Роман Афанасьев - Звездный Пилот [litres с оптимизированной обложкой]

Поправив фал, Павлов нырнул в переплетение железных балок и, отталкиваясь от них руками, добрался до финального шва. Последний блок, на который должна была крепиться заглушка, выглядел вполне прилично. Николай внимательно осмотрел весь блок. Проверил швы и крепления с помощью датчиков скафандра. Потом выяснил, какой из роботов осуществлял монтаж, подключился к его системам, вошел в режим настройки и проверил все протоколы выполненных работ. Оказалось, что робот действительно потратил вдвое больше времени, потому что ему из-за внутреннего сбоя не удалось завершить операцию. В ход пошла стандартная дублирующая схема, и робот выполнил задание с самого начала – еще раз. Результат – идеален. Конструкции в порядке, проблема в роботе. Значит, это вопрос к техникам, к Семену и его кучерявому дружку Игнату, не вылезавшему из центра управления биологической станцией. Пусть они проверят робота, и можно будет запускать процесс монтажа обшивки.

Павлов отключил окно связи с роботами, закрыл все информационные окна на экране шлема, превратив его в обычный стеклянный шар, и начал выбираться из паутины пласталевых балок. Достигнув поверхности, Николай выбрал провисший фал, повернулся спиной к оранжерее и замер, устремив взгляд в открытый космос.

Здесь на самом краю недостроенной секции, торчащей из Биологической станции наподобие иголки дикобраза, можно было на пару минут зависнуть в пустоте, сделав вид, что и перед глазами, и за спиной нет ничего, кроме открытого космоса.

Черное бесконечное полотно. Внизу – а низ в космосе всегда там, куда смотрят ноги – огромный серый шар Марса. Дальний край горит, словно залитый расплавленным металлом, – это Солнце скоро выглянет из-за безжизненного каменного шара, раскрасив серые тона планеты. Земли не видно, она с другой стороны. Но этого достаточно, чтобы вообразить, что ты снова вышел на орбиту после ускорения и ожидаешь связи с Центральной. Самый любимый момент Николая – эти несколько долгих минут, когда ты предоставлен сам себе. Позади нудный полет, впереди интересная работа по стыковке, а сейчас ты наедине с космосом, и воображение уносит тебя вдаль, к Юпитеру, Сатурну, к дальним рейсам и даже еще дальше – к невозможному пока прыжку за пределы Солнечной системы. К настоящему Большому Путешествию, в котором ты остаешься наедине с вселенной.

Павлов непроизвольно сжал кулаки, пытаясь ухватиться за несуществующие рычаги управления. Два года. Два года он ползает по железным балкам, как большой блестящий паук. Да, это нужная и важная работа, но он все чаще ощущает себя одним из роботов-сборщиков, навеки скованных однообразной программой. Два года…

Он должен был водить управляемые корабли с Земли на Марс, опускать модули на поверхность, поднимать катера на орбиту. Чувствовать всем телом рокот стартовых двигателей и содрогаться во время ускорения, когда пиковые импульсы пробиваются даже сквозь гравитационную защиту, предохраняющую пилота от превращения в жидкую кашицу. Несправедливо? Да. Еще как. Но решение Профессиональной комиссии неоспоримо – запрет на профессиональную деятельность пилота, с сохранением звания. Еще через пять лет можно рассчитывать на пересмотр дела. Но к тому времени он превратится в старую развалину, забывшую стартовую процедуру корабля и бесконечно отставшую в изучении новых систем. Несправедливо? Нет. Жестоко? Да.

Николай сжал зубы, со злостью окинул взглядом черную глянцевую пустоту. Вот же ты. Рукой подать. Но недоступна, словно звезда, которую видно, но до которой не долететь и за всю жизнь. А ведь сейчас он мог бы выводить управляемый «Сокол» на орбиту Марса, прикидывая, как бы лучше подойти к Центральной так, чтобы расход горючего был ниже стандартного. Это на самом деле не сложно, если отключить автоматический расчет. Нужно просто точно идти по стандартной орбите на стыковку…

Взгляд Павлова с тоской скользнул по пылающему краю Марса, окинул видимый участок планеты, устремился в темные глубины пространства. И остановился. Лениво повернув голову, Николай прищурился, заметив какое-то несоответствие на самом краю диска Марса. Что-то постороннее, никак не сообразить, что именно.

Хмыкнув, Павлов активировал функции усиления и фильтры на экране шлема. Нет, так тоже ничего не видно, но… Резко выпрямившись, бывший пилот скорректировал изображение. Отключил усиление и взглянул на край планеты самым обычным взглядом, без всяких приборов. Вот оно. Вспышка. Еще. Очень похоже на двигатель. Но работающий в странном режиме. Да и орбита странная, тут только служебные орбитальные спутники, почему так…

Оттолкнувшись от железной балки, Павлов воспарил над оранжереей, до рези в глазах всматриваясь в черное пространство около Марса. И тут же выругался, сообразив, как глупо он выглядит. Вскинув руку к груди, он нашарил управление связью со станцией и сразу переключился на главный канал.

– Это Павлов, – быстро сказал он. – Кто дежурный?

– Это Игнат, – мрачно откликнулся низкий голос. – Сижу вот, бдю. В смысле – дежурю. Вместо того, чтобы программировать климат-контроль.

– Где Смирницкий, зам начальника станции?

– Известно где, – хмыкнул Игнат. – Вместе с шефом на совещании. На Центральной. Небось, натуральный кофе сейчас хлещет. Литрами. А мы тут…

– Умолкни, – бросил Павлов, лихорадочно соображая, кто сейчас главный на станции.

Теоретически следующий по званию – Зеленский. Но он начальник биологической лаборатории, у него своя епархия. Ладно. Инструкции для того и писались, чтобы разгребать нештатные ситуации. А по инструкции следует обратиться к непосредственному начальнику.

– А что такое? – обиженно протянул Игнат. – Что случилось-то?

– Оставайся на связи, – отрезал Павлов и переключился на второй канал, на линию своего подразделения.

– Эльдар, – позвал он. – Это Павлов. Вы на связи?

– Что там? – тотчас раздался приглушенный голос главного инженера.

– Кажется, нештатная ситуация, – отозвался Николай. – Эльдар, вы можете пройти в центр управления?

– Если только через полчасика, – сдавленно отозвался главный инженер. – Я в пятой секции, в самом конце. Разобрал двух роботов и крепления. Тут полный бардак, четырнадцатый номер при монтаже вскрыл систему обеспечения водой. Хаос и разруха, да. Так что там у тебя?

– Я сейчас снаружи, – медленно произнес Павлов. – Проверяю «десятку». Визуально наблюдаю странное явление в пространстве.

– Странное явление? – главный инженер хмыкнул. – Это вроде той летающей тарелки Семена?

– Нет, – серьезно отозвался бывший пилот. – Мне кажется, я вижу след от двигателя автоматического грузовика модели АГ8. Судя по интенсивности свечения, он работает в нештатном режиме. И, похоже…