Дэвид Вебер - Бескомпромиссная Хонор

Это было то, для чего была разработана Зуделка, но когда флотские ракетные офицеры поиграли с ней, они быстро поняли, что у нее есть другая функция. В конце концов, атакующие ракеты и корабли, управляющие ими, также полагались на свои бортовые датчики.

"Мэм!" — резко сказал контр-адмирал Росиак. "Манти…"

Он замолчал, оглядываясь через плечо на адмирала Изотало, и Изотало коротко кивнула ему, когда тактический дисплей на мгновение сошел с ума.

"Что это, черт возьми?" — спросила она.

"Какой-то глушитель," — ответил Росиак. "Однако я не знаю, как они это делают. Мы не можем видеть дерь… — то есть, мы не можем видеть очень много через весь этот мусор, но компьютеры БИЦ говорят, что это исходит по крайней мере из пары дюжин источников. Это означает, что это должно быть каким-то видом независимых платформ. Хотя я не понимаю, как можно поддерживать эмиссию такой интенсивности достаточно долго, не сжигая излучатель, который можно бы вставить в дрон, и…"

Он остановился, прижимая пальцы правой руки к наушнику в правом ухе и внимательно слушая. Его губы сжались, и он снова посмотрел на Изотало.

"БИЦ не думает, что они поддерживают импульсы более десяти-пятнадцати секунд на платформу, мэм. Но их много, и они работают в каскадном порядке. Это будет чертова игра для искателей атакующих птичек."

Улучшенные Катафракты-C оперативной группы 1027 значительно превосходили Катафракты коммодора Адриана Люфта и злополучного Народного флота в изгнании, потерпевшего катастрофу в битве при Конго. Они были дальнобойнее, быстрее, оснащены более тяжелыми боеголовками и системами поиска, которые основывались как на более совершенных датчиках, так и на более эффективном бортовом программном обеспечении. Они были гораздо более способны думать самостоятельно, и их способность различать ложные цели и реальные и проникать в РЭП противника была, по крайней мере, на тридцать процентов лучше, чем у Люфта.

Но они все еще должны были видеть свои цели… а благодаря Зуделкам, они не могли это делать в течение нескольких долгих, долгих секунд. Однако их электронные мозги знали, где искать, когда помехи исчезнут, и, в конце концов, они должны были исчезнуть, поскольку их цели должны были видеть их, если они намеревались их перехватить. И поэтому компьютеры Катафрактов с невозмутимым, равнодушным терпением ждали, пока пространство очистится и позволит им снова найти свои цели.

"Включаются приманки… сейчас," — спокойно сказала коммандер Солис, и платформы Лорелей, находящиеся на крейсерах и эсминцах сэра Мартина Лессема внезапно включили свои излучатели. Питаемые теми же микротермоядерными реакторами, которые сделали возможным Призрачного Всадника, Лорелеи имели больше энергии, чем другие платформы РЭП или РЭБ. Однако, не нуждаясь в питающем луче кораблей, которые они защищали, платформы могли фактически маневрировать независимо, почти идеально имитируя движущиеся корабли. И когда системы скрытности крейсеров скрывали их эмиссионные сигнатуры, излучатели Лорелей намеренно усиливали свои. Они не могли сравниться с полной мощностью настоящей сигнатуры Саганами-С или Саганами-В, но они могли дублировать — и дублировали — сигнатуры Саганами-С или Саганами-В в теневом режиме.

И их было десятки.

Главный дисплей на борту КФСЛ Молниеносный прояснился, когда наконец-то выключились платформы-глушители, и Изотало обнаружила, что наклонилась вперед в своем командном кресле с прищуренными глазами, наблюдая, как на нем снова появляются значки мантикорских кораблей. Они были там, и…

"Мэм, мы обнаружили…"

"Я вижу, Барт." — прервала она Росиака и покачала головой. "Боюсь, это не совсем то, чего мы ждали," — резко добавила она.

Количество целей на ее тактическом дисплее увеличилось в пять раз. С такого расстояния даже ее пассивные бортовые датчики не могли бы точно отличить внезапное появление ложных целей от реальных. Ее корабельные датчики потеряли захват из-за глушения, как и Катафракты, и Манти хорошо использовали свой временный плащ-невидимку. Мощность этих приманок должна была быть намного выше, чем у платформ ФСЛ Гало, и они явно маневрировали независимо, поэтому они, очевидно, не использовали питающий луч от своих материнских кораблей. Однако Манти делали так, что их приманки включились, когда никто в ОГ 1027 ничего не видел. Не было никакого способа показать их и отследить, как они включились, когда глушители выключились, Молниеносный и его спутники обнаружили, что они пытаются — и не могут — узнать, какие из шестидесяти "крейсеров" на этом дисплее реальные и какие ложные.

Когда она наблюдала за дисплеем, под каждым значком крейсера мелькали цифры — процентные значения, отражающие уверенность БИЦ и быстро изменяющиеся, пока его анализ просеивал входные сигналы, чтобы снова найти корабли Манти. К сожалению, маловероятно, что это случится до того, как ее ракеты достигнут рубежа атаки, и не было никакого способа, которым менее совершенные датчики, установленные на самих ракетах, могли сделать это.

Это… приводило в замешательство, и она взглянула на Малин Ламизану.

Офицер разведки глядела на нее спокойно, и Изотало заставила себя кивнуть. Ламизана предупреждала ее и Росиака, что все их данные о РЭБ Манти были отрывочны. "Проблематичны," — так она деликатно выразилась, анализируя текущие предположения УРФ. Изотало и Росиак изо всех сил старались это учитывать, но ее офицер разведки тактично дала понять, что, по ее мнению, они все еще недооценивают проблему.

Теперь оказалось, что даже Ламизана недооценила ее.

Коммодор Лессем наблюдал за дисплеем с выражением, которое было более спокойным, чем он на самом деле чувствовал. Умом он понимал, что 6000 ракет, летящих к его группе, были гораздо менее опасны, чем был бы подобный залп старых противников КФМ, хевов. Но 6000 ракет по-прежнему были 6000 ракет, и казалось, что все они были нацелены на его тяжелые крейсеры.

О чем беспокоиться, Мартин? подумал он сардонически. Это не более четырехсот птичек на корабль, не так ли?

Ни Клас Флеминг, ни другие его корабли не несли платформы Замочная скважина-2, в которых был секрет Аполлона. Без них — и без управляющих ракет Марк 23-E — он не смог бы в полной мере воспользоваться преимуществами Марк 23 на борту Дэвида К. Брауна, поэтому он решил даже не пытаться.

Больше того, в данный момент Томас Возняк не мог управлять оборонительным боем так же эффективно, как мог бы с Замочной скважиной-1 или Замочной скважиной-2. Его способность распределять свои перехватчики между различными платформами управления была намного более ограниченной, и он не мог установить прямые телеметрические связи вокруг "мертвых зон", создаваемых клиньями импеллеров его собственных кораблей. Однако он мог как можно шире распределить свои дроны Призрачного Всадника и использовать их датчики для слежения за входящим огнем. Он также мог бы — хотя и с определенной степенью риска — развернуть корабль, чтобы дать Класу Флемингу или одному из его спутников контрольные линии, чтобы заполнить эти мертвые зоны и обновить решения по нацеливанию противоракет. На текущем расстоянии риск был небольшим; когда расстояние сократится, и время для обратного разворота исчезнет, это действительно могло стать рискованным.