Джеймс Кори - Гнев Тиамат

– Черт… – сказала Чава, и слово стало симфонией. Ошеломляюще сложной. Наоми словно падала в этот звук сквозь просторный, полный, сложный воздух…

Она пришла в себя, уткнувшись лицом в шершавое промышленное напольное покрытие. Чава сидела за столом, в лице ни кровинки. Она оглядывала комнату, искала Наоми глазами, еще не сходившимися в фокус. Прошло несколько секунд.

– Что?.. – выговорила Чава. – Что это?..

– То же, что было в системе Сол, когда убили Палладу. Сколько мы пробыли без сознания?

– Я… не…

– Журнал есть? Записи охранной системы?

Чава, кивнув, так разогнала тремор, что едва сумела остановить болтающуюся взад-вперед голову. И открыла настольный дисплей. Внутри съемка не шла, только вид снаружи на входную дверь. Чава как раз отмотала до появления Наоми, когда по общей связи прозвучало так громко, что слышно было и в помещении офиса: «Говорит общая система безопасности. Пожалуйста, оставайтесь на местах. Если вы нуждаетесь в помощи, пользуйтесь аварийным вызовом через ручной терминал, к вам прибудет правительственная команда. Не ищите помощи сами. Не покидайте домов и рабочих мест».

– Три минуты, – сказала Чава. – А как будто время просто моргнуло.

– На Обероне есть корабли класса «Магнетар»? Насколько я знаю, на такое способны только они… более или менее.

– Нет, ничего такого.

– Придется нам рискнуть: выйдем на транслятор через ваш запасный ход. Здесь что-то произошло, и, если это связано с причиной тревоги на Лаконии, нужно уведомить Сабу.

Чава знаком подозвала Наоми к столу.

– Следи, что делаю, – сказала она.

Обстановка маленького офиса состояла из белой керамо-стальной типовой мебели, но оборудована была хорошо. Сев за чужой рабочий стол, Наоми быстро, не заботясь об опечатках, набрала короткое сообщение. Врата Оберона отделяли от планеты пятьдесят пять световых минут. Даже если Саба отзовется сразу, она услышит его через два часа, а ответ может и задержаться.

Чтобы скоротать ожидание, Чава заварила им ромашковый чай из офисных запасов. Наоми не любила его липкого сладковатого привкуса, но все же выпила. Тревога отменилась через час тридцать пять минут. « База в безопасности. Просим вас вернуться к обычной деятельности ». Объявление прозвучало до наивности оптимистично.

Система Чавы Ломбо звякнула за десять минут до двухчасового срока, и женщина, словно активированная сигналом, шлепнула по значку «открыть сообщение». Прочла, оскалила зубы.

– Что там?

– Там ничего, – ответила она и протянула терминал Наоми. «Ошибка передачи. Транслятор не отвечает. Сообщение сохранено для повторной отправки».

– Транслятор неисправен? – предположила Наоми.

– Этот в порядке, – возразила Чава. – Тот, что по нашу сторону. Сообщение отправлено с оберонского транслятора, но связи с другим у него нет. Правда, есть еще один способ. Помехи в кольце зверские, но пробиться можно. В нашем арендном флоте есть корабли с лучевым передатчиком, и если подвести такой вплотную…

Наоми покачала головой.

– Нет. Слишком заметно. Я хочу его известить, но не ценой разоблачения организации. Саба сам сообщит, когда сможет. Он знает, где нас искать.

Чава недовольно булькнула горлом и залпом допила остатки чая.

– Тогда давай провожу в надежное жилье. Если грызть ногти, так хоть с комфортом. Лакония серьезно относится к релейным станциям. Наладка нормальной связи у них будет в первых строках списка.

– Слава богу, что враг у нас такой деловой, – попробовала пошутить Наоми. Чава даже выдавила смешок в ответ.

Но сутки спустя транслятор так и не заработал. И еще через день. Только через неделю скоростные зонды дотащились до врат и сквозь них передали картинку, которую не удержала под замком никакая цензура.

Вся система Оберона – в том числе Наоми, Чава и команда «Бикаджи Камы» – увидела радужное сияние на месте темноты между вратами. И узнала, почему не отзывался транслятор медленной зоны. Он пропал вместе со всем прочим. С «Оком Тайфуна». Со станцией Медина и со всеми кораблями, запертыми в пространстве колец. Только станция чужаков в центре осталась на месте и сияла как маленькое солнце.

Наоми досмотрелась до головокружения и отвернулась. Потом взглянула еще раз, проверяя, не почудилось ли. Она смотрела снова и снова, не веря своим глазам.

Все человеческое в маленькой искусственной вселенной между вратами как языком слизнуло, и не видно было ни следа того, что их убило.

Бар был не просто дерьмовый. Дерьмовый – это хоть какое-то своеобразие. А здесь – типовой. Подделка под камень в подражание тоннелям Цереры или Ганимеда. Граффити, смотревшиеся смело, пока не замечаешь, что картинка повторяется через каждые пару метров. Контркультура в исполнении корпоративного дизайнера. Кормили неплохо. Гидропонная грудинка в горячем маринаде и растительный концентрат, не разваренный в кашу. И пиво было приличное, хоть и слишком резкое, на ее вкус. Экран на задней стене обычно транслировал футбольные матчи со всей системы. Сейчас крутили новости. И, если раньше экран оставался лишь фоном для разговоров и выпивки, сейчас на него смотрели все.

– Событие повторяет случившееся после того, как «Буря» применила генератор магнитного поля против сепаратистов Паллады, – говорила женщина с экрана, бледнокожая, с длинными темными волосами и серьезным выражением лица. Бобби решила, что передача идет с Луны, хотя вполне могла быть с Цереры или с Марса. По нынешним временам все на одно лицо. – Однако если в прошлый раз было ясно, что послужило спусковым крючком феномена, и сам феномен ограничивался системой Сол, то в данном случае, по сообщениям, он распространился шире, возможно, захватив все известные системы. Потеря станции Медина и «Тайфуна» вместе со всеми гражданскими судами в пространстве кольца предположительно связана с данным явлением, но подтверждающих это предположение официальных заявлений к данному моменту не поступало.

Каспар издал невнятный звук: то ли кашель, то ли смешок. Сидевшая напротив него Джиллиан вопросительно вздернула подбородок.

– Их ручные журналисты нечасто позволяют себе намек на критику, – объяснил Каспар.

– Все равно видно, что губами двигает просунутая через задницу рука цензора, – отмахнулась Джиллиан. – Свободная пресса рвала бы этих мерзавцев на куски по восемь в час, пока не выдавила бы объяснений.

На экране рядом с темноволосой ведущей появился старик в рубахе с открытым воротом. Он неуверенно улыбнулся в наплывающую на него камеру. Субтитры обозначили его имя и должность, но экран располагался так далеко от Бобби, а буквы были такими мелкими, что она разобрала только имя – кажется, Роберт. И подалась вперед, чтобы лучше слышать.