Максим Лагно - Эксплора 3. Открытие

Озверевший от неожиданного нападения, Шесть-Два без остановки бил и бил Романа…

Когда Роман очнулся, то лежал на полу платформы. Перед глазами висело сообщение.

— Система Возвышенного Рабства —

Твой надзиратель временно отвязал тебя от себя.

*Звон кандалов, падающих с твоих ног и рук*

Получено: свобода передвижения на??? часов??? минут.

Помни, раб, о доброте надзирателя и не пытайся обмануть его доверие.

После наказания психоплёткой тело Романа ещё плохо повиновалось, а в мыслях постоянно накатывали волны необъяснимого ужаса. Но всё это быстро затихало из-за одной радостной мысли: «Сработало!»

На проект-панно Стальной Арены отсчитывалось время поединка Панды и орка. Можно убедиться, что наказание длилось более пяти минут. Это рекорд. Некоторые синтезаны погибали уже на третьей минуте…

Роман рывком поднялся на ноги. Шесть-Два с недоумением поглядел на плётку:

— Сломалась, что ли… — пролепетал он и несмело ударил Романа.

Плазменные нити даже не обожгли, они больше не влияли на бинарный массив.

Роман протянул руки и ласково взял голову надзирателя в ладони, будто хотел поцеловать. Как загипнотизированный, Шесть-Два не смел шевельнуться. Шутка ли — раб встал после пятиминутного наказания плёткой!

Роман сжал голову, вкладывая в напряжение рук все свои уровни силы. Что-то треснуло в шее надзирателя, а сама голова заметно деформировалась, вытянувшись по вертикали.

— Ни хера се приёмчик, — сказал какой-то зритель.

— Эй, вы, прекращайте, — сказал другой. — Запачкаете тут всё…

Не обращая внимания на приказы, Роман крутанул голову Шесть-Два. Из разорванной шеи надзирателя брызнула кровь. Тело обмякло, но Шесть-Два был ещё жив.

— Я не хочу умирать в Долине.

— Придётся, дружище, — ответил Роман. — Тут гиблое место.

Он ещё сильнее дёрнул и поднял надзирателя, продолжая крутить голову. Через секунду наступил «дисфункциональный коллапс оболочки». Так прозаично на лекциях в центре подготовки колонистов называли смерть тела синтезана.

Только после этого Роман огляделся. Владимир стоял неподалёку, придерживая в руках шляпу так, будто набрал в неё поп-корна и приготовился есть, наблюдая шоу. Напротив Романа стоял бот Екатерины Мейерхольд и однообразно повторял:

— Вы обязаны оплатить уничтоженный товар. К оплате тридцать тысяч сто двадцать два фиата. Отказ от оплаты вынудит Екатерину Мейерхольд прибегнуть к иным способам возмещения ущерба. Множественная смерть должника неминуема. У вас есть двенадцать часов на произведение оплаты. После этого Екатерины Мейерхольд рассылает заказ на вашу мультисмерть наёмникам и иным организациям. Множественная смерть должника неминуема.

Но губы бота не шевелились — звук шёл из динамиков, спрятанных под одеждой. Видимо, Джо Венцель так и не смог оснастить ботов даром речи.

Зрители уже отворачивались от рабов, привлечённые происходящим на Арене. Панда вытворяла что-то невероятное. Она прыгала и крутилась вокруг противника. Её руки и ноги мелькали, как пропеллеры. Даже замедленные повторы не успевали за ней.

Орк пытался блокировать её комбо, которые прилетали будто бы со всех сторон. Но каждая её атака завершалась ударом, который отбрасывал орка, а полоска его здоровья на проект-панно уменьшалась. Вокруг Панды проецировался голографическое золотое пламя, а над головой прыгала надпись:

Эта крошка в огне!

12 результативных комбо подряд!

Орк только успевал подняться, как Панда уже кружила рядом и проводила новые комбо. Конферансье Жерар Блие надрывался от восторга, летая над ними:

— Её возвращение будет вписано в историю Арены золотыми буквами! Шестнадцатое комбо подряд. Неужели эту девочку не остановить? Орк держится только благодаря своему улучшенному телу и утроенной живучести. Но надолго ли?

Проект-панно с карточкой Золотой Панды ломилось от новых спонсорских предложений. Скоро оно достигло лимита и начался аукцион: спонсоры соревновались друг с другом в том, кто больше заплатит, чтобы удержать своё место в списке.

Роман растерянно смотрел на всё это:

— Что же дальше, коллеги?

Владимир надел Роману на голову свою шляпу и шепнул:

— Постарайся не потерять сканер. Без него «Рамирайзер» снова заработает.

Поднял психоплётку и тоже передал Роману. Плётка воздействовала только на рабов, поэтому не считалась запрещённым оружием. Владимир громко обратился к зрителям, которые стояли спиной:

— Эй, раб, вези трупак надзирателя в зону возрождения.

Роман проворно поднял дохлого Шесть-Два и понёс к выходу из платформы. Бот Екатерины Мейерхольд поплёлся за ним, повторяя:

— Вы обязаны оплатить уничтоженный товар. К оплате тридцать…

Владимир отстранил её:

— Запиши на мой счёт.

Бот Екатерины Мейерхольд заткнулся и присел, собирая осколки бутылок. А Владимир пошёл за Романом.

Когда они достигли конца платформы, Роман повернулся:

— Во время боя нельзя покидать трибуну.

— Угу. Зато после боя все випы захотят сфотографироваться с Пандой. Это наш шанс свалить по-тихому.

Они обратили взоры на Арену. Причём, Роман продолжал держать труп Шесть-Два на руках, словно гигантского спящего ребёнка с оторванной головой.

Дела у орка шли всё хуже и хуже. Над ним повисло изображение черепа, а когда полоска жизни упала до пятнадцати процентов, череп стал красным и задрожал. Вокруг Панды вилось золотое пламя, рассыпая голографические искры всякий раз, когда она пробивала защиту противника, нанося очередной результативный удар.

Жерар Блие комментировал:

— Отдам должное, орк отважно сопротивляется. Он так поверил в свою победу, что до сих пор думает, что у него есть шанс. Но кто знает? Быть может, он и есть. Бои на Арене непредсказуемы, а Золотая Панда, какая бы она сильная ни была, не может проводить комбо бесконечно. Хотя двадцать четыре комбо подряд — это неслыханный результат.

Здоровье орка опустилось до восьми процентов. Он начал подавать знаки, что готов сдаться, но толпа недовольно взревела.

— Нет, мой дорогой, — сказал Жерар Блие с притворным сочувствием. — Ты на Стальном Ринге, а не на отборочном. Тут только один выход — в труп. А потом, если твои друзья, успеют, то в зону возрождения.

Владимир и Роман с нетерпением ждали, когда Панда прикончит орка и можно будет выйти. Хотя оба видели, что она едва выдерживала темп. Двадцать пятое комбо — стало последним. Двадцать шестое орк уже блокировал.

Толпа довольно загудела: сопротивление затягивало поединок.

— Нет слов, — сказал Роман.

— Слушай, братан, — раздражённо сказал Владимир, — Я уже и забыл, что меня тошнит от твоей присказки. Ты других слов не знаешь?