Чак Вендиг - Последствия

Тотвин сканирует стархоппер, который медленно, но неумолимо подтягивается все ближе лучом захвата. На экране перед лейтенантом возникает голографическое изображение корабля, словно создаваемое невидимыми руками. Нижняя его часть светится красным.

— Хессан заряжает орудийные системы, — в голосе Нильса чувствуется паника.

Слоун хмурится.

— Успокойтесь, лейтенант. Оружия на стархоппере недостаточно, чтобы… — Внезапно она прищуривается. — Это же не то, о чем я думаю?

— Что? — переспрашивает Тотвин. — Я не…

Ее палец перемещается к переднему концу голограммы, обводя широкий закругленный нос истребителя.

— Вот это. Пусковая установка. Протонная торпеда.

— Но стархоппер не оборудован… ох!

— Кто-то явно подготовился к бою. — Она протягивает руку и снова включает передатчик. — Говорит адмирал Рей Слоун. Я все вижу, пилотишка. Готовишь парочку торпед? Дай догадаюсь: ты думаешь, будто протонная торпеда ненадолго выведет из строя наш луч захвата и позволит тебе сбежать. Возможно, это и так. Но не забывай, что у нас на «Бдительном» достаточно оружия, чтобы превратить тебя не просто в обломки, но в мельчайшие частицы вроде брошенной в темноту горсти пыли. Твой расчет не сработает. Выпустишь свою торпеду — мы выпустим наши. Даже если успеешь раньше… — Она цокает языком. — Что ж, если хочешь попробовать — пробуй.

Слоун приказывает Нильсу взять стархоппер на прицел.

Просто на всякий случай.

Но она все же надеется на разум пилота. Вероятно, это какой-то разведчик повстанцев, шпион, что само по себе выглядит глупо — хотя и не столь уж глупо после того, как заново построенная Звезда Смерти разделила судьбу своей предшественницы.

Тем больше поводов сохранять бдительность, как и предполагает название ее корабля. Встреча на Акиве не может закончиться неудачей. Она должна состояться и принести плоды. Вся Империя стоит на грани, на краю обрыва, который грозит осыпаться, превратившись в щебень и пыль.

Она в буквальном смысле чувствует, как давят на нее обстоятельства — словно упертый в спину кулак, выталкивающий воздух из легких.

У нее есть шанс отличиться.

Шанс изменить судьбу Империи.

«Забыть о прошлом».

Воистину.

Ведж вздрагивает, чувствуя, как отчаянно бьется, подобно ионным импульсам, сердце в груди. Он знает, что она права. Время играет не в его пользу. Он хороший пилот, возможно один из лучших, но Сила ему не подвластна.

Если он выпустит те две торпеды, они ответят из всех орудий. И тогда уже не имеет никакого значения, удастся ли ему вырваться из луча захвата. У него будет не больше секунды, чтобы ускользнуть от обстрела.

Что-то явно происходит. Здесь, в космосе над Акивой. А может, и внизу, на поверхности планеты.

Если он сейчас погибнет — никто не узнает, что именно.

А значит, нужно действовать по уму.

Он отключает питание торпед.

У него другая идея.

Ангар номер 42.

Рей Слоун стоит на застекленном балконе, глядя на собравшийся внизу батальон штурмовиков. Все они, как и Нильс, далеко не идеальны. Те, кто получил высшие оценки в Академии, отправились служить на Звезду Смерти или на флагманский корабль Вейдера «Палач». Половина из присутствующих даже не окончила Академию — их раньше времени отозвали с учебы.

Впрочем, вполне хватит и их — пока. Впереди в космической бездне дрейфует стархоппер, заключенный в невидимые объятия луча захвата. Он медленно движется мимо выстроившихся в ряд СИД-истребителей (половины того, что им требуется, и трети того, что она бы предпочла сама), в сторону штурмовиков.

У них численное превосходство — на стархоппере, вероятнее всего, только один пилот. Возможно, еще второй, максимум третий член экипажа.

Корабль подплывает все ближе.

«Кто ты?» — думает Слоун. Кто внутри этой маленькой жестянки?

Ее мысли прерывает яркая вспышка, затем все вокруг содрогается — стархоппер внезапно начинает светиться голубым светом, начиная с носа.

А потом взрывается россыпью пылающих обломков.

— В любом случае, — говорит лейтенант Тотвин, — они не хотели, чтобы их обнаружили. Полагаю, они предпочли быстрый конец.

Слоун стоит среди дымящихся останков истребителя. Пахнет озоном и дымом. Два сверкающих черных дроида-астромеха с гудением поливают обломки противопожарной пеной, гася последние языки пламени. Им приходится объезжать около полудесятка неподвижно лежащих тел штурмовиков в треснувших шлемах и обугленных нагрудниках. Рядом валяются сломанные бластерные винтовки.

— Не будьте наивным, — хмуро отвечает она. — Да, пилот не хотел, чтобы его обнаружили. Но он все еще где-то здесь. Если он не желал, чтобы мы уничтожили его там, в космосе, — вы всерьез думаете, что он так рвался умереть здесь?

— Это могла быть самоубийственная атака. С максимальным ущербом…

— Нет. Он здесь, и явно недалеко. Найдите его.

Нильс отрывисто, нервно кивает:

— Есть, адмирал. Так точно.

— Нужно поворачивать назад, — говорит Норра. — Прокладывай другой курс.

— Ну уж нет, — усмехается Оверто. Половина его темного лица обезображена переплетением шрамов, о происхождении которых у него каждый раз имеется новая байка — лава, вампа, выстрел из бластера, надрался кореллианского рома и свалился лицом на горячую плиту. — Госпожа Сассер…

— Теперь, когда я дома, предпочитаю вновь называться по мужу — Уэксли.

— Норра, вы заплатили мне за то, чтобы я доставил вас на эту планету. — Он показывает в иллюминатор. Там ее дом — или то, что когда-то им было. Планета Акива. Над джунглями и горами лениво клубятся облака. Выше, словно пара мечей, висят два звездных разрушителя. — Что еще важнее, вы не единственный мой груз. Свою работу я сделал.

— Нам велели разворачиваться. Блокада…

— Которую очень хорошо умеют обходить контрабандисты вроде меня.

— Нам нужно вернуться в Альянс… — Она тут же поправляется: — В Новую Республику. Они должны знать.

Внезапно рядом с двумя звездными разрушителями появляется третий.

— У вас там семья?

Женщина коротко кивает:

— Потому я и здесь.

«Потому я и дома».

— Тут всегда было рискованно — Империя уже много лет занимает Акиву. Не так, как сейчас, но… они здесь, и придется с этим что-то делать. — Он наклоняется к ней. — Знаете, почему я назвал этот корабль «Мотылек»?

— Нет.

— Когда-нибудь пытались поймать мотылька? Сложить ладони, погнаться за ним, поймать? Белого мотылька, коричневого, любого? Не выйдет — они всегда ускользают. Туда-сюда, вверх-вниз, влево-вправо. Словно кукла на веревочках. Вот и я такой же. Как и мой корабль.

— И все равно мне это не нравится.