Дэвид Вебер - Бескомпромиссная Хонор

"Единственная хорошая вещь — если предположить, что Другим Парням удалось убить пару миллионов на Беовульфе — это то, что манти проявляют невероятную сдержанность," — сказал ему Гаддис. "Пока, по крайней мере. Но если Другие Парни продолжат убивать таким образом, это ограничение может ослабнуть. Поэтому я считаю, что нам следует вытащить это на свет как можно быстрее."

"Я не могу пойти к Колокольцову и другим с этим," — сказал Кингсфорд. "Еще нет. Потому что ты прав. Если все, кого мы арестовываем, просто умирают у нас, мы никогда не сможем доказать, кто за этим стоит и почему они это делают. Если я ожидаю, что кто-то еще поверит во что-то такое безумное, у меня должно быть что-то более конкретное, чем штабель трупов." Он нахмурился на Гвеона. "Вы меня убедили, "мандарины" вложили адски больше — в том числе и свое собственное выживание — в аргумент "манти — параноидальные сумасшедшие". Они отрицают все, даже для самих себя, и поджарят мою задницу в ту минуту, когда я им скажу что-то подобное. Если я справлюсь с этим правильно и подойду к ним достаточно постепенно, я смогу убедить Водославскую или Квотермейн послушать. Абруцци и МакАртни никогда бы не поверили в это. Я не знаю насчет Колокольцова. Он действительно мог бы — но даже если бы он это сделал, мне кажется, что мы не можем позволить себе время, которое потребуется, чтобы кто-нибудь из них принял это."

Гаддис взглянул на Окику и увидел собственное облегчение в глазах полковника. Открытие, что Кингсфорд был чист, было огромным облегчением. Доказательства того, что мозг КФО снова начал функционировать, были еще большим.

"Сэр, я не знаю, сколько у нас есть времени," — сказал Гаддис, возвращаясь к Кингсфорду, "но мы не смогли придумать идеи, которые были бы намного быстрее, чем это. Единственный подход, который нам удалось выработать, заключается в том, что с вами в нашем уголке и с доказательствами, которые мы до сих пор представили, получим возможность начать тихо отделять людей, про которых мы знаем, что им можно доверять. Нам нужно создать… структуру поддержки, прежде чем мы обнародуем это или я пойду к заместителю генпрокурора Рорендаал и ее людям."

"Почему?" По прищуренным глазам Кингсфорда было ясно, что он уже знал ответ на свой вопрос, но все равно задал его, и Гаддис резко фыркнул.

"Потому что любой, кто приблизится к этим людям, мертв, адмирал," — сказал он с мрачным выражением лица. "Никто из нас не хочет оказаться таким, и я сомневаюсь, что вы тоже. Но нет никакого смысла притворяться, что этого не произойдет, если Другие Парни выяснят, что мы делаем. Поверьте, мы жили с этим довольно долго. И именно поэтому нам нужно очистить как можно больше людей. Нам нужно создать достаточно глубокую скамью, достаточное количество людей, обладающих той же информацией, что и мы, чтобы армия убийц не смогла нас всех достать, прежде чем мы выйдем на публику и начнем вытаскивать змей на свет и бить сукиных детей насмерть."

Он посмотрел Кингсфорду прямо в глаза.

"Как я уже сказал, никто из нас не хочет умирать, но если это то, что нужно, пусть так. Мы знаем это. И мы готовы рискнуть. Но если мы сделаем это, тогда мы должны сделать это умно, и мы должны быть уверены, что Другим Парням не удастся сунуть нас под ковер вместе со всеми остальными телами, прежде чем мы это сделаем."

Кингсфорд несколько секунд смотрел на него, затем снова посмотрел на труп Гвеона. Затем он снова посмотрел на Гаддиса.

"Подпишите меня, бригадир," — сказал он.

Солнечная система

Солнечная Лига

Рев тревоги вырвал контр-адмирала Бетани Нин-ю из глубокого сна. Она выпрямилась в своей койке, потянувшись к прикроватному комм-ключу, прежде чем ее глаза полностью открылись.

"Боевая тревога! Боевая тревога!" — резкий голос заполнил каждое помещение, смешавшись с ревом. "Всей команде, боевая тревога! Это не учения! Боевая тревога! Боевая тре…!

Сосулька прошла через Нин-ю, и голос оборвался — по крайней мере, в ее спальной каюте — когда ее рука опустилась на клавишу и отключила динамики.

"Нин-ю," — сказала она, спуская ноги на палубу. "Доложите!"

"Коммандер Рангвала, мэм." Голос на другом конце был ровным, твердым, как железный прут. Если бы он не назвал себя, Нин-ю никогда бы не узнала Дайичи Рангвала, старпома КФСЛ Андромеда. "Мы обнаружили большой гипер-след, мэм. Это прямо над нами!"

"Что значиит "прямо над нами"!" — рявкнула она.

"Меньше восьми миллионов километров, мэм!"

Нин-ю побелела. Восемь миллионов километров было меньше двадцати семи световых секунд!

"Насколько большой?" — спросила она.

"Пока у нас есть более трехсот точечных источников, мэм!"

Мозг Нин-ю замер. Триста точечных источников? Это было… это было… это было безумно. Вся ее эскадра состояла только из восьми тяжелых крейсеров класса Микаса. Но что, во имя Бога, могло бы —?

Ее сердце, казалось, остановилось. Было только одно место, откуда могло бы прибыть так много кораблей. И они могли быть здесь только с одной целью.

"Поднимайте людей!"

"Ваша светлость, у нас есть что-то похожее на восемь тяжелых крейсеров солли на семь-точка-восемь миллионов километров," — сказал капитан Раф Кардонес. "Скорость сближения около тридцати пяти тысяч км/сек. Не уверен из их векторов, что они делают здесь, но мы прямо над ними. Они только что подняли свои боковые стены."

"Я вижу их, Раф," — ответила Хонор Александер-Харрингтон.

Она пристально посмотрела на тактический дисплей, не поднимая глаз, чтобы посмотреть на Кардонеса на дисплее коммандного кресла, и ее флаг-капитан прикусил губу. Он видел ее такой — или почти такой — однажды, накануне ее дуэли с Павлом Юнгом. Но нет, подумал он. Она не была такой даже тогда. Она была сосредоточена, смертоносна, решительна, готова пожертвовать всей своей карьерой, чтобы отомстить за смерть человека, которого любила, но она все еще была ею. Все еще была Хонор Харрингтон.

Сегодня она была незнакомой. Страшно незнакомой.

"Мне вызвать их, мэм?" — спросил лейтенант-коммандер Брэнтли из секции коммуникаций.

"Нет," — сказала она категорически и наконец оторвала взгляд от дисплея. Глаза, похожие на застывший коричневый кремень, встретились с глазами Кардонеса на дисплее.

"Убери их," — сказала она.

Коммандер Грегуар Кениг вырвался из кабины лифта на командную палубу Андромеды. Он не беспокоился о скафандре. На самом деле он был без обуви и надел только брюки и футболку, но Дайичи Рангвала с огромным облегчением выпрыгнул из командного кресла в центре моста.

"Капитан на мостике!" — рявкнул вахтенный квартермейстер.

"Как и вы, все!" — огрызнулся Кениг. Он бросился на освободившееся командное кресло и повернулся лицом к тактическому офицеру. "Статус?"