Лео Сухов - Общественный договор

И новый спазм скрутил меня, но в этот раз я был готов. Дарить радость неизвестным зрителям и зарабатывать лишнюю тысячу очков? Обойдутся! Я гордый голодранец! Возможно, мне показалось, но в этот раз всё прошло быстрее. Руки, наконец, перестали напоминать конечности голодающего, обросли небольшими мышцами и наверняка стали сильнее. К этому моменту энергия поднялась до 7, и я предпринял ещё одну попытку раздолбать проклятый кокос.

И он сдался! Сначала стала отдираться внешняя кожура. Я кромсал её камнем, отрывая дольками от внутренней части ореха – и отбрасывал в сторону. Скоро в моих руках осталась только мохнатая сердцевина, внутри которой скрывалась мякоть и кокосовое молоко! Следующим шагом стало раскалывание внутренней части. Помня о том, что кокос – штука крепкая, я подобрал камушек поувесистей и со всей силы обрушил его на острую часть ореха. Эта скотина лопнула на три части – разбрызгивая драгоценную влагу во все стороны. Да ещё и снимая с меня одно очко жизни за подбитую до синяка коленку!

Только когда я успокоился и перестал материться в голос, я смог понять, что кокос всё равно не спас бы меня. Молока в нём было совсем чуть-чуть. Несколько глотков – и всё. Подобрав осколки с мякотью, я сел на камни и попытался её съесть. А она, мякоть, была совсем не мягкой – её ещё надо было умудриться разгрызть и пережевать. Да и пить уже хотелось немилосердно. Проверив параметр, я понял, что жажда опустилась до 65% и продолжает падать. Что и не удивительно, поскольку сидел я снова на ярком солнышке и жрал сухую, невкусную сердцевину ореха. Я хотел пить – и даже испытывал слуховые галлюцинации, потому что, помимо шума прибоя, отчётливо слышал плеск воды.

Оглядевшись внимательно, я понял, что никаких галлюцинаций не было. Всё это время я пытался раздолбать кокос в нескольких метрах от скрытого камнями и травой ручья, который, видимо, во время дождей и нанёс на пляж все эти камни. Всё что оставалось – пройти вглубь, найти подходящий водопад или запруду и, с риском потерять ещё одну жизнь, напиться из этого источника. Я даже не стал доедать кокос – пошёл сразу.

Стоило ступить под тень деревьев, как мне стало страшно. Я не сказал бы, что боялся умереть – ведь у меня пока почти триста жизней. Одной жизнью меньше – ещё не страшно. Я боялся боли. Все три смерти у меня случились при встрече моей головы с твёрдыми предметами, а голова – орган не такой уж и болезненный. Зато ссадина побаливала до сих пор. И если меня будет в этом слишком правдоподобном мире жрать какая-нибудь хищная зверюга – мне это, наверно, не понравится. Особенно, если она перед приёмом пищи забудет меня умертвить. Бррр! Нет, надо будет придумать способ, как избежать подобных ситуаций. Одна надежда – на малое количество жизни.

«Кстати, почему разработчики жизнь назвали не HP, как во всех онлайн-играх? Нет, ну просто путаться начинаешь, «жизней – жизни», - стоило мне об этом подумать, как в поле зрения что-то изменилось. Теперь красная полоска с цифрами жизни имела значение HP. Немного полюбовавшись на дело рук своих, я всё-таки вернул всё назад. Привык уже!

Лес оказался не таким уж и густым. Самым частым был всё-таки подлесок, заросший самыми разнообразными растениями. Но стоило пройти несколько метров, как ты оказывался в нормальном лесу, где земля усыпана опавшей листвой, от одного дерева до другого – метра три-четыре, а молодые побеги встречаются редко и почти не мешают. Поднимаясь по ручью, я внимательно смотрел под ноги – и даже успел заметить маленькую змейку яркой окраски, которая при моём приближении прыснула с обсиженного камня рядом с ручьём. Пока этот мир и его природа были ко мне ласковы, но чутьё мне подсказывало, что так будет не всегда.

Следуя вдоль извилистого русла, я вышел к каменному обрыву – до края которого, наверно, я бы до попадания в игру мог допрыгнуть и подтянуться. Сейчас я в своих силах не был уверен. Но мне и не нужно было наверх – меня интересовал ручей, который по камню стекал. Я попытался ловить воду, сложив руки «лодочкой», но вода через них уходила быстрее, чем набиралась. В результате пришлось, сидя рядом с водопадом, выедать всухомятку кусок ореха, напоминавший пиалу. Есть я этот орех нормально не мог – во рту было сухо, как в пустыне, но зато набил полный рот. Скорлупу подставил под струйку и долго ждал, когда туда наберётся три глотка.

Но какие это были глотки! Восхитительные глотки живительной влаги. С ними, правда, проглатывались куски ореха, которые я за щеками прятал как какой-то хомяк, но – тоже ничего. В течение пары часов я наслаждался и блаженствовал, подняв сытость и жажду до 100%.

- Кто молодец? – спросил я у леса и сам же и ответил. – Я молодец!

Лес решил промолчать. Дело шло к вечеру, а, насколько я помнил, вечер в таких широтах – это неуловимое время суток, пролетающее так быстро, что и опомниться не успеешь. Вот был день, вот наступает вечер – ан нет, ночь уже. А я стоял посреди тропического леса, из всей одежды – два пушистых хомячка спереди и сзади. И даже крыши над головой нет. А ещё было бы неплохо набрать воды про запас, только куда этот запас девать? В нормальной игре я бы просто набрал воды, и в моём бэкпэке появились бы бутылочки с водой. А здесь – страдай как хочешь. Ни бэкпэка, ни бутылочек с жидкостью.

Так ничего и не придумав с ёмкостью для воды, я отправился назад к пляжу, собираясь устроиться на ночь на берегу. Солнце уже приобрело кровавый оттенок, стремительно опускаясь к горизонту. По моим прикидкам, у меня оставался где-то час на то, чтобы обустроить себе лёжку. Не придумав ничего лучше, я решил строить шалаш. Все хорошие робинзоны строят шалаш всегда! Вот и чем я хуже?

Вернувшись в лес, я попытался сломать тонкий древесный побег, искавший свой путь к солнышку – но тот и не думал так просто ломаться. Он трещал, когда я его качал и крутил, пускал щепки, но свежие волокна отказывались разделяться. Я снова вернулся к ручью и нашёл острый камень, которым вскрывал кокос. С камнем дело пошло лучше. Через полчаса я стал гордым обладателем пяти жердей.

Четыре жерди я в сгущающихся сумерках вкопал двумя треугольниками друг напротив друга. И даже успел протянуть между ними самую длинную жердь – и обмотать это всё водорослями для надёжности, но дальше дело застопорилось. По моей задумке, надо было ещё нарвать прутьев, сделать каркас для листьев, потом эти самые листья собрать и накидать сверху, но где те листья? Я даже море-то уже не видел. Слышал только, как оно шумит. Кто сказал, что самый тёмный час перед рассветом? После заката тоже можно подумать, что ослеп!

Тем временем погода нашёптывала, что скоро мне станет очень неуютно и прохладно. Ветер усиливался, трепал кроны деревьев, нагонял волну – и даже пробирался под пучки травы, скрывавшие мой срам. Я посмотрел на показатели: