Алина Углицкая - Бесценная [publisher: SelfPub]

– В твою?! – прошипела Марина, стискивая его руку.

– Ну да, – он невозмутимо глянул на нее сверху вниз. – Они признали меня за бога Тахакатири – небесное светило.

– А я?

– А ты в их понимании всего лишь аслетти – моя рабыня.

Вождь сказал что-то еще, и все вокруг рассмеялись. Даже свирепые лица воинов осветила озорная улыбка.

Марина покосилась на Сингха, но тот стоял абсолютно невозмутимый. Словно этот смех его не касался. А потом стало не до раздумий. К ней подбежали женщины г’тари, что-то лепеча и смеясь, схватили за руки, потащили куда-то. Она оглянулась, ловя взгляд тарианца, и ей показалось, что в его глазах светилась насмешка.

Он смеется над ней?!

Ее охватило внезапное раздражение.

Надо же, какие-то дикари его богом признали! Вот счастье-то! Есть чем гордиться!

Зашипев, она вырвалась из цепких рук нуарато.

Но те не дали ей улизнуть, окружили плотным кольцом, увлекая прочь от центра селения. Женщины щебетали, перебивая друг друга, трогали ее волосы, касались лица, груди, и на их лицах светилось изумление, смешанное с благоговением.

Кто-то из них накинул ей на шею связку бус из разноцветных камешков. Кто-то всунул в руки деревянную плошку, в которой плескалась прозрачная жидкость.

Марина принюхалась. От жидкости шел едва уловимый цветочный запах. Вода, которую они с Сингхом захватили из капсулы, уже подошла к концу. Сегодня они распечатали последнюю бутылку и, если она не хочет в ближайшие дни познать на себе всю прелесть обезвоживания, то должна найти альтернативу. Возможно, подношение дикарей и есть эта альтернатива?

Девушка с подозрением заглянула им в лица. Но женщины продолжали беззаботно щебетать, показывая жестами, что она должна это выпить.

Ну что ж, была – не была.

Поздно уже бояться. Она второй день дышит воздухом этого мира и ест его пищу. Так что глоток местного пойла ей точно не повредит.

Одарив их плотоядным оскалом, она приложила плошку к губам.

Проснулась резко, как от толчка.

В треугольный проем шатра смотрело ночное небо и доносились высокие голоса.

Марина села, отбрасывая травяную циновку, которой ее укрыли. Но тут же схватила опять и натянула по самую шею.

Куда-то подевалась вся одежда, включая трусы. Она была голой, как в день сотворения!

Девушка прислушалась. Где-то пели, выводя в несколько тонов замысловатую мелодию.

Вспомнилась вчерашняя встреча с г’тари, деревня и напиток, который она пила. После того женщины привели ее к небольшому озерцу с прозрачной водой и каменными берегами. Тонкий бурлящий ручей падал в него со скалы, прыгая по уступам. Там они помогли ей раздеться.

Марина помнила, как сбрасывала одежду на берегу. Камни под ногами были плоскими, нагретыми солнцем, а вот вода в озере оказалась прохладной.

Она помнила, как вступила в эту воду и поплыла, как плескалась вместе с другими женщинами, как смеялась с ними, зараженная их весельем… Как смывала с себя пот и грязь, ни о чем не беспокоясь и по-детски радуясь передышке.

А может, это напиток сделал свое коварное дело?

Она прислушалась к себе. Усталости не было, ничего не болело, а тело было свежим и пахло какой-то пряностью.

Девушка посмотрела на свои руки. За время пути ее ладони покрылись мозолями и огрубели, но сейчас выглядели мягкими, ухоженными.

Она вспомнила, как после купания, прямо на берегу, ее натирали ароматным маслом. Женщины лили его из деревянных кувшинов прямо ей на спину и грудь, а потом тщательно растирали по всему телу, не уставая удивляться, какая у нее белая и тонкая кожа.

Нет, она не понимала их слов, но смысл был ясен и так.

Снова раздался тот странный звук, что ее разбудил.

Казалось, где-то вдалеке гремит гром. Или это приближается стадо огромных животных.

Или камни катятся вниз по склону скалы…

Вытянув шею, Марина застыла, вслушиваясь в глухие, будоражащие кровь удары. Они повторяли с особой ритмичностью, вторя голосам.

– Хей! – в шатер ввалились несколько женщин. – Эйхоала!

От них пахло горячим телом, амброй, мускусом, и жаркой тропической ночью. А еще в их глазах горел шальной блеск.

– Да-да, я тоже рада вас видеть, – скривилась землянка.

Одна из дикарок протянула ей руку:

– Хешрем!

Ее длинные волосы сотней тонких косичек прикрывали плоскую грудь.

– Хочешь, чтобы я пошла с вами? – догадалась девушка. – Но я не могу пойти голой!

Она ткнула пальцем себе в грудь.

Женщина заулыбалась, поднимая верхнюю губу. Ее мелкие зубы блеснули в полумраке.

– Иххиа!

В руки Марине полетела какая-то вещь.

Фартук. Похожий на те, что носили местные красотки. Он был сплетен из мягкого волокна и украшен красной нитью, что соединяла воедино все его части. Верх фартука должен был стыдливо прикрывать впалую грудь, низ – промежность, а две широкие полосы – завязываться на пояснице и спускаться едва ли не до колен, пряча плоский зад г’тари.

Но Марина, в отличие от местных законодательниц моды, обладала кое-какими округлостями, спрятать которые было очень непросто.

Покрутив фартук в руках, и даже приложив его к груди, девушка скептично хмыкнула и снова посмотрела на этерок:

– А где моя одежда?

Те что-то защебетали, прищелкивая языком и махая руками куда-то в ночь.

– Ясно, – Марина прервала их излияния. – Похоже, выбора у меня нет.

Поднявшись, она примерила фартук. Тот едва прикрыл полную грудь и треугольник светлых волос, зато сзади все оказалось довольно прилично, если, конечно, не делать резких движений.

Пока землянка пыталась надеть местный наряд, этерки накинули ей на шею связку широких бус, потом жестами показали, что надо несколько нитей вплести себе в волосы, обвить руки и ноги. Сами они тоже были украшены с ног до головы, даже на их поясах бренчали разноцветные камешки.

– Оххоа! – всплеснула руками одна из дикарок и заулыбалась, оглядывая белокожую гостью. – Хешрем!

Поддаваясь их магнетизму, Марина шагнула из шатра в тропическую ночь.

На площади уже горели костры. Потрескивал хворост, пламя взметалось в чернильное небо красно-оранжевыми языками, рассыпалось тысячью искр. Красные отблески падали на лица сидящих вокруг воинов, женщин, детей. Длинные тени от шатров и деревьев ложились на белый песок, которым была покрыта площадка. Между тенями скользили фигуры, щедро наливая в деревянные плошки пряный напиток. Г’тари неторопливо смаковали его, прищелкивая языком, и довольно щурились.

Но не это заставило девушку споткнуться и замереть, не веря своим глазам.

Под стелой, где еще днем сидел вождь, сейчас стоял то ли трон, то ли просто высокое кресло. Две полуголые г’тари танцевали перед ним, изгибаясь так, будто в их телах не было ни единой кости, ни единого сустава. Украшения на запястьях и лодыжках постукивали в такт движениям, их сопровождали глухие удары ног и мелодичное пение.