Дэвид Вебер - Бескомпромиссная Хонор

"Большая ошибка, Йоханнес", — подумал он теперь.

— Мы не знаем, пропустили ли мы что-нибудь, — запротестовал Фримен. “Все, что у нас есть до сих пор, это неподтвержденные слова Мантикоры и Баррегоса! Вы знаете, что Манти должны искать любой рычаг, который они могут найти, а что касается Баррегоса… Неужели вы действительно думаете, что человек, который открыто восстает против Лиги, будет чертовски беспокоиться о том, чтобы сказать нам правду, или даже о том, сказали ли ему правду или нет? — вместо того, что служит его цели лучше всего?”

— Полковник? — Сказал Келлог, бросив сердитый взгляд на хрупкую светловолосую женщину, сидевшую рядом с Фримен.

Полковник Джессика Мирволд командовала Мероанскими силами защиты граждан, общесистемными унитарными полицейскими силами, ответственными за уголовные расследования… когда они могли сэкономить время от выслеживания любых потенциальных угроз власти режима Келлога. Несмотря на ее относительно низкий официальный ранг, она была фактически одним из самых влиятельных членов мероанского истеблишмента, и гнев в выражении лица Келлога не был очень удивительным, учитывая ресурсы, вложенные в МСЗГ. Но карие глаза Мирволд, не дрогнув, встретили стальной взгляд президента системы.

— Боюсь, я не могу полностью поддержать доводы министра Фримен, сэр, — сказала она.

Фримен ощетинился и открыл было рот, но Келлог резким движением руки снова закрыл его.

— Продолжайте, — холодно сказал президент.

— Господин Президент, — осторожно начал Майрвольд, — за последние восемь-двенадцать стандартных месяцев мы действительно видели несколько таких вещей, которые можно назвать “соломинками на ветру". Ни одна из них не была достаточно убедительна, чтобы предложить что-либо подобное моим следователям, но все больше доказательств, особенно среди населения астероидов и шахтеров, что нечто под названием Движение Сопротивления Мероа существует.”

“И почему я никогда не слышал об этом… как вы его назвали? "Движение Сопротивления Мероа"? — Спросил Келлог еще более ледяным тоном.

— Боюсь, я не могу ответить на этот вопрос, Господин Президент, — сказала она.

— А почему бы и нет?”

— Потому что я не отчитываюсь непосредственно перед вами в этих вопросах, — ответила она болезненно нейтральным тоном, и глаза Келлога снова повернулись к Фримену, как две ракетные трубы.

— Должен ли я предположить из ответа полковника, что она сообщила вам об этом, Йоханнес?”

— В общем, да. — Фримен был не слишком счастлив, и гнев в его глазах предвещал худшее для будущего Мирвольд. Если только не произойдет смена министров внутренней безопасности, размышлял Станкевич. “Но ведь всегда найдется какой-нибудь болтун, Аденауэр! Ты знаешь это так же хорошо, как и я. Сброд наливается дешевым пивом, раздутые эго и рты начинают трещать, а эти тупицы-белтеры-худшие из всех. — Он с отвращением покачал головой. “Если бы мы тратили все свое время, беспокоясь о низкопробных хвастунах, мы бы никогда ничего не сделали!”

"И это, — язвительно подумал Станкевич, — вероятно, и есть причина, по которой вы все собираетесь быть уволенным, министр. Вы действительно идиот, не так ли?

Это, вероятно, было немного несправедливо, что не очень беспокоило Станкевича в данный момент. На самом деле, однако, Фримен не был идиотом. Никто никогда не обвинил бы его в блестящем уме, но ему и не нужно было напоминать, чтобы он вытирал слюни с подбородка. К сожалению, он был продуктом "пузыря" Мероанской элиты.

УПБ видело то же самое снова и снова в фасадных демократиях, которые оно подпирал по всей перефирии. Люди на вершине чувствовали необузданное презрение к людям, которые всю свою жизнь трудились, чтобы поддержать своих "лучших" в том стиле, к которому они привыкли. В конце концов, если бы эти меньшие существа имели значение, они бы сами принимали решения, верно? Тот факт, что они не были таковыми, напрямую объяснялся их врожденной неполноценностью и общей глупостью, а не неравенством возможностей.

Это было не так уж трудно понять. Бог свидетель, Станкевич видел то же самое в Лиге. На самом деле, это была неотъемлемая часть всего сообщества внутри пояса Койпера…что, несомненно, помогло объяснить, почему вся гребаная галактика взорвалась перед лицом Лиги.

— Очевидно, это одна из партий "хвастунов", о которых нам следовало бы беспокоиться. — Келлог выплевывал каждое слово, как дротик из пульсера, и Фримен мрачно покраснел. Президент системы пристально посмотрел на него еще несколько секунд, затем откинулся на спинку кресла, положил руки на подлокотники и глубоко вздохнул.

— Хорошо, — сказал он наконец. То, как все пошло наперекосяк, в данный момент менее важно, чем сам факт того, что это так. И не похоже, что все наши проблемы теперь доморощенные, не так ли? Поэтому возникает вопрос, что нам с этим делать? — Он оскалил зубы в том, что никто никогда не принял бы за улыбку. — Есть предложения?

— Ты веришь в это дерьмо? — Спросил Готфрид МакЭнелли.

Он оглядел тихий столик в дальнем углу бара Белинды и увидел такое же ошеломленное выражение на лицах трех других людей, сидевших рядом с ним.

— Это вы мне скажите, босс, — сказал Майкл Ван Уик. “Это Вы разговаривали с Манти. Ты действительно думаешь, что все это было подстроено?”

“Я не знаю!”

МакЭнелли поднял обе руки и в отчаянии замахал ими. Это был огромный мужчина, более ста девяноста сантиметров ростом, с темно-каштановыми волосами, густой, но аккуратно подстриженной бородой и жесткими карими глазами. Сейчас эти глаза смотрели еще более сурово, чем обычно, но в их глубине было что-то необычное, похожее на неуверенность.

Это качество редко ассоциировалось с Готфридом МакЭнелли. Он был столь же драчлив, сколь и физически крепок, его естественная склонность заключалась в том, чтобы пройти через препятствие, а не обойти его, и обычно он точно знал, чего хочет добиться. Но это вовсе не означало, что он не способен на тонкость. Тот факт, что он превратил Движение Сопротивления Мероа из горстки закоренелых, грубых шахтеров с астероидов, которые были едва ли не лучшим материалом после анархистов, в плотно организованную силу на грани того, что выглядело почти уверенной победой, был свидетельством тому.

Однако в данный момент в выражении его лица было очень мало “тонкости”.

Успокойся, Готфрид, — сказала миниатюрная, ну, по сравнению с ним, женщина по другую сторону стола. Он свирепо посмотрел на нее, но Сейко МакЭнелли, казалось, это ничуть не смутило. Что, вероятно, было как-то связано с тем, что она была замужем за ним последние двадцать стандартных лет.

— Перестань воспринимать это как личное оскорбление и подумай об этом, — сурово продолжала она. “Я бы не хотела, чтобы у тебя распухла голова или что-то в этом роде, но дело в том, что твой мозг действительно работает…когда ты не забываешь его задействовать. Так что включи его, Космонавт!”