Мирослава Адьяр - Капитан Химеры

– Куда именно мы идем?

К Великой матери, – просто ответил лис.

Клара пыталась представить, как может выглядеть самое настоящее божество, но воображение наотрез отказалось выдавать хоть какой-то образ. Его просто заклинило насмерть, и девушке пришлось сосредоточиться на дороге и стараться сохранять спокойствие.

Неужели скоро это путешествие закончится?

Клара и предположить не могла, что все так обернется. Бальтазар вначале казался совершенно невыносимым, черствым занудой, готовым отсчитывать секунды ее опозданий и всячески показывать, что эта работа не для нее.

Этот короткий, но насыщенный полет показал, что под оболочкой может скрываться совсем другое нутро. Что все совсем не так однозначно, что под толстой шкурой, давно загрубевшей и покрытой прочными пластинами брони, бьется самое обычное человеческое сердце: изможденное, отчаявшееся, переполненное проблемами и сожалением о прошлых ошибках.

Украдкой бросив взгляд через плечо, Клара разглядела капитана, замыкавшего их шествие. Усталость заострила его черты, сделав их хищными и жесткими, глаза мерцали сильнее обычного, а в уголках рта появилась хорошо ей знакомая упрямая складка.

Заметив, что Клара совершенно бессовестно его рассматривает, де Сото слабо усмехнулся и кивком указал вперед.

Как раз вовремя, чтобы девушка успела избежать позорного столкновения с деревом.

“Хватит пялиться! – одернула себя Клара и покраснела до самых кончиков ушей. – Успеешь еще, когда все закончится”.

Тропинка все тянулась и тянулась, тяжелый воздух мучительно давил на плечи, а Клара запрещала себе расслабляться, и даже когда лисы заскулили и попросили передышки, она не позволила им остановиться.

– Скоро отдохнем, – уверила она рыжего Эндо. – Давайте выйдем из леса, здесь невыносимо жарко.

Зверь кивнул, послушно потопал дальше, а Клара прислушалась к окружающей тишине, пытаясь уловить что-то постороннее, но все было спокойным и неподвижным. Только шуршала пыль под ногами, похрустывали мелкие камешки и высохшие ветки, а над головой шумели густые кроны.

Через час уже никто не обменивался ни единым словом. Только Асази иногда ворчал, что планета эта явно не для людей, – после чего Эндо заявили, что не так уж здесь и плохо.

Когда за спиной раздался рокочущий приказ Бальтазара заткнуться, все окончательно смолкло, и через несколько минут Клара заметила впереди долгожданный просвет.

Деревья расступились, а девушка охнула и остановилась, цепляясь за ближайший ствол. Лес закончился на самом краю крутого обрыва. При желании можно было спуститься, но Клара даже не посмотрела вниз, захваченная открывшимся видом.

Впереди, упираясь прямиком в облака, возвышалось еще одно дерево, рядом с которыми те гиганты, что росли вокруг, казались просто настоящими малышками. Массивный ствол был покрыт странными отверстиями, похожими на пчелиные соты, а вместо листьев до самой земли свисали светящиеся тонкие нити. Даже на таком расстоянии было видно, как ветер подхватывает их, подбрасывает вверх, словно пряди человеческих волос.

От колосса исходило слабое свечение, и лисы, подавшись вперед, в один голос заголосили, будто нечто звало их, тянуло к себе.

Великая мать собирает нас , – сказал Эндо Кларе. – Она почти готова.

– К чему? – спросила девушка, не отрывая взгляд от дерева.

К путешествию, Клара. – Лис выглядел таким серьезным, что девушка невольно вздрогнула. – К долгой дороге домой.

Мы будем помнить

Идти пришлось в обход. Возвращаться на корабль за снаряжением и спускать лисов, которые и так не особо хорошо себя чувствовали после полета, – дело длительное, рискованное и просто опасное, а времени оставалось не так уж и много. Когда вся компания добралась до крутой тропы, ведущей в долину, небо уже начало потихоньку темнеть, а Клара нервничала все больше.

Брести в темноте – плохой вариант, но остановиться, когда от Дэвая их отделяло всего ничего, – еще хуже. Разрыв должен был быть в день, но девушка не решилась бы утверждать это наверняка: древний подпространственный коридор мог как подарить им необходимую фору, так и жестоко обмануть, выбросив уже после неизбежного нападения.

Но лисы не проявляли беспокойства. Они осторожно шли вперед, иногда соприкасаясь мордами, и почти ничего не говорили. Вообще их поведение кардинально изменилось: в движениях появилась какая-то легкость и плавность, во взгляде – уверенность, смешанная с благоговейным трепетом. То, как лисы смотрели на дерево, вызывало у Клары чувство глубокого восхищения.

Это был полный обожания взгляд ребенка, взирающего на мать.

Медленно спускаясь по тропе, девушка не могла оторвать глаз от дерева. С каждым шагом внутри поднималось, как муть со дна реки, странное ощущение неодолимого притяжения. Будто под ребрами колотилось не сердце из плоти и крови, а клубок металлической стружки, что неумолимо тянулся к колоссальному магниту.

– Что ты имел в виду под “путешествием”? – спросила она у Эндо. – Дерево же не полетит в космос, правда?

Лис мотнул головой, но в первую секунду ничего не ответил. Возможно, подбирал слова, чтобы донести до непутевого человека важную мысль.

То, что ты видишь, – это всего лишь оболочка , – терпеливо начал объяснять он, помахивая хвостом из стороны в сторону. – Тела Эндо, тело Великой матери. Они созданы, чтобы вмещать в себя суть, все наши воспоминания, знания, наше прошлое. И, как и любую оболочку, ее можно сбросить, точно старую одежду. И обрести новую где-нибудь в другом месте. Так что в дорогу отправится только суть, но не оболочка.

– Ты говоришь о переселении душ? О перерождении?

Все немного сложнее, Клара, – тявкнул лис. – Для нас это не смерть в том смысле, в каком ты думаешь. Мы забираем с собой весь прожитый опыт. Отправившись в путешествие, мы найдем новый дом и там – подходящую оболочку, – лис повернул голову и посмотрел на девушку с затаенной грустью в темных глазах. – И мы навсегда запомним вас. Вы будете жить в наших воспоминаниях целую вечность.

– Мне будет жаль расставаться с вами.

А нам – с тобой , – лис потерся об ее руку. – Ты – хорошая! Даже лучше, чем сама думаешь.

Когда они добрались до долины, стало совсем темно, но Бальтазар не собирался останавливаться. Он достал из кармана куртки два светляка и, встряхнув их как следует, подбросил в воздух, где они и повисли, тихо гудя и двигаясь за группой, как приклеенные.

Их желтоватого света хватало, чтобы не натыкаться на низкий кустарник и камни, видеть под ногами поросшую травой дорогу.

Кто по ней ездил и откуда здесь вообще взялась дорога, больше похожая на заброшенное шоссе, – лисы не знали.