Сергей Григоров - Магия Мериты [СИ]

— Скажите, Лара, — заполнил паузу Илвин. — Чем вы обычно занимаетесь?

— Я жду.

— Кого, что?

— Кто прилетит сюда. Здесь база отдыха. И люди прилетают отдыхать. Очень редко, правда. Так же редко прилетают родные, знакомые. Я всегда радуюсь, когда здесь кто-то живет.

— Особенно Марк? — ревниво спросил Рюон.

— Да, Марк. Он же маг. Кто не хочет быть полезным хоть в чем-нибудь магу?

— И что же полезного ты ему делаешь?

— Пока, можно сказать, ничего. Но я учусь и со временем стану его ассистентом.

— Ассистентом?

— Да, как Антон.

— А кто такой Антон?

— Помощник Марка, его ассистент. Антон музыкант, композитор. Самый талантливый из всех.

— Лара, когда я спрашивал, чем вы занимаетесь, я имел в виду вашу профессию. Ждать — это ведь не профессия, не так ли?

— Я могу отгадать, — видя колебания Лары, сказал Вэр, — вы художник.

— Ну что вы, — Лара явно отнеслась к его словам как к комплименту.

— Вы покажете нам свои картины? — спросил Илвин. — Те, что вы делали специально для Марка.

— Покажу, — нерешительно сказала Лара. — Правда, мне кажется, что они не совсем готовы. Вначале я задумывала закончить двадцатым слоем ассоциаций, но у меня восемнадцатый почему-то получился последним, и я никак не могу его дополнить. Скажите, Вэр, как вы догадались, что я художник?

— В конечном счете — случайно. Исходя всего лишь из знания того, что подавляющее большинство из вас — люди свободных профессий.

Лара с прежним волнением смотрела на него.

— Это плохо?

— Ну что вы, Лара. Вашему обществу позавидует любое государство Содружества. А рассуждения мои были тривиальны. И вы, и названный вами Антон, скорее всего, посвятили себя искусству. Антон — композитор. Вряд ли Марку нужны два ассистента-музыканта. Следовательно, ваша специализация должна быть другой. Вот я и предположил, что вы художник.

Лара, с недоверием вслушиваясь в его слова, покачала головой:

— Теперь я понимаю, почему Марк не хотел вашей инспекции.

— Не хотел?

— Да, не хотел, но подчинился решению магического совета, — сказала поднимаясь Лара. — Сейчас я принесу все, что потребуется для демонстрации моих картин. Подождите немного.

Рюон, проводив ее глазами, сказал:

— Ты так умно выражаешься, Вэр, что внушаешь ей страх.

— Стало быть, Марк подчиняется мнению большинства магов, — в раздумье произнес Илвин. — Не думал я, что маг может кому-то уступить.

Лонренок, на миг оторвавшись от созерцания цветов, отреагировал:

— Вы в плену неверных иллюзий, одна из которых — особая роль магов. Я отбросил подставленную нам Марком ловушку, и у меня полная ясность. Вы же просто бесцельно тратите время и силы.

— У меня, кстати, тоже работа почти завершена, — сказал Рюон. — Однако, в отличие от вас, с одним существенным «но». Дело в том, что собранный мной материал не укладывается в голове. У них настолько оригинальное мышление, что вывод о моей некомпетенции можно считать главным в моей части отчета.

— Не беритесь за непосильные вопросы. Есть четко поставленные задачи инспекции — оставайтесь строго в их рамках.

— Вот что я хочу еще сказать, Вэр, — спохватился Рюон, — не смотри ты на нее так, пожалуйста. От одного твоего благоговейного взгляда она перестает общаться по-человечески.

Вэр почувствовал себя уязвленным. По его мнению, он вел себя естественно. Это Рюон играется как мальчишка.

Вошла Лара, небрежно неся под мышкой голографический проектор. В руках у нее были черные коробочки из мягкого материала, к которым она относилась с большим почтением. Лонренок, до этого занявший все свободное место на столе, был потеснен, и Рюон водрузил проектор посередине.

— Это ваше произведение? — лукаво спросил Илвин, с опаской прикасаясь к верньерам проектора.

— Вы шутите? Вот они, — Лара раскрыла одну коробочку. Матово блеснули круглые шарики, похожие на жемчужинки. — Я использую технику голографического калейдоскопа. В Содружестве работают так?

Илвин неопределенно забормотал. Рюон заверил, что он знает и ему очень нравится это направление живописи. Вдвоем с Ларой они настроили проектор, выключили свет.

— Смотрите, сейчас я включу считывающий луч. Каждый раз при вспышке вы будете видеть какое-нибудь изображение. Сначала все они будут разные, потом, если долго смотреть, начнут повторяться. Дело в том, что глаз не может каждый раз точно фиксировать одну и ту же точку, и только присмотревшись к развертке изображения, вы сможете воспринять все полотно. Каждый образ проходит несколько превращений, во все ускоряющемся темпе. Это и есть слои ассоциаций. Тренированные люди могут проникнут до десятого слоя. Остальные слои улавливаются, как правило, только подсознательно. Внимание, показываю.

На миг возникло объемное изображение. Волны, парус, птица, тень, спираль, камень, мяч. Овал, вытягивающийся в две прямые нити. Туман, капельки росы на траве, песчинки, звезды. Набегающая волна, стена пожара, квадрат, сыр с дырочками, застывшие песчаные волны, гора. Нечто тяжелое и черное, огонек в ночи, ветер… Вэр вглядывался в меняющиеся фантомы, ощущая уют и мягкость кресла, покой. И где-то далеко-далеко внутри осталось его «я», наблюдающее за всем как бы со стороны, словно маленькая точка на большой ровной поверхности.

— Вы чувствуете покой, — деловой голос Лары вторгался в раскрывающееся волшебство.

Вэр не заметил, как Лара переменила бусинку, пауза была заполнена тающими видениями. И вновь образы. Изрезанные линии, ударяющиеся друг о друга, отражающиеся и ломающиеся… Параллелепипеды, набухающие и лопающиеся, прыгающие как мячики.

Внезапно все исчезло. Вэр ощутил, что стоит, как и Илвин. Рюон, неестественно выпрямившись, изумленно моргает вспыхнувшему свету.

— Дальше я не буду вам показывать, — сказала Лара. — Вы очень впечатлительны. Это вам вредно.

— Что это, последнее?

— Так, маленькая зарисовка. Я думаю назвать ее «Пробуждение». Удачное название?

Рюон молча помог Ларе свернуть проектор. Руки его дрожали. Вэр, придя в себя, почувствовал, как быстро бьется сердце, часто и противно гудят ноги. Он снова сел.

— Простите, Лара, за дилетантский, может быть, вопрос. Главное в этих картинах — те чувства, которые они будят? — спросил Рюон.

— Нет, чувства — это только фон. Главное — передать ассоциации, аналогии. От нас, художников, требуется, чтобы наши аналогии были новыми, широко интерпретируемыми. Тривиальная аналогия — это брак. Она не просто засоряет картину, а оказывает отрицательное воздействие. Вам надо привыкнуть, чтобы научиться правильно воспринимать мои картины.

— Скажите, Лара, вы можете ощущать наши чувства или просто догадываетесь о них?

— Какой же художник не может видеть чувства? — удивилась Лара. — Конечно, вижу, но, разумеется, не все. Некоторые ваши эмоции — как тени.