Мирослава Адьяр - Капитан Химеры

Тяжело вздохнув, она уткнулась лбом в колени.

– Мама бы сказала, что я веду себя как капризная девчонка.

– И была бы права.

Подскочив от неожиданности, Клара неосторожно шагнула назад и, промахнувшись мимо ступеньки, чуть не хлопнулась на задницу. Только крепкая рука Бальтазара, удержавшая ее за локоть, спасла девушку от позора.

– Вас не учили сообщать о своем присутствии? – зло зашипела Клара, уперевшись свободной рукой в грудь капитана, пытаясь отстраниться и вырваться из крепкой хватки.

– А вас не учили не спать на ступеньках под открытым небом? – парировал он. – Корабль распахнут настежь, щиты опущены. Вы бы еще табличку “Добро пожаловать” повесили на вход.

– Я не спала!

– Я топал, как цирковой слон, а вы даже головы не подняли.

– Вы пришли читать мне нотацию? Если так, то вам лучше бы вернуться на праздник.

Они застыли, сверля друг друга взглядами, и Клара ненавидела себя за то, что не выдержала первой: невозможно было смотреть в эти голубые глаза и не почувствовать настойчивого желания зажмуриться и спрятаться куда подальше.

Капитан разжал пальцы, выпустил из капкана. Как всегда собранный, как всегда спокойный. Осталось только заложить руки за спину, как он обычно делал, и отчитать пилота, словно маленького ребенка.

Как он обычно и делал.

Но ничего из этого не произошло. Взгляд у Бальтазара был непроницаемый, холодный, точно звездный свет, а Клара впервые поймала себя на мысли, что не может представить этого мужчину в отношениях. Вообще ни с кем. Не может представить его с женщиной, не может даже подумать, что он когда-то этими самыми руками укачивал маленькую дочку.

Не может вообразить, что он умеет улыбаться. Не насмешливо или криво, одними уголками губ, а открыто, как самый обычный человек.

“Я болен небом, Наварро”.

Сейчас она поняла, что эти слова стоило воспринимать буквально. У этого мужчины с черной бездной космоса было куда больше общего, чем с простыми смертными.

– О чем задумались?

Клара сглотнула и запрокинула голову, чтобы видеть глаза де Сото.

– Как вы познакомились с женой, капитан?

Мужчина хохотнул.

– Какой неожиданный вопрос, – он опустился на ступеньку и похлопал рукой рядом с собой, приглашая Клару сесть, но девушка выбрала место на пару ступеней выше, не желая чувствовать себя уязвимой. Все-таки спокойнее, когда она хотя бы на одном уровне с собеседником, а не смотрит на него снизу вверх. – Вам не кажется, что такое спрашивают с определенной целью? – Потянувшись к карману, де Сото извлек… яблоко. Самое настоящее красное блестящее яблоко. – Это местные. Будете?

– Я начну думать, что вы за мной ухаживаете, и меня сразу потянет на неудобные вопросы.

– Вас тянет на них и без подарков, – поддел ее капитан. – Одно яблоко уже ничего не изменит.

Клара закатила глаза и взяла угощение. На ощупь оно было гладким, больше похожим на искусственную штуку, отлитую из воска. Принюхавшись, девушка уловила сладкий запах и, бросив на капитана подозрительный взгляд, впилась в спелую мякоть зубами. Кусок едва поместился во рту – все-таки Клара пожадничала и куснула от души.

– Ух ты… – промычала она довольно, с трудом пережевывая хрустящую сладость.

– Рот порвете, Наварро, – сказал де Сото. – Я же у вас не отнимаю.

Клара продолжила жевать, не обращая внимания на издевку. Еда сделала с ней что-то странное: тело сразу налилось тяжестью, а напряженные мускулы расслабились, дурные мысли разом вылетели из головы, оставив только благодарность и вопросы о том, почему де Сото решил вернуться.

И почему притащил ей яблоко. Это было даже…мило.

Очень по-человечески.

Все вокруг стало далеким и неважным. Имели значение только темнеющее небо над головой и мужчина, застывший в каком-то футе от ее коленок.

– Моя жена, – начал капитан и закашлялся, – бывшая жена – фотограф. Мне тогда это очень нравилось. Я был таким непоседливым, молодым, горячим сорвиголовой, рвущимся в бой. Она меня… тормозила. Вынуждала смотреть на вещи с позиции здравого смысла. Человек, для которого величайшей опасностью было сломать объектив или пропустить экзотический закат, – это отличный поводок для того, кто вечно норовит свернуть себе шею.

– Со временем вам перестало это нравиться?

Клара громко хрумкнула и застыла, подумав, что слишком уж самозабвенно она набросилась на несчастное яблоко. Капитан склонил голову к плечу, и под его взглядом девушка смущенно попыталась жевать потише.

– Все-таки я попробую, – протянул он и выразительно указал на фрукт.

Клара замялась, не совсем понимая, чего де Сото хочет, но мужчина не дал ей долго раздумывать. Обхватив ее запястье, он потянул на себя и отхватил от яблока небольшой кусок.

– Я вам еще принесу, если захотите, – сказал Бальтазар, глядя на вытянувшееся от удивления лицо Клары. – Так вот, касательно поводка. Со временем он слишком сильно натянулся. Дети, Наварро, вообще заставляют пересмотреть взгляды на многие вещи. Я стал осторожнее, но не изменился кардинально, а Марго это не устраивало. Так всегда бывает. Она все еще была фотографом, а я уже служил Гильдии. И из раза в раз мои задания не становились легче.

Клара решилась дожевать угощение.

– Зачем вы вернулись, капитан? – она чувствовала, как слова тянутся, подобно застывающей карамели, и голос звучал устало. – На празднике наверняка веселее, чем здесь.

– Я решил, что здесь тоже неплохо, – с нажимом ответил Бальтазар. – Мне показалось, что я обидел вас. Не хотел, чтобы между нами были какие-то неопределенности.

Неопределенности? Обидел?

– Можете меня не жалеть, капитан.

Он удивленно вскинул брови, будто не мог поверить в услышанное.

– Вы считаете, что я могу проводить с вами время только из жалости? Не потому, что вы интересная женщина и собеседник? Вы настолько не уверены в себе?

– Вы последний человек, с которым я стану обсуждать собственные комплексы, – буркнула Клара и попыталась встать. – Мне лучше пойти спать.

– Сядьте, Наварро!

Голос Бальтазара отдавал сталью, и не подчиниться ему было физически невозможно. Девушка плюхнулась обратно на ступеньку и сжалась в комок, ожидая приговора.

– Я пришел сюда не жалеть вас. Я вообще жалость к людям редко испытываю, – он чеканил каждое слово, будто гвозди забивал. – Посмотрите на меня, я же не со стенкой разговариваю!

Клара нехотя развернулась. На ее скулах вспыхнул румянец, а губы мелко дрожали от волнения.

– Не хотите мне ни в чем признаться, м?

– В ч-чем? – заикаясь пропищала девушка.

– Вы ведь про танцы не просто так спросили, – Бальтазар поднялся на ступеньку выше, качнулся в сторону Клары, почти прижимаясь боком к ее коленям. – На прямой вопрос о вашей симпатии, вы, Наварро, отмолчались, не позволяя мне правильно реагировать на ваши слова дальше.