Максим Лагно - Эксплора 3. Открытие

Учёба шла круглый год, кроме июля, когда давали один месяц каникул.

Уже на середине первого курса обучения поток студентов разбивался на специализации. Инженеры к инженерам, разведчики к разведчикам и так далее. При этом можно было приобретать смежную специальность.

Инженеры производственных циклов дополнительно изучали добычу ресурсов, а разведчики, осваивали азы колониального производства.

Бойцы — их толерантно называли «защитниками» — в качестве дополнительной профессии всегда выбирали вождение и пилотирование техники, и взаимодействие с боевыми роботизированными системами. Инженеры производственных циклов изучали тонкую настройку и модификацию электронных компонентов колониальных устройств и программирование сабжект-принтеров.

Дополнительная профессия не делала их специалистами в новой области. Она помогала защитнику отличить магнитно-силовой ключ от блока наномасштабных компонентов. А инженеру не перепутать модуль для вентиляции лаборатории с плазменной гранатой.

И снова никто не пугался, что узкая специализация превращала бинарные массивы колонистов в прикладной софт для искусственного тела.

Разве можно усомниться в координаторах проекта? Разве они не доказали свою точку зрения чудесными достижениями науки и технологий?

Система генерации червоточин «Бросок», искусственные тела, модульное масштабируемое производство, управляющие ИИ, конвертирование химических элементов в наномасштабные компоненты и комбинирование из них нужного материала — все эти и другие технологии были разработаны и внедрены в течение какого-то десятка лет, прошедших после подтверждения, что глобальная катастрофа неизбежна. И все они были созданы в рамках проекта «Эксплора».

Вкладывая ресурсы в «Эксплору», человечество искало способ выжить в грядущем катаклизме.

Конечно, нельзя говорить за всё человечество. Большинство так и жило обычной жизнью: работали, учились, воевали, ненавидели соседей, зарабатывали социальный рейтинг, иногда погружались в Адам Онлайн на законные несколько суток, чтобы выпустить там пар.

Массы обывателей, как и век назад, интересовались всякой чепухой: спортом, играми, развлечениями, попытками разбогатеть, ничего не делая, жизнью звёзд или политикой.

И все обыватели дружно ругали правительство, по привычке назначая «продажных политиканов» в виноватые за будущую смерть планеты.

В детстве Роман много раз слышал от отца фразу:

«У-у-у, бл-бл-бл, суки, довели планету!»

Произнося это, отец смотрел на проект-панно кадры разрушений, которые вызвала Первая Волна катаклизма. После разрушений показывали печальных людей в пиджаках с логотипом ООН, мерцавшем на воротниках.

Поэтому Рома рос в уверенности, что в катастрофах виноваты «блясуки», которые ассоциировались у него с президентами, министрами или эко-активистами. Впрочем, когда он вырос, то убедился, что они и вправду оказались «блясуками», которых он боялся в детстве. Публичные политики и эко-активисты — уж точно.

К концу первого года учёбы Роман убедился, что он попал в элиту активного человечества, которое не думало только сегодняшним днём. Эта элита действовала, а не сотрясала трибуны ООН гневными речами, обвиняя промышленников и военных в том, что это из-за них земная кора трескается по всем направлениям.

Но простые люди слышали только гневные речи и аплодировали им.

Обыватели не понимали, что времени осталось мало. Им казалось, что они-то свою жизнь проживут. И дети проживут. И даже внуки проживут. А через три века «учоные» придумают, как всем дружно улететь на новую планету. Ну, или хотя бы на одну из тех огромных космических станций, которые недавно начали строить на орбите Марса и спутников Юпитера.

О том, что на эти станции не поместятся все миллиарды населения, старались не думать.

Изучая учебные материалы по «Природе разрушительных разломов земной коры» или «Теоретические причины геологической катастрофы» Роман ужасался, что людям осталось так мало времени.

В отличие от обывателя, у него не возникало вопросов, зачем тратить все ресурсы планеты на Эксплору. И зачем заселять планеты какими-то биороботами.

Но он был ещё слишком молод, чтобы понять простую вещь: тупые обыватели (в которых он внёс и своих родителей) не могли жить так, чтобы каждую минуту думать о смерти. Иначе вся жизнь на планете закончилась бы сама собой, без катастрофы. Принятие неизбежной смерти — само стало бы катастрофой.

В этом отрицании смерти и заключалось мудрость обывателя.

Попасть в элиту оказалось несложно — достаточно взять буклет их рук рекрутера. Сложно было в ней удержаться.

Уже к концу первого года обучения из потока исключили более половины студентов. Они не выдержали темпа обучения и не набрали необходимые баллы. На втором курсе темп увеличился. Некоторые практические занятия, имитировавшие работу колониста, тянулись несколько суток подряд, без сна и еды.

Поэтому, начиная со второго курса, всем студентам прописывали препарат «стимустат». Он улучшал когнитивные способности и выносливость, делая каждого студента гением в сравнении с теми, кто его не употреблял. Стимустат был запрещён для свободной продажи. Его получали только определённые категории граждан: бойцы спецподразделений, учёные, работающие в Эксплоре и студенты.

Стимустат — самый желанный и дорогой препарат на чёрном рынке. А попадал он туда большей частью от студентов. Продав свою дозу препарата, они неизбежно начинали отставать в учёбе. Чем сильнее была их жадность, тем хуже они учились. В итоге всех их отчисляли, ещё сильнее уменьшая количество студентов.

Стимустат нужен не только для учёбы. По словам наставника, он «разгонял» мозг и тело человека так, что они на целых двадцать процентов приближались к показателям синтезанов.

— Этот разгон нужен для того, чтобы вы, очнувшись в теле синтезана, не рехнулись, — сказал наставник, раздавая ампулы с дорогим веществом. — Ваше сознание должно привыкнуть жить, двигаться и думать быстрее.

Жанна повертела в пальцах ампулу и сказала:

— Привет, стим, давно не виделись.

Наставник кивнул:

— Некоторые из вас уже принимали стимустат. Они подтвердят, что благодаря волшебному веществу, можно за два года учёбы впихнуть в голову знания, которые не вмещаются и за десять лет. Я и сам давно сижу на стимусе. Не смотрите, что я сухой и морщинистый, на самом деле мне двадцать четыре… Стим имеет один побочный эффект…

Жанна поддакнула:

— Я в спецназе когда была, тоже подсела. А ведь мне всего двадцать восемь.

Поглядев на вытянувшиеся лица Романа и других молодых студентов, Жанна и наставник расхохотались.