Ирина Емельянова - Дети пространства

— С археопрограммистами понятно. Мара, а что там про ксенотехнологов?

— Я тут связалась с дедушкой Тадеком, и он посоветовал поискать специалистов на Марсе, — отозвалась та. — Вроде революция в купольных технологиях под Проционом случилась в восьмидесятых годах, а на Марсе эти нововведения были внедрены ещё позже, значит, специалисты, имеющие опыт работы с системами предыдущего поколения, могут быть ещё живы. Официальный запрос на Марс за подписью Келли уже ушёл. Надеюсь, что через несколько часов нам ответят.

— Хорошо, тогда объявляем перерыв до получения ответа с Марса. И вообще выходной, днёвку, или как это называется в экспедициях, — подвела итог миссис Флинт.

Мара заговорщицки схватила Анджея под локоть.

— Куда ты меня тащишь? — поинтересовался он.

— Извиняться.

— Это как?

— Я опять неправильно веду себя с тобой. Настояла, чтобы мы поселились в одной комнате, как постоянные партнёры, а сама сорвалась в штопор с этим глупым допотопным компьютером и совсем не обращаю на тебя внимания…

К двум часам дня переписка с Марсом благополучно завершилась. Там и в самом деле нашёлся пенсионер, специалист по городскому хозяйству, который был не против слетать на Луну и повозиться со старинным компьютером.

Неожиданно Мара предложила Анджею лететь вместе с ней:

— Тут ты уже всё видел, а там живая купольная цивилизация. Там очень красиво.

— А у меня будет время рассматривать эти красоты?

— На месте разберёмся, — отмахнулась Мара.

Уже перед самым отлётом, когда Мара около шлюза проверяла надетый на Анджея скафандр, к ним подошёл Шварцвассер:

— Только не вздумай садиться на Марс на одной аэродинамике.

— Ну что вы, профессор, я же понимаю, что там за атмосфера. А главное, что там за диспетчеры. Буду аккуратно, всё по наставлению.

Как Маре удалось уговорить Джека остаться на Луне в качестве «полномочного представителя ВКФ», Анджей не видел, но в итоге они полетели только вдвоём.

Пять дней полёта пролетели как сон. Космический корабль, даже такой небольшой, как пинасса — это маленький самостоятельный мир, что бы там ни говорили отдельные снобы, не признающие миром даже Станцию Сириус. И оказаться в целом мире вдвоём с любимой девушкой — что-то необычайное. Анджей не помнил, занималась ли Мара в принципе управлением пинассой с момента ухода с окололунной орбиты и до входа в зону контроля диспетчеров космопорта Офир-восточный.

Когда Мара отправилась в кабину выполнять посадку, а Анджей сел в противоперегрузочное кресло, ему внезапно пришло в голову, что такое чудо бывает раз в жизни, и чего-то подобного этому полёту повториться уже не может. А значит, что-то должно измениться, и вряд ли в лучшую сторону…

Пинасса коснулась колёсами бетона, начала тормозить и через некоторое время остановилась. Потом что-то ткнулось в обшивку, послышалось лёгкое гудение. Мара выбралась из кабины.

— Вылезай из кресла и пошли в порт.

— А скафандры?

— Зачем? Это же цивилизованный порт с траффиком больше, чем у нас в Порт-Шамбале. Здесь подают переходный тоннель.

Переходный тоннель, гармошка из прозрачного пластика, протянувшаяся от люка пинассы до не такого уж большого здания космовокзала, позволял обозреть окрестности. Рядом с пинассой на бетоне стоял грузный трамп-тысячетонник. К северу и востоку простиралась красная пустыня плато Офир. К югу на горизонте сияло что-то светло-бирюзовое.

— Что это там? — спросил Анджей.

— Это хандрамит Кандор. Была часма [19] Часма ( chasma ) — название марсианских каньонов, принятое в современной астрономии. — такой огромный каньон, её закрыли плёнкой, накачали воздухом — получился хандрамит, такой же, как Офир. Офир мы отсюда не видим, его здание загораживает, а Кандор — вот он. Вообще весь обитаемый Марс — это такие вот хандрамиты. Когда-то этот комплекс часм назывался «долины Маринера», так как их открыл межпланетный беспилотник «Маринер» в Первую космическую эру. Плохие межпланетные дроны наши общие предки научились делать раньше, чем хорошие телескопы.

Переходный тоннель кончился, и они оказались на нешироком балконе, опоясывавшем главный зал космопорта. На противоположной стороне на стене висели плакаты: «Добро пожаловать на Туму» по-русски, «Welcome to Malacandra», «Happy visit to Barsoom» по-английски и ещё с десяток разных названий.

Термин «Малакандра» Анджей с некоторым трудом вспомнил — кажется, так назывался Марс в какой-то английской фантастике докосмической эпохи. Как бишь звали этого автора? Оружейная какая-то фамилия… Максим? Браунинг? Стэн? Мимоходом употреблённый Марой термин «хандрамит» тоже вроде происходил из этой книжки. А откуда взялись остальные названия, он припомнить не смог.

Внизу под балконом располагались столики кафе. За стойкой бара скучал бармен. Все столики пустовали, кроме одного, за которым сидело трое людей в торгфлотовской форме. Вокруг них крутился, подавая блюда, типичный уэллсовский марсианский треножник, правда, маленький, в рост человека.

— Это что, у них юмор такой? — спросил Анджей у Мары.

— Ага! Это же Марс. Планета человеческих фантазий. Тут у всей планеты пунктик: как на Лемурии все бредят Древними, так здесь все норовят припомнить какую-нибудь докосмическую фантастику, в которой был описан Марс. Какое кафе ни возьми, обязательно будет названо в честь какой-нибудь прекрасной марсианки, в которую влюблялся пришелец с Земли. Тут даже городам дают названия из фантастики. Скажем, тот человек, которого мы должны привезти в Клавиус, проживает в городе Корада. Это отсюда почти час на рейлере. Ладно, подожди меня в кафе, а я схожу выполню кое-какие формальности, — с этими словами Мара исчезла за явно служебной дверью.

Анджей спустился с балкона и подошёл к стойке кафе.

— Добро пожаловать! — приветствовал его бармен. — Первый раз у нас на Марсе?

Анджей кивнул.

— Тогда возьми буклет, — бармен ухватил со стенда в углу стойки брошюру в глянцевой обложке и протянул Анджею. — Ты сам-то откуда? Смотрю, на такой фитюльке прилетел. Как только в неё воткнули двигатель Ангстрёма? Я был уверен, что таких маленьких скачковых кораблей не бывает.

— Не бывает, — подтвердил Анджей. — Это ВКФ-овская пинасса, а я прилетел на ней с Земли.

Бармен смерил Анджея взглядом:

— На офицера ты не похож. На экспедиционщика из МИСС тоже.

— А я и не тот, и не другой. Я журналист.

— Земной журналист? Который пишет во всякие земные издания? Не в National Geographic часом?

— И туда тоже. Может, видел в позапрошлом номере статью про Терранет?

— Ух ты! У нас тут добрых полсотни лет не было земных журналистов. А откуда ты на Земле?

— Из Вены. Это в Европе.