Дэвид Вебер - Бескомпромиссная Хонор

Она пыталась оставаться в курсе того, как Третья Оперативная Группа (Грейсонская часть Большого Флота), заняла свое место. Помогло то, что Мантикора и Грейсон служили — и умирали — вместе в течение двух стандартных десятилетий. Но между ними все еще существовали различия, и гораздо больший процент всего Грейсонского Космического Флота был постоянно расквартирован здесь, на Мантикоре, после Удара Явата и появления Большого Альянса. Несмотря на огромные успехи, достигнутые приемным миром Хонор, Грейсон оставался в высшей степени религиозным, теократическим обществом. Бинарная система Мантикоры в целом имела меньше опыта общения с грейсонцами, чем офицерский корпус КФМ, и довольно много тысяч грейсонских гражданских лиц и членов семей прибыли на Мантикору, чтобы помочь и поддержать ОГ 3. Комфортно ввести их в общество, фундаментальные принципы которого резко расходились с теми, которые породили их общество, было нетривиальной задачей.

Лукачова, как старший офицер Корпуса Капелланов, назначенный в ОГ 3, имела место в первом ряду для такого участия.

“Довольно хорошо, на самом деле,” сказал капитан. — "Архиепископ Телмахи не мог бы быть более полезным, хотя я думаю, что большинство ваших собратьев — Манти все еще немного… ошеломлены всей этой идеей официальных корабельных капелланов. Хотя, все честно. У большинства наших людей все еще есть проблемы с представлением о том, что архиепископ является только старшим прелатом в обществе, которое специально отвергает понятие государственной церкви. Некоторые из моих капелланов, кажется, с трудом понимают, что он не может просто взмахнуть своим распятием и убрать все наши камни преткновения. Вы действительно ужасно светское общество, не так ли?”

"Мы плетемся, как можем," — сказала Хонор. "И давайте не будем забывать, что именно пример нашего "ужасно светского общества" заставил Церковь пересмотреть свою позицию в отношении священников, у которых нет Y-хромосом."

Михал Лукач поднял руку в жесте грейсонского судьи по фехтованию, и его жена рассмеялась.

"Вы меня сделали, Миледи," — сказала она. "Но вы правы, конечно." Она закатила глаза. "Я все еще помню все припадки, когда преподобный Салливан посвятил меня. Я думала, что, по крайней мере, трое старейшин преставятся в тот день." Она улыбнулась приятным воспоминаниям. "А что они болтали о поименованиях!" Она покачала головой. "Вы знаете, как близка я была к тому, чтобы стать братом Ленкой? На самом деле, Ризница написала научную диссертацию о "святости" именования. Спасибо Испытующему, Преподобный вправил им мозги."

"По какой-то причине, — сказал Майкл Мэйхью, ни к кому в частности не обращаясь, — за последние двадцать лет или около того Грейсон, похоже, производит чрезмерное количество энергичных женщин. Не представляю, как это произошло."

"Ну, это определенно не моя вина," — строго сказала Хонор. "На самом деле, это, скорее всего, вина Мерседес. Или ее и… — Хонор увидела через плечо Лукача как подошли еще два офицера — капитана Дэвис."

"Что бы это ни было, я этого не делала," — сказала темноволосая капитан — одна из двух темноволосых капитанов — приближаясь к небольшой разговаривающей группе.

"Ее Милость просто объясняла, что это не ее вина, что женщины Грейсона отбились от рук," — сухо сказала Брайэм, протягивая ей руку.

"О, нет!" — сказала капитан Элизабет Дэвис, операционист Лукача. "Как мог кто-то подумать такое?"

"Мало того, что мы производим их домашнюю разновидность, но мы их еще и импортируем," — заметил Мэйхью, по-прежнему ни к кому конкретно не обращаясь, и Дэвис рассмеялась.

Ее собственный акцент отмечал ее как уроженку столичной планеты Звездного Королевства, но, как и многие из офицеров, которые были "арендованы", когда нынешний флот Грейсона был в зачаточном состоянии, она решила, что ей нравится Грейсон. Фактически, она стала гражданкой Грейсона почти десять лет назад. Лорд Мэйхью закатил глаза, услышав ее смех, но тоже протянул ей руку.

"И мы чертовски счастливы, что получили их — всех их," — сказал он тихим голосом. "Доморощенных или импортированных."

«Я не могу не согласиться,» — сказала Хонор. “Но знаешь, самое замечательное для меня, даже после всех этих лет, это то, как хорошо Грейсон справился со всеми изменениями.”

«Частью этого стал пример, который нам дали,» — сказала Лукачова. «И вклад преподобного Хэнкcа в самом начале был огромным.» Ее глаза потемнели, и глаза Хонор тоже, когда она вспомнила, как мягкий и деликатный Преподобный отдал свою жизнь за нее. «И преподобный Салливан был по-своему так же силен. Но суть в том, что в отличие от тех сумасшедших на Масаде, мы не забыли, что Книга никогда не окончится. Они не только перестали слушать Бога, они начали читать ему лекции о том, как все должно быть.» Она покачала головой. «У нас были свои собственные мятущиеся Верные, с которыми мы были вынуждены иметь дело, но в целом они оказали нам огромную услугу. Все, что нам нужно было сделать, это посмотреть на них, чтобы понять, чего именно Бог не хотел от нас.» Она пожала плечами. “С таким примером, как бы мы могли не понять все верно… главное, во всяком случае.”

«Пожалуй, вы правы,» — сказал офицер, сопровождавший Дэвис. Он был на добрых двадцать сантиметров выше, коренастый и очень угловато скроенный, с острым носом и конским хвостом, что напомнило Хонор о Поле Тэнкерсли. В отличие от Дэвис, он говорил с выраженным грейсонским акцентом.

«Рада видеть тебя здесь, Джеймс,» — сказала Хонор.

«И я Вас, Миледи» — сказал капитан Джеймс Сена, начальник штаба Боевого Дивизиона 1. «Однако на самом деле, я даже больше рад видеть коммодора Брайэм. Интересно, что…»

«Остановитесь прямо сейчас,» — сказал контр-адмирал Лукач, поднимая вверх указательный палец.

«Но Сэр, после того вчерашнего упражнения, мы должны выяснить…»

«Вы ступаете на опасную территорию, Джеймс,» — сказал Лукач торжественно.

«Сэр?» Капитан Сена подозрительно посмотрел на своего начальника, и губы Хонор дернулись.

Джеймс Сена был одним из выдающихся администраторов ГКФ. Хотя он был отличным боевым офицером — одним из лучших — он был гораздо более ценным в своей нынешней должности. Ему это не нравилось, потому что он лучше был бы где-то на командной палубе линейного крейсера, но он не был тем, кто жаловался. Однако он был серьезным, сосредоточенным, уместно оригинальным, и были времена, когда он находил причудливое чувство юмора своего адмирала более чем немного раздражающим.

"Лорд Мэйхью только что сообщил нам, прямо перед вашим приходом, что мы сегодня не будем говорить о делах," — твердо сказал Лукач, сверкая голубыми глазами. "И как послушным подданным, нам надлежит повиноваться ему."