Андрей Никонов - Под светом чужой звезды

- Предлагай, - помог я капитану.

- Интенсивный курс. На самом деле стоит в четыре раза дороже базового, но за сотню тысяч кредитов я могу тебе устроить. Три дня – теория, тут придется поднажать немного, потом ядро – как сможешь, так освоишь, тут от степени твоей одаренности зависит. А потом настоящая практика, межзвездный носитель, рабочий двигатель. И персональный инструктор. Как тебе такое?

- Звучит отлично. В чем подвох?

- Наша основная учебная база здесь, секция подхвата в миллиарде километров над эклиптикой. В программу интенсива входит три прыжка на носителях, от простейшего до стандартного, стоит она полтора миллиона. Сам понимаешь, за сто тысяч я тебе такое не устрою. Но вот есть у нас еще одна база, рядом с Сбаан-иту, я должен туда послать одного сержанта-инструктора, прицеплю тебя к нему. Тебе будет доступен только один прыжок, но зато в две звездные системы и с нормальным штатным двигателем. Спуск на планеты входит в стоимость. Оформлю тебя стажером, к военной форме как относишься?

- Нормально, - пожал я плечами, - главное, чтобы не жала в ответственных местах.

- Перелет к Сбаан-иту тоже за счет учебной базы, но каюта не вип-класса. Обычный бот.

- Меня все устраивает, - пожал я плечами и скинул капитану еще сотню тысяч из своего невеликого капитала. Сатурн так Сатурн. Путешествия вообще моя страсть.

Ознакомительный курс и вправду занял всего три дня. От земных суток марсианские отличаются незначительно, особой разницы я не заметил. Во-первых, потому что некогда было, все семьдесят четыре часа были плотно забиты самосовершенствованием. А во-вторых, потому что за наполнением этих часов никто не наблюдал, хочешь – учись, хочешь, балду пинай, так что это очень дисциплинировало.

Особенно когда за учебу уплачены собственные кровные деньги.

Я уже освоился с жизнью без модуля, способность запоминать никуда не делась, пси-умения тоже, так что усталости я не чувствовал, и гранит науки скорее казался пирожным. Эклером.

Малые корабли ничем не отличались от тех, что я когда-то пилотировал в капсуле, стандартные тригонометрические фигуры с двигателями на вершинах, совмещенными с плазмотронами. Рассчитаны они были на одного пилота, и одних суток вполне хватило, чтобы я «научился» ими управлять. Ну как научился – вспомнил старое и разучил пару новых приемов. Вообще для управления носителем эти знания были бесполезны, но вот как один из элементов стандартного оборудования корабля-матки малые корабли все-таки могли пригодиться.

Все занятия проходили в капсулах, за панель реального летательного аппарата меня не пустили. Капитан, правда, обещал, что в системе прибытия я смогу эти знания на практике закрепить. Под руководством сержанта-инструктора.

Почему-то мне при этом представлялся огромный мускулистый лысый негр в форме американской армии, орущий – «Рядовой Гарецки, двести кругов вокруг планеты! Шевели булками, ты, позор армии!»

Сам носитель мне предстояло освоить вживую только над орбитой Сатурна. Межзвездные средства передвижения перемещались в подпространстве благодаря особым двигателям, состоящим из центрального ядра и замкнутой в контур пленки, служащей ограничителем для утягиваемого в никуда обьекта. Схема действий была проста – корабль, в большинстве случаев шарообразной формы, выводился перпендикулярно эклиптике на расстояние в сотую светового года от ее плоскости, не снижая скорости, сбрасывал внешнюю защитную оболочку, и мгновенно перемещался в нужное место – чем ядро было больше, тем и прыгал корабль дальше. На месте прибытия монтировалась запасная оболочка, и на этом межзвездный перелет заканчивался. И начинался внутрисистемный. Что интересно, ни расстояние от места отправления, ни скорость значения не имели, корабль выбрасывало рядом со звездой сразу после его исчезновения в месте перехода.

Казалось бы, вся вселенная открыта. Но как всегда, были нюансы.

Во-первых, прыжковые двигатели не могли работать без перерывов. Самые передовые отдыхали «всего» пять земных суток. Так что прыгать наобум было затратно, сначала к неизученным областям отправляли зонды, которые исследовали пространство и передавали, стоит ли вообще туда соваться.

Во-вторых, одного двигателя хватало максимум на пару десятков прыжков. Потом этот очень дорогой элемент оборудования восстанавливался. И точного количества доступных прыжков никто не знал, ядро могло разрушиться даже после первого путешествия в соседнюю систему, двигатели с более-менее стабильным числом прыжков ценились дороже, чем с максимальным. Запасное активированное ядро при прыжке превращалось в обычный набор элементов, требующий длительной раскачки – по сути, полуфабрикат. Так что в одиночку, без подстраховки, почти никто не прыгал. Или прыгал туда, где запасные двигатели можно было достать.

И в-третьих, межгалактическое пространство было недоступно. Мало того, что при попытке прыгнуть дальше границ Млечного пути корабль выныривал в том же месте, откуда отправлялся – близлежащие к границе области также были труднодостижимы. Чем дальше от центра галактики, тем больше была вероятность, что при прыжке корабль окажется совершенно в другом, не предусмотренном маршрутным листом месте.

Ну а в остальном управлять таким чудом техники было одно удовольствие. Пилот с минимальным порогом пси, достаточным для сопряжения с ядром, ложился в ложемент, соединялся через комм или модуль с двигателем, согласовывал маршрут, и летел.

Галактика динамична, звезда не будет висеть в одном месте и ждать, когда кто-то соизволит ее посетить. Поэтому перед каждым прыжком в ИИ двигателя закладывался ограниченный список возможных пунктов назначения, так что носитель гарантированно попадал в нужную звездную систему. А там уже гравитационная составляющая помещала его прямо над центром масс.

Метра в диаметре хватало, чтобы охватить утягивающей сферой обьект размером в тысячу раз больше. Правда, планету бы утянуть не удалось, уже для шара диаметром в тысячу километров ядро должно было бы быть такого же размера, зависимость площади поверхности обьекта от диаметра подпространственного ядра не была линейной. Она даже параболической не была, кривая линия с несколькими пиками.

Главной сложностью пилотирования таких носителей было то, что обычными технологиями пока обойтись не могли. Без полутора десятков пси-конструктов двигатель работал, но выходил таким обьемным, что смысла использовать его не было никакого – с такими чисто технологичными перемещателями в пространстве рассылали зонды галактической связи и маяки, размером с воздушный шар, там по сути кроме самого двигателя, окружающей его пятисантиметровой оболочки с начинкой для синхронизации и передачи сигнала, и одноразовой сьемной оболочки, ничего не было.