Сергей Синякин - Марсианская роза [сборник]

Меня дошлые хлопцы тоже в одну компашку сосватать захотели. Только у меня Вика перед глазами была, я и так боялся, что она меня три года, обусловленных контрактом, ждать не захочет. Правда, связь хорошо поставлена была, можно было с ней даже по сотовому телефону поговорить. Вика говорила, что любит и ждет, а у меня все равно кошки на душе скреблись. Короче, послал я их.

— Смотри, — сказал Луи Дефлер. — Смотри, русский, не ошибись!

— Ты делай свое, — сказал я ему, — ау меня свое, понял?

Особо ничего не произошло, а мелкие пакости делать стали. Выйдешь в поиск, так у тебя маршрут перехватят. Специально, сволочи, смотрят, какой маршрут тебе выделили, надзирателей подкупают, чтобы на наряд твой взглянуть, а затем выходят раньше и все выгребают, чтобы ты пустой вернулся.

Ну, я паренек не хилый, я с ними поговорил пару раз, зубки им «Акварешем» почистил, вроде бы поняли, хмурые и задумчивые стали, блин, того и гляди, где-нибудь на кривой лунной дорожке подстерегут. У нас ведь как бывает? Конфликты иной раз случаются, серьезные драчки бывают, где уже не разойдешься. Вот тогда и находят старателей на открытой местности с порванными трубками от кислородных баллонов. И виновные в таких случаях находятся редко. Компания такого не одобряет, но и надзиратели не особо стараются искать виновных. Кто же захочет врагов себе создавать? У надзирателей тоже всего одна жизнь. Вот и пришлось мне учиться ходить спиной вперед. Но компашка у Дефлера была гнилая, впрямую со мной они сцепиться не решились, ведь кто знает, что в таком случае произошло бы, неизвестно же кого найдут с порванными трубками и пустыми баллонами.

И все-таки эти скоты мне отомстили. Отомстили пакостно, мелко, как и полагается шушере. Я тогда отработал смену. Камешков на этот раз было немного, настроение от того лучше не становилось. Ну, да хрен с ними, с камешками, мне оставалось тогда пять смен до окончания контракта. Я позвонил Вике, обрадовал, что вернусь с бабками. К тому времени, блин, если все премии учесть, я нормально заколотил. Поэтому я особо не расстраивался, прошел маршрут, повернул назад. Неподалеку от Синего купола все и случилось. Сначала я заметил блеск россыпи. В натуре, обрадовался, конечно, не с полупустыми руками вернусь. А главное, камни-то рядом с куполом обнаружил. Значит, на кислороде сэкономил. Опять же — премия светит.

Кто же знал, что не россыпь это была, ловушку мне приготовили враги-товарищи, не удивлюсь, если вместе с надзирателями. В компании ведь как? Если контрактник проворуется, то контрактную часть ему все равно выплатят, а вот премиальные за экономию кислорода, отсутствие штрафов, хорошие сборы — все гавкнется. А это и составляет большую часть выплат.

Подошел я к расщелине, откуда поблескивало, присел на корточки, смотрю, вроде бы ледяным паром реголит обработан. Ковырнул, матерь божья, и в самом деле тайничок! Инеплохой! Не пожалели эти козлы своей заначки. Начал я разгребать породу, но кто бы мне дал погрузить камни в контейнер! Задумка-то совсем на другое была направлена — доказать, что это мой тайничок, а я, значит, расхититель.

Ну, и повязали меня в этот самый момент. Видеозапись, конечно, сделали. По ней, блин, все натурально получается — вот он я, вот тайник мой, вот пригоршня камней, предназначенных для заначки, а вот и я осторожно тайник вскрываю, чтобы туда, значит, заначку положить.

Спорь не спорь — а все козыри у обвинения.

Со мной еще нормально обошлись — два года общего режима и колония в Туркменистане. Но премиальные мои компании остались, Вика, ясный перец, три года ждала, а еще два ждать не стала. Замуж вышла.

А мне в колонию письмо надзиратель прислал.

Стыдно, блин, ему стало, его совесть как Страсбургский суд замучила, а может, Дефлер его чем-то обидел, не поделили они что-то. Но, так или иначе, он написал мне подробное письмо из своей Голландии, а в нем рассказал, как Дефлер этот, дятел хромоногий, в отношении меня дело слепил. Это он, оказывается, администрации сообщил о подозрительном поведении русского.

Ну, два года прошло, вышел я, получил с компании, что мне по контракту причиталось, и поспешил в эту самую Голландию с господином Дефлером по душам поговорить. Только не успел я немного, к моему частичному сожалению, Дефлер все заработанные деньги в дело вложил, только и в Голландии нашлись ухари — облапошили новоявленного бизнесмена по всем капиталистическим законам так, что и судиться не с кем. И Дефлер был вынужден пуститься по старой дорожке — подался снова в старатели.

Ну, вы меня поняли — на Марс он завербовался.

На этот долбаный Марс.

Что мне оставалось делать? Перед звездным законом я был чистеньким, отсидел, как говорится, и с чистой совестью на волю. Но мне был нужен Дефлер, а тот оказался на Марсе. Вот и летел я туда на встречу с дорогим другом Луи. Перед этим я поинтересовался, нет ли рейсов оттуда, на которых Дефлер мог бы вернуться на Землю за время моего полета. Оказалось, ни хрена подобного, мы обязательно встретимся на Марсе. Думаете, я ему в глаза хотел посмотреть? Ошибаетесь, я его, козла, убить хотел, а если не получится, то очень сильно покалечить, так, чтобы он всю оставшуюся жизнь на аптеку работал.

Поэтому в планетолете я старался держаться обособленно, ни к чему мне с кем-то знакомиться, не хватало потом непричастным людям какие-то неприятности причинить.

Из числа пассажиров я сразу выделил здоровенного детину с крепкой нижней челюстью и прижатыми ушами. Эта орясина никак не могла быть ученым, не тот типаж. Следовательно, был этот орел из уголовной братии, и не рядовой подметчик, перед ним даже капитан планетолета прогибался.

Второй тип, который мне сразу не понравился, был невысок, носил очки и бородку, хотя волос на его голове уже значительно поредел. Морда у него была лисья, хитрая, и ходил он, прислушиваясь к разговорам. Такие люди во все дыры свой любопытный нос суют. Звали его Альфред Сейгуд, и я спокойно мог поставить все свои оставшиеся деньги против обеденной тюремной баланды, что он или работает в полиции, или, что почти одно и то же, работает на нее.

Марс…

Я себе представлял марсианские каналы из белоснежного камня, наполненные синей водой, тонкие изящные минареты марсианских башен, песчаные корабли, несущиеся над красной пустыней под золотыми парусами. Ну, как у Бредбери, помните?

Оказалось, что ничего этого нет.

Было два десятка поселений, в которых жили колонисты. Двадцать тысяч колонистов, осваивающих холодную, безжизненную и бесплодную планету. И все-таки мне был интересен этот мир. Хотелось увидеть не на экране телевизора: мощные пылевые бури, до неузнаваемости меняющие лик пустыни, фиолетовых сиволапок, поющих на барханах под темными небесами с неисчезающими звездами, молочные серпы двух спутников Марса, ползущие над неторопливыми вечными снегами, гору Олимп, достигающую стратосферы, каньоны километровой глубины, на дне которых иногда под воздействием вулканического тепла вдруг возникали реки из горячей и активно испаряющейся воды, странных марсианских бабочек, живущих в этих каньонах, пока не остынут горячие реки. Хотелось увидеть разноцветные облака. Мне сказали, что на Марсе можно наблюдать три вида облаков — синие, белые и желтые.