоланна вздыхает. — С нами сложнее всего. Или я только хочу считать нас особенными? Мы купировали свой милитаризм… Вы ведь знаете, что преи очень любят оружие? Слишком любят! Вот уже много веков лишь пожилые люди имеют шанс взять в руки реальное оружие — и только совсем дряхлые старики и старухи вроде меня получают в свое распоряжение оружие массового поражения. Так мы избежали войн, проистекающих из нашей неуравновешенности — но и совершенствоваться почти перестали. Зачем, если все, что тебе нужно — это дожить до старости?

Все это звучит смутно знакомо — вроде о чем-то подобном со мной уже говорили… или я даже уже об этом где-то читал?

Меня охватывает странное чувство: с одной стороны, я вроде как готов согласиться с адмиралом Виоланной едва ли не по всем пунктам. А с другой стороны, чувствую в ее рассуждениях некоторую неправильность.

Впрочем, думать мне об этом сейчас некогда. Я уважительно киваю.

— И вы считаете, то, что мы делаем на станции, поможет сдвинуть развитие с мертвой точки?

— Может быть, — говорит адмирал Виоланна. — А может быть, и нет. В моем возрасте трудно сохранять уверенность в чем бы то ни было — слишком много планов и надежд рушились на моих глазах! — а возраст у адмирала действительно солидный, преи живут дольше людей, лет по триста-четыреста. Судя по тому, какой дряхлой выглядит Виоланна, ей может быть все пятьсот.

— Так или иначе, — продолжает адмирал, — я готова помочь вам с экстерриториальностью. Но цена этого будет высока. Скорее всего, мне придется воспользоваться одолжениями, которые я берегла на черный день… — она усмехается. — И больше я вам помочь не смогу. Готовы разменять своего союзника в верхах на это дело?

На секунду я испытываю неуверенность. Если адмирал Виоланна — как пушка, которую можно использовать только однажды, то правильно ли я делаю, что прошу ее об одолжении именно сейчас? Может быть, потом ее услуги будут нужнее?..

Но нет! Самоуверенность — яд, но и сомневаясь в своих решениях на каждом шагу, многого не добьешься. Без экстерриториальность к намеченному плану нечего и приступать.

— Да, — говорю я. — Без этого нам никогда не получить достаточно денег и свободы действий.

— Понимаю, — кивает Виоланна. — Но ваш план добыть денег с помощью азартных игр лучше оставьте.

— Что? — удивляюсь я. — Но ведь для этого вы и добиваетесь для нас большей автономии!

— Я пока еще ничего не добиваюсь, — сухо говорит она. — План превратить станцию в центр развлечений — неплох, но если эти развлечения будут такого сорта, который не одобряет большинство разумных рас, то далеко вы не уйдете. А они не одобряют. Все дело в азарте, — она стучит себя по виску мохнатым пальцем с желтым старческим когтем. — Мы ведь все примерно одинаково думаем. И азарт примерно одинаково туманит разум всем расам. Поэтому состояние, в котором мы не можем думать ясно, в той или иной степени осуждают все… даже если одобряют в каких-то ограниченных, например, ритуальных целях. Понимаете?

Неохотно киваю. Действительно, если так подумать, Миа что-то подобное мне и говорила: мол, некоторые расы к азартным играм относятся нормально, но все выставляют какие-то условия.

— Боюсь, адмирал, — говорю я, — это тот риск, на который придется пойти. Я не вижу другого способа быстро достать требуемые суммы…

— А между тем, вы землянин, — перебивает она. — Мне теперь удивительно: может быть, я и в самом деле поторопилась, когда поддержала ваше назначение?

— В смысле? — не понимаю я.

— Как вы попали на эту станцию? — спрашивает она нетерпеливым тоном. — Через компьютерные игры же! Технология виртуальной реальности существует уже давно — но у нас ее используют для обучения, для управления дронами, для выборов у сафектийцев, для симуляции любовных свиданий, в конце концов… Даже ушлым три-четырнадцать не пришло в голову использовать ее для игр, тем более, сюжетных игр, где игрок переносится в другое место и время! А игры мы все, независимо от расы, любим даже больше, чем секс, — она смеется. — Хотя бы потому, что играть можно в любом возрасте.

Смотрю на нее, пораженный.

И в самом деле — как это я раньше не додумался?! Позор на мои геймерские седины (несуществующие)! Сколько я ни знакомлюсь с культурами разных рас, ни у кого не видел ничего похожего на наши видеоигры. Ну, я-то думал, это просто потому, что я пока мало знаю. Однако если адмирал Виоланна говорит, что нет ничего подобного, то и нет ничего подобного.