Марко Клоос - Сроки службы [litres]

Идет седьмая неделя подготовки, и командные тренировки превратились в армейскую рутину, которой я не против заниматься каждый день. Мы провели последние недели, привыкая к оружию и снаряжению, изучая основы пехотного боя: передвижение отрядами и огневыми группами, нападение, оборона – вот основные движения танца, которым стала современная наземная война.

Когда мы в первый раз практиковали отрядное передвижение с помощью комплексной тактической сети, я чувствовал себя так, словно всю жизнь был близоруким, не зная этого, и вот кто-то наконец нацепил на меня корректирующие очки. Вычислительная сила шлема сильнее, чем у всех компьютеров в моем колледже, вместе взятых. На внутренней стороне щитка есть что-то вроде монокля для левого глаза, и это поистине волшебная штука. Это голографический проектор, связанный с тактическим компьютером костюма. Компьютер анализирует то, на что я смотрю, зажигает условные знаки над всеми врагами и союзниками в поле моего зрения, а затем передает информацию остальному отряду. Все, что вижу я, могут увидеть мои соратники, считав поток данных. Когда один из нас замечает новую угрозу, его компьютер автоматически отсылает данные через шифрованную беспроводную сеть, и весь отряд узнает об опасности за тысячные доли секунды. Всего две недели, как нас научили пользоваться системой, а я уже настолько привык к информационной поддержке, что без брони чувствую себя слепым и глухим.

Винтовка тоже привязана к компьютеру. Она не может наводиться и прицеливаться самостоятельно, но все остальное делает автоматически. Когда в прицеле появляется мишень, компьютер выбирает идеальную длину очереди и скорость огня для ликвидации. Моя винтовка не стреляет настоящими флешеттами, но в ее приклад встроена гидравлическая система обратной связи, симулирующая реальную отдачу. К тому же для полноты иллюзии имитируется звук выстрела.

Двигаться в команде и схватываться с другими отрядами в притворных боях на тренировочных площадках на удивление захватывающе. Мы готовимся воевать, и я знаю, что настоящий враг будет пользоваться пулями высокой плотности и взрывчаткой, а не безобидными лучами, но пока что все выглядит как безумно увлекательное соревнование. Отряды меряются силами в учебных схватках, мы выигрываем или проигрываем матчи, прямо как в школе. Есть даже обязательное хвастовство в раздевалках и душевых после матча, с ликующими победителями и дующимися проигравшими. Никто не гибнет и не получает ран, пара-другая ссадин не в счет. Боевая броня слегка бьется током, когда попадаешь под вражеский огонь, но это не больно, а скорее неприятно, словно ты провел рукой по оголенному проводу с невысоким напряжением.

Мы только-только перевалили за середину подготовки, и нас осталось двадцать семь. Тринадцать рекрутов отправились домой в первые шесть с половиной недель. В первую неделю отвалился лишь бывший полузащитник, решивший смотать удочки в середине нашей первой пробежки, но с тех пор частота отчислений возросла. Девять ушли по своей воле, еще четырех вышвырнули инструкторы за неподчинение приказам и несоответствие требованиям. За нашим обеденным столиком опустело одно место – там сидела Каннингем, девушка с татуировками и короткой стрижкой. Она дошла до третьей недели, а потом ей осточертело, что сержант Райли постоянно назначает ей дополнительные упражнения на взлетке. Как-то вечером она просто швырнула свой ПП на койку и вышла из спальни. Мы сходили на лекцию о химической войне, а когда вернулись переодеваться на ужин, ее постель и шкафчик были пусты. Шкафчик рекрута никогда не опустошают в присутствии взвода, но всегда делают это при первом же удобном случае.

Мы в учебном городке для отработки боя в городских условиях, который имитирует типичный восточноазиатский квартал. Он построен на окраине базы, на заросшем кустарником пустыре, и добраться досюда – само по себе испытание. Идет третий день обучения городскому бою, и каждое утро мы поднимаемся и нацепляем броню к пяти тридцати. Каждый день мы проходим двадцать миль пустыря по пути к городку, отягощенные броней, винтовками, полностью упакованными рюкзаками и двенадцатью литрами воды в гидропакетах. Дорога до городка занимает два с половиной часа в темпе сержанта Райли, который напоминает что-то среднее между быстрым шагом и медленной трусцой.

Наш взвод сократился до трех отрядов по девять человек. Каждый раз, когда мы теряем кого-то, отряды формируют заново, чтобы в них было примерно одинаковое количество человек, и теперь нас слишком мало, чтобы собрать четыре группы. В этом упражнении я руковожу огневой группой из четырех человек, а мой командир – Риччи. Мы – один из двух атакующих отрядов, а обороняющийся рассредоточен по укрытиям в «городе». Лидер обороняющегося отряда – Халли, моя соседка по спальне.

Риччи – никакущий командир. Уже дважды наш отряд был разгромлен защитниками, и дважды инструкторы отводили нас на стартовую позицию и приказывали начать заново. Риччи не отклоняется от своего плана, который включает перебежки от двери к двери на центральной улице. Он не хочет играть в пехоту, и это заметно. Он агрессивен, когда надо быть благоразумным, и осторожен там, где нужно ломиться вперед. Мы потратили два часа на продумывание и выполнение его плана, только чтобы дважды пасть под пулями ребят Халли, и я не понимаю, почему инструкторы для разнообразия не посадят за руль кого-то еще.

– Тебе нужно быстрее вести команду через дорогу, – говорит Риччи, когда мы в третий раз проходим тот же самый переулок, занимая позиции прикрытия на перекрестке с главной улицей. Иллюзия почти безупречна: повсюду мусор, стены исписаны иноземным граффити и запятнаны разнообразными выделениями, а из магазинчиков вдоль дороги льется китайская попса. Я никогда не был на Дальнем Востоке, но тренировочный город выглядит в точности как места, которые я видел в новостях и кино про войну. Не хватает только мирного населения.

– Да не важно, как быстро мы двигаемся, – отвечаю я Риччи. В конце улицы, метров через сто, стоит высокое здание, с которого просматривается перекресток, и у защищающегося отряда там как минимум огневая команда. – Ты приказываешь нам атаковать обороняемую позицию, а они знают, что мы нападем. Флешетту ни хрена не обгонишь.

– Ну тогда, Генерал Всезнайка, каков ваш план?

Я включаю тактический дисплей на своем монокле и изучаю карту квартала.

– Предлагаю разделить отряд на две части и пройти по этим переулкам. Когда доберемся до перекрестка, ставим дымовую завесу и нападаем с двух сторон. Нельзя обходить здание, нам сверху жопы отстрелят, если попытаемся.