Анатолий Дерягин - Редкий гость [litres]

– Пошли! – Смит рванулся было наверх.

– Стой! – страшным шепотом окликнул его Иван. – Смотри!

То ли молния ударила, то ли пронесся ураган – метрах в пятидесяти от них громоздился комель поваленного дерева. Во все стороны торчали обломки корней, выдранных из земли, сама лесина лежала горизонтально, опершись о ветви собратьев, растущих ниже.

– Туда! – все так же шепотом скомандовал Прошин.

Смит пожал плечами в ответ. Не все ли равно, где умирать?..

Они закатились в яму под корнями поваленного дерева, разгребли снег, навалив его вокруг себя как бруствер. Теперь оставалось только ждать.

– Тихо как, – сказал Прошин. – Может, пронесет?

– Угу, – промычал Смит.

Великан кивнул в сторону оставленных ими следов, и Прошин вздохнул: да, пока бежали – траншею вырыли, с воздуха заметно…

На лес обрушилась тишина. Ни птичьего крика, ни шороха под деревьями – только веселые лучики солнца пробивались через сплетение ветвей.

Прошин заворочался на своем ложе.

– Джон.

– Что?

– А ты кем хотел бы стать?

– Чего?!

– Ну вот работать ты кем хотел бы?

Смит ошалело посмотрел на напарника. Прошин лежал, пристроив щеку на ложе винтовки, и задумчиво улыбался.

– Да не знаю я, – сказал великан. – Как-то не думал.

– Ну а пофантазировать?

– Ты чего пристал?! – вспылил Смит. – Фантазировать ему… Ты педик, что ли?!

– Да нет, – Прошин перевернулся на спину. – Стало интересно, мечтают ли андроиды об электроовцах.

Смит долго смотрел на него. Прошин смотрел в небо и улыбался.

– Ты псих какой-то, – великан покачал головой.

Смит взял на изготовку оружие и прицелился куда-то в сторону деревьев. Ничего, все та же тишина и снег, поблескивающий под ярким весенним солнышком.

Великан вздохнул и улегся на спину возле Ивана.

– Не знаю я, – невпопад сказал Смит.

– Чего?

– Ну, кем хотел бы стать.

– А.

– Понимаешь, времени не было задуматься. Выживать приходилось, думал об этом только.

– Понятно.

– А ты?

– Я с детского сада хотел стать космонавтом, – Прошин улыбнулся. – Военным хотел быть.

– Ну и дурак.

– Почему?

– Чего хорошего, военным быть?

– А почему нет?

– Солдат – это такая профессия, – Смит вздохнул. – Вот сказано тебе – сдохнуть здесь. Здесь ты и должен сдохнуть. Без вопросов. Надо так.

Прошин перевернулся.

– Да у меня не получилось стать военным.

– Звезды, – сказал вдруг Смит.

– Чего?

– Звезды на небе.

Иван задрал голову.

– Одна, две, три, четыре, – начал считать Смит. – Ха, смотри, пятая появилась.

Небо, чистое и голубое, как на детском рисунке, с ярким солнышком в зените, заслоняли ветви деревьев, по весеннему времени все еще без листьев. Иван сощурился на солнце:

– Да где же? Какие звезды днем?..

И тут он увидел это. Четыре, пять ярко-желтых солнц на голубом небе, словно ребенок сказал: «Хочу много солнышка!..» – и фломастером дополнил рисунок.

– Это не звезды.

– А что?!

– Чему тебя учили? – Смит насупился. – Это плазменные экраны десантных кораблей.

– Да нет у нас такого! – великан основательно завелся.

– Нету, – медленно сказал Иван.

Прямо над ними раздался свист двигателей десантного бота.

– Джон, – шепотом сказал Прошин.

– Что? – обернувшись, Смит увидел, как на лице напарника расцветает безумная улыбка. – Ты чего?

– Надо продержаться, – Иван кинулся перебирать боеприпасы. – Сколько сможем, по максимуму…

– Что ты несешь опять?!

– Минут десять… меньше даже, – Прошин проверил предохранитель. – Только бы…

– Вот они, – сказал Смит.

– Где?..

– Бей!..

Иван вздрогнул, когда у него под ухом грохнул выстрел. И еще, и еще – Смит одним махом высадил магазин, рванул затвор.

– Стреляй!

Прошин прижал приклад к плечу, повел стволом. Ничего он не увидел, но чтобы Смит не нервничал, потянул за спусковой крючок. Выстрел кнутом ударил по ушам – на дереве метрах в пятидесяти отлетела кора, запахло кислым. Великан, в отличие от него, противника видел и вел огонь явно прицельно – пока Прошин выбирал цель, Смит выпустил еще магазин.

Наконец, Иван увидел их. Между деревьями, явно по их следам, перебегали от укрытия к укрытию полуразмытые фигуры. Камуфляж десантных скафандров прекрасно маскировал движения нападавших, только легкое движение видно на фоне деревьев и голых кустов подлеска.

Прошин принялся стрелять, целясь в любую тень. Он видел, как пули сносят ветки, выбивают куски коры деревьев, винтовка дергалась в руках, уши заложило от непрерывной пальбы на два ствола. Попали они в кого-нибудь или нет – непонятно.

Перед глазами Ивана взметнулся снег, сверху посыпалась труха, кусочки коры…

Рука Смита дернула Прошина за шиворот, Иван оказался на дне ямы.

Смит принялся набивать магазины.

– Что там звезды? – спросил Прошин.

– Заряжай!.. – выдохнул в ответ Смит.

Иван принялся набивать непослушными пальцами магазин. Один, второй… Смит тем временем щелкнул затвором и, рухнув на импровизированный бруствер их укрытия, открыл огонь. Прошин вставил магазин, передернул затвор и вдруг понял, что не может подняться и лечь рядом с напарником. Подняться и сразу стать мишенью для десятка стволов…

Прошин отбросил карабин и скорчился на дне их импровизированного укрытия, обхватив голову руками.

Смит что-то крикнул ему. Толкнул ногой. Великан палил во все стороны, и пули нет-нет да находили цель, и тени, метавшиеся в подлеске, дергались, сбивались настройки камуфляжа, превращая нападавших в белые изваяния, хоть свинец и не мог пробить броню скафандров. Кроме того, как ни странно, громкие щелчки выстрелов, в отличие от малошумного оружия противника, здорово охлаждали пыл – мало кому охота лишний раз проверять броню на прочность.

Впрочем, силы были не равны.

В какой-то момент над полем боя сгустились тени. Взревели двигатели, заглушив все остальное, и будто огненная стрела прочертила сумрак чащи, искрами рассыпавшись подле корней поваленного дерева.

…Смит нагнулся к Прошину, всматриваясь в лицо напарника. У верзилы кончились патроны, и он принялся вытряхивать рюкзак Ивана. Нашел заветную пачку, непослушными пальцами дернул пластиковую упаковку…

Все вокруг взревело, земля поднялась, опустилась, и они поднялись и опустились вместе с ней.

Уши заложило, что-то кололо в боку, но руки двигались, ноги шевелились, и Прошин попытался подняться – его бросило поперек Смита. Великан лежал навзничь и, словно рыба на воздухе открывал и закрывал рот.

«Сейчас, Джон, – думал Прошин, – сейчас, парень, я только встану, возьму винтарь, и дадим жару этим…»

Вставать получалось плохо. Вообще не получалось, но Прошин упорно скреб руками снег, перемешанный с землей, тянулся за торчащим из-под корней прикладом винтовки.