Фрэнк Херберт - Дюна [обновлённый перевод от 2019 года] [litres]

– В это нас хотят заставить поверить. Дескать, сардаукары – просто наемники Императора, которых готовят еще с юных лет. Иногда появляется какой-то слушок об инструкторах армии Императора, но баланс сил в нашей цивилизации остается неизменным. С одной стороны, вооруженные силы Великих Домов Ландсраада, с другой – сардаукары и вспомогательные войска. Но сардаукары – это всегда сардаукары.

– Но все сообщения с Салузы Секундус говорят, что эта планета – сущий ад.

– Вне сомнения. Однако, если ты собираешься воспитать крепких, сильных, свирепых воинов, в какие условия их надо поместить?

– Но как потом добиться преданности от этих людей?

– Есть проверенные способы: играть или на их чувстве собственного превосходства, или на мистике тайного объединения, или на духе общности пережитого страдания. Этого вполне можно добиться. Подобные вещи делались издревле и не однажды – на многих мирах.

Пол кивнул, не отрывая глаз от отцовского лица. Он чувствовал, что приближается некое откровение.

– Возьми Арракис, – произнес герцог, – за пределами городов и гарнизонов это ужасный мир, как и Салуза Секундус.

Глаза Пола округлились:

– Вольный народ!

– Да. У нас будет возможность создать войско столь же грозное, как и сардаукары. Для этого потребуется терпение – подобное предприятие требует секретности – и деньги, чтобы полностью обмундировать и вооружить бойцов. Но фримены живут на Дюне, и специя добывается там же. Поэтому и направляемся мы на Арракис, зная, что там ловушка.

– А Харконнены не знают о Вольном народе?

– Харконнены презирали фрименов, охотились на них, как на зверей, даже не потрудились пересчитать их. Как же, обычное отношение Харконненов к населению собственных планет – тратить на людей лишь минимум, необходимый для поддержания жизни!

Герцог изменил позу, и металлические нитки, которыми был вышит ястреб на его груди, блеснули перед глазами Пола.

– Ты понял?

– Значит, мы ведем сейчас переговоры с Вольным народом, – ответил Пол.

– Я послал к ним делегацию во главе с Дунканом Айдахо, – сказал герцог. – Дункан горд и жесток, но любит правду. Я думаю, фрименам он придется по нраву. Если нам повезет, быть может, они будут судить по нему о нас. Дункан – воплощение строгой морали.

– Дункан – воплощение морали, – продолжил Пол. – А Гарни – доблести.

– Именно, – подтвердил герцог.

Пол подумал: «Гарни – один из тех, о ком Преподобная Мать говорила: «Доблесть храбрых – основа миров».

– Гарни доложил мне, что ты сегодня неплохо управлялся с оружием.

– Мне он говорил совершенно другое.

Герцог громко расхохотался:

– Гарни сегодня был скуп на похвалу. Он сказал – его собственные слова, – что ты прекрасно ощущаешь различие между лезвием и острием.

– Гарни говорит, что убивать острием некрасиво. Мастер делает это лезвием.

– Гарни – романтик, – пробормотал герцог. Эти слова, произнесенные сыном, вдруг смутили его. – Хотелось бы, чтобы тебе никогда не пришлось убивать… но если случится нужда… все равно – лезвие ли, острие – делай как сумеешь. – Он глянул на потолочное окно, по которому барабанил дождь.

Проследив за отцовским взглядом, Пол подумал о влажных облаках над головой… На Арракисе их не увидеть… а за ними – пространство.

– Корабли Гильдии действительно колоссальны? – спросил он.

Герцог поглядел на него.

– Ты впервые покидаешь планету, – сказал он. – Да, они огромны. Путешествие дальнее, и мы едем на лайнере-экспрессе. А они воистину велики. Все наши фрегаты и транспортеры поместятся в одном уголке трюма… Мы же будем лишь крошечной частью груза.

– А покидать фрегаты мы не сможем?

– Такова часть платы за обеспечиваемую Гильдией безопасность. Корабли Харконненов могут оказаться в трюме рядом с нашими, но можно не опасаться – никто не станет рисковать своими транспортными привилегиями.

– Я буду смотреть на экраны, хочется увидеть кого-нибудь из Гильдии.

– Не увидишь. Даже собственные агенты Гильдии не видят навигаторов. Она столь же ревностно охраняет свое уединение, как и свою монополию. Не вздумай рискнуть нашими транспортными привилегиями, Пол.

– А тебе не кажется, что они прячутся потому, что мутировали и полностью потеряли человеческий облик?

– Кто знает? – Герцог пожал плечами. – А поскольку решением этой загадки мы с тобой не собираемся заниматься, остаются куда более неотложные проблемы. И среди них – ты.

– Я?

– Твоя мать хотела, сын, чтобы именно я сказал тебе это. Видишь ли, у тебя могут оказаться способности ментата.

Пол от неожиданности замолчал, а потом выдавил:

– Ментат? Я? Но ведь…

– И Хават согласен с ее мнением, сын. Ошибки нет.

– Но я думал, что обучение ментата начинается с детства, и сам он не должен знать об этом, чтобы не помешать раннему… – Он умолк. Все его воспоминания внезапно сошлись в мгновенном расчете. – Теперь понимаю, – сказал он.

– Настанет день, – произнес герцог, – когда потенциальный ментат должен узнать о том, что с ним происходит. Он не может больше быть предметом обучения. Ментат сам должен сделать выбор: продолжать обучение или прекратить. Некоторые способны к дальнейшим занятиям, некоторые – нет. И только сам потенциальный ментат может решить это для себя.

Пол потер подбородок. Все его специальные занятия с Хаватом и матерью – мнемоника, фокусирование восприятия, контроль над мускулами, развитие чувств, изучение языков и голосовых тонкостей – все это по-новому укладывалось в его голове.

– Когда-нибудь, сын, ты станешь герцогом, – произнес отец. – Герцог-ментат – очень внушительная перспектива. Ты можешь принять решение прямо сейчас… или тебе нужно дать время на размышления?

Колебаний не было.

– Я буду продолжать тренировки.

– Внушительная перспектива, – пробормотал герцог, и Пол подметил гордую улыбку на лице отца. Она вдруг потрясла Пола – словно из-под кожи узкого лица выглянул череп. Пол закрыл глаза, ощущение ужасного предназначения вновь пробудилось в нем. «Возможно, быть ментатом на самом деле ужасно», – подумал он.

Он сконцентрировался на этой мысли, но разум его возразил. Нечто, пробудившееся в нем, протестовало.

На примере леди Джессики и Арракиса особенно очевидны плоды, принесенные зернами легенд Бинэ Гессерит, что насаждались с помощью Миссионарии Протективы. Мудрость, с которой известная нам Вселенная охвачена сетью пророчеств, необходимых для защиты Дочерей Гессера, признана уже давно, но никогда еще не было в истории столь экстремального положения, в котором обычная подготовка Миссионарии так сочеталась бы с индивидуальностью. Пророческие легенды укоренились на Арракисе и стали неотъемлемой частью местной культуры (включая и само звание Преподобной Матери, распевы и возгласы, большую часть Протект Профетикус Шари-а). Пора признать, что латентные способности леди Джессики ранее существенно недооценивались нами.