Дэвид Вебер - Бескомпромиссная Хонор

Он снова оглядел стол, размышляя о вариантах политики, которые Стефанос Найе изложил в заключительном разделе своего доклада. Он представил полдюжины возможных сценариев, но было ясно, какой из них он предпочитал, и Колокольцов подумал, ужаснутся ли другие им так же, как и он?

И одобрят ли они его, в любом случае.

КЕВ Клас Флеминг

Терминал Прайм

Гипертоннель Прайм-Аджай

"Поистине удивительна разница в том, насколько менее… назовем это "космополитичными", я полагаю, чем мантикорцы, они обычно являются,” — сказала Сара Кейт Лессем с дисплея. “Я должна сказать, что не ожидала этого, и мне потребовалось некоторое время, чтобы понять это. Но наконец-то до меня дошло". Она покачала головой. "Они cолариане, а солариане автоматически знают все, что им нужно знать о неоварварах, населяющих внешнюю тьму за пределами Лиги. Так зачем искать больше данных, зачем открывать умы для новых мнений? И, честно говоря, даже некоторые из тех, кто провел всю свою карьеру во Флоте, и близко не видели такого количества звездных систем, как наш флотский персонал, тем более космонавты торгового флота! Кстати, мы видим гораздо больше посетителей из других звездных систем здесь, в Мантикоре, чем когда-либо видят большинство солариан."

"Поэтому я полагаю, что могу понять — некоторым образом — что они никогда не видят кого-то вне своего "пузыря". Что не делает это менее страшным. Если люди Соларианского Флота… достаточно неумны, скажем так, чтобы никогда не сомневаться в бессмыслице, которую несут Мандарины, то как соларианская женщина-с-улицы может понять, что это все ложь?"

Это, подумал коммодор сэр Мартин Лессем, приостановив письмо на мгновение, чтобы наполнить свою кофейную чашку, это прекрасный анализ проблемы, дорогая. Он улыбнулся. Я всегда знал, что ты умная, несмотря на то, что ты решила выйти за меня замуж! Очень жаль, что я не имею ни малейшего понятия, как ответить на твой вопрос, не более, чем кто-то еще в данный момент.

Он глотнул кофе, задумчиво глядя на застывшее изображение своей жены. В настоящий момент он и эскадра крейсеров 912 находились в 387,7 световых годах (и сорок пяти днях гиперполета) от системы Мантикора, и пройдет еще какое-то время, прежде чем он получит шанс снова ее обнять. К счастью, письма были совсем другим делом — по крайней мере, на данный момент. Несмотря на такое расстояние системы Прайм от Мантикоры, до Беовульфа было "всего" двадцать девять дней пути. Для межзвездных путешествий это было не особенно плохо. Это было не то, что он назвал бы хорошим, но ему приходилось мириться с гораздо худшим.

Конечно, этого не было в разгар войны против самой большой звездной нации в истории человечества. Это сильно изменило положение вещей… и во многом было связано с тем, что эскадра 912 плавала в межзвездной темноте, чуть более чем в семи световых часах от звезды класса G0 системы Прайм.

Единственной компанией его эскады была платформа, охраняющая станцию терминала Прайм гипермоста Прайм-Аджай. Эта платформа, где размещался астроконтроль Прайма, была довольно маленькой. Вообще-то мост Прайм-Аджай был не очень впечатляющим по сравнению с массивным Мантикорским узлом гипертоннелей и его трафик составлял, возможно, пять процентов трафика узла. Система Прайм, однако, находилась всего в 21,5 световых годах (и менее, чем в трех днях пути) от системы Агуэда и гипермоста Агуэда-Стайн. Это сделало этот нерасполагающий, глубоко депрессивный объем пустоты гораздо более ценным, чем можно было предположить по первым впечатлениям — или из простой экономики — учитывая стратегию Лаокоона-2 по захвату контроля над как можно большим количеством гипертоннелей.

Задачей эскадры 912 было следить за тем, чтобы терминал Прайм оставался захваченным, особенно после того, как вице-адмирал Коррейя увел остальную часть оперативной группы в Агуэду по пути в Стайн. Было бы… нехорошо, если бы он вернулся к Прайму и обнаружил, что должен вернуться в Мантикору через гиперпространство. Об этом следовало помнить, поскольку в конечном итоге даже флот Солнечной Лиги должен был попытаться что-то предпринять в отношении последствий Лаокоона.

Лессем поморщился от этой мысли и отругал себя за нее. До сих пор солли наступали на грабли с почти невероятной тщательностью, но на самом деле они не были идиотами. Было очевидно, что окостенение ФСЛ в мирное время зашло глубже, чем кто-либо в РУФ мог предположить в своих самых смелых мечтах, но было много очень хороших соларианских мозгов. Дарвиновские последствия устаревшего оружия ФСЛ и… менее, чем идеального оперативного мышления должны были вывести некоторые из этих хороших умов на передний план гораздо быстрее, чем более оптимистичные и, по его мнению, шовинистичные коллеги Лессема считали возможным. Они, черт возьми, должны знать положение лучше, но было бы нечестно обвинять их слишком сурово. Он обнаружил, что слишком часто делает то же самое, чтобы бросать какие-либо камни, свидетельствуя о "точности" своих мыслей!

Хорошая новость, как еще раз подчеркнуло письмо от Сары Кейт, заключалась в том, что эти хорошие мозги должны были начать прорываться со дна ужасно глубокой ямы. Случившееся тридцать девять дней назад делало это болезненно ясным. Он не мог себе представить, почему Массимо Филарета был настолько глуп, чтобы открыть огонь, когда герцогиня Харрингтон так убедительно продемонстрировала безнадежность позиции Одиннадцатого флота, но то, что случилось с его кораблями, было ярким примером того, как действует дарвиновский процесс. И, учитывая ее положение в Бэссингфорде, Сара Кейт была в лучшем положении, чем большинство, чтобы увидеть цену людям.

Он отпил еще кофе и снова коснулся клавиши воспроизведения.

"Другая вещь, которая довольно очевидна, — сказала она, — это то, что очень многие из них — даже некоторые из их старших офицеров — все еще категорически отказываются признать, насколько устарело их оборудование. Я знаю, что это должно быть трудно для них, но я не понимаю, как они могут оставаться в таком глубоком отрицании после того, что случилось с их флотом! Доктор Флинт — я уже говорила тебе о нем раньше; он новый заведующий отделения психологии здесь, в Бэссингфорде — говорит мне, что именно так и происходит, что они все еще находятся в "фазе отрицания", и я полагаю, что это имеет смысл. Однако это не совсем то, что я бы назвала признаком выживания!" Она покачала головой на дисплее, и выражение ее лица стало мрачнее. "Если они не смогут быстро справиться со своим прошлым, гораздо больше их людей окажутся под нашей опекой здесь, в Бэссингфорде… или погибнут. Я хотела бы думать, что мы будем действовать быстрее, чтобы…"