Чак Вендиг - Последствия

Теммин разочарованно хмурится. Доска между ними представляет собой карту из бесчисленных шестиугольных территорий. Некоторые шестиугольники содержат планеты, другие — звезды, астероидные поля или туманности.

Он ни разу не выигрывал в «Галактическую экспансию» у переделанного дроида-дознавателя. Но и никогда еще не был столь близок к успеху.

— Сбавь обороты, самоуверенный болван! Одно очко — еще не победа.

Парень бросает кость — пять. Недостаточно, чтобы заслужить новый ресурс, но он может разместить еще один торговый путь или контрабандистский маршрут. Нужно подумать. Теммин откидывается на спинку кресла. Взгляд его блуждает по мастерской и лавке, по полкам и столам, заваленным всяческим барахлом: деталями дроидов-астромехов, обломками космических кораблей, разобранными бластерами. В углу стоит дроид-ремонтник WED, давно не работающий и сам требующий ремонта. Над головой на переплетении тросов висит мотоспидер с отметинами от попаданий лазера.

А у дальней стены — старый боевой дроид Торговой федерации, в сложенном состоянии, замотанный в потрепанное одеяло.

Это не В2 — военный дроид, с орудиями на предплечьях и тяжелой броней на груди.

Это и не дройдека — приземистая машина смерти, похожая на плод любви скорпиона из джунглей с термодетонатором на колесах.

Это всего лишь старый В1. Жестянка.

Здесь все вокруг либо напоминает старый хлам, либо им и является.

Теммин берет карточку с контрабандистским маршрутом, помеченным красной пунктирной линией, и уже собирается положить ее на доску, когда дроид-дознаватель внезапно поворачивается, словно кого-то увидев.

— К ВАМ ПОСЕТИТЕЛИ, — докладывает он.

Хрустнув пальцами, Теммин встает, изображая наигранную улыбку торговца. Оттолкнув ногой кресло на колесиках, он поворачивается и оказывается лицом к лицу с тремя головорезами. Улыбка его исчезает, но лишь на секунду.

— Куривар, иторианец и абеднедо заходят в лавку старьевщика, — острит он, но тем, похоже, нисколько не весело. — Прямо как начало анекдота. Вот только, если его приходится объяснять, смешным он уже не будет. — Юноша хлопает в ладоши. — Чем могу помочь, господа?

— Я женщина, — бросает куривар, делая шаг вперед. Она поправляет малиновый плащ и выставляет вперед подбородок. На голове у нее изогнутый спиралевидный рог, бледный язык облизывает чешуйчатые губы.

На ее бедре — длинный зазубренный нож.

Теммин знает, кто она. Он знает всех троих.

Абеднедо с мясистыми носовыми щелями и кожистыми усиками вокруг морщинистого рта — Тумата Ри, более известный как Тумс.

Иторианец с сонным взглядом, в потертом пальто, с бластером на плече, похожем на древесную ветку, — Герф.

Куриварка — Мекариал Грейвин. Честно говоря, Теммин действительно считал ее мужчиной. У куриваров непросто различить пол.

Все трое работают на Сурата Нуата — вернее, принадлежат ему. Они — собственность салластанина.

— Мадам, — Теммин широко разводит руки, — чем могу сегодня служить? Какие удовольствия со свалки вам предложить?

— Не брызжи ранкорьей слюной, комок блевотины, — встревает абеднедо.

— Ты обокрал прекрасного спасителя Мирры, Сурата Нуата, — добавляет на своем языке иторианец.

— Да вы что? — Парень выставляет вперед ладони. — Мы тут все друзья. Я никогда ничего не взял бы у Сурата. Вы же меня знаете.

— Ты обокрал Сурата, — шипит куриварка. — Даже хуже — ты смертельно его оскорбил, забрав то, что по праву принадлежит ему.

Теммин знал, что этот день рано или поздно настанет, только не думал, что столь скоро. К горлу подступает неприятный комок.

— Оскорбить Сурата? Да мне и в голову такое не могло прийти! О его хитрости и изворотливости мы все можем только мечтать. Не знаю, что, по-вашему, я у него украл, но…

Куриварка Мекариал делает еще один шаг к нему.

— Вспомни хорошенько, что случилось на Трабзонской дороге. Ничего в мозгах не щелкает?

Юноша нервно щелкает пальцами — привычка, которую он перенял у отца.

— Вы про транспортный корабль, который там разбился? Нет-нет… в смысле — да, я однозначно подобрал все, что там осталось. И оно теперь принадлежит мне. Но я понятия не имел, что это корабль Сурата…

— Там повсюду герб его гильдии! — шипит абеднедо Тумс. Свисающие с его лица кожистые усики вздрагивают.

— Я не мог его увидеть — на транспортник напали уугтины. Ну, знаете, те дикари? Они полностью опалили его снаружи, поджарили, словно неощипанного флора-кита.

— Но внутри ты нашел чем поживиться, — обвинительным тоном заявляет Мекариал.

— Этот орешек оказался им не по зубам. В смысле — уугтинам. Их грубым ножам люк не поддался, но у меня был резак, и… — Теммин издает притворный смешок. — поверьте, друзья, я не знал, у кого беру добро.

Естественно, он знал. Так же как и то, что однажды этот день наступит. Но потенциальная прибыль…

Если он рассчитывает когда-нибудь скинуть Сурата с трона, нужно играть по-крупному. Никаких слабостей, мягкости, колебаний — только масштабные действия, беря быка за рога.

— То оружие у тебя еще осталось? — спрашивает Тумс.

— Э… кхе-кхе… — Теммин откашливается и лжет сквозь зубы: — Не так уж много.

Глаза куриварки расширяются от ярости и негодования. Быстрым движением Мекариал срывает с пояса нож и молниеносно приставляет его к горлу парня.

Обстановке вполне соответствует погода — снаружи раздается оглушительный удар грома, и по крыше ударяют тяжелые капли дождя, лишь подчеркивая наступившую тишину. За спиной Теммина, возле стола с доской для игры в «Галактическую экспансию», парит дроид-дознаватель.

Хозяин лавки сглатывает слюну:

— Может, договоримся? У меня тут куча всего интересного. Вот, смотрите — мотоспидер. Или могу раздобыть парочку дроидов…

— Это все металлолом, — говорит Мекариал. — Сурату знакомы твои фокусы, так что и нам тоже. — Свободной рукой куриварка повторяет тот же жест, что сделал Теммин, когда они сюда пришли. — Все это лишь фасад. Ты не торговец хламом.

— Что для одного хлам, для другого сокровище…

Нож сильнее прижимается к его горлу.

— Хлам нас не интересует. Нас интересуют сокровища.

— Что ж, поговорим о сокровищах.

— У Сурата есть своя цена.

Теммин чувствует, как по горлу стекает что-то влажное. Кровь или пот?

— Она есть у каждого. Назовите же ее.

Мекариал улыбается — кошмарное зрелище, поскольку, с точки зрения Теммина, куривары уродливее, чем задница хаппабора. Сплошные бугры и чешуя. Нос словно толстый членистый червяк. Костяные наросты над глазами. Да и дыхание ничем не лучше — отдает гниющим мясом.

— Твоя лавка, — отвечает куриварка, облизывая губы узким языком.

— Лавка — в смысле, здание?