Дрю Карпишин - Дарт Бейн 1: Путь разрушения

На самом деле взять банк можно было двумя способами. Во-первых, набрать ровно двадцать три очка — чистый сабакк. Но существовала комбинация еще сильнее — расклад идиота. По измененным беспинским правилам, если набрать двойку и тройку одной масти и вытянуть фигурную карту под названием «идиот», не имеющую никакого номинала, получался расклад идиота… в буквальном смысле двадцать три очка. Это была самая редкая из возможных комбинаций, и она перебивала даже чистый сабакк.

Две трети этого расклада Дес уже собрал. Теперь только и нужно, чтобы десятка сменилась на идиота. Конечно, для этого требовалась перемена. И даже в этом случае надо было надеяться, что ему выпадет идиот… а идиотов во всей колоде из семидесяти шести карт имелось ровно два.

Шансы были ничтожно малы.

Маркер вспыхнул красным; карты переменились. Десу не было нужды проверять: он знал.

Он посмотрел мичману прямо в глаза:

— Раскрываю.

Мичман бросил взгляд на собственные карты, дабы оценить, что принесла ему перемена… и захохотал так неистово, что едва сумел показать карты. У него оказались двойка фляг, тройка фляг… и идиот!

В толпе послышались удивленные вздохи и недоверчивое перешептывание.

— Ну, как вам, ребята? — хихикнул мичман. — Расклад идиота после перемены! — Он встал и протянул руку к горе фишек, что лежала в центре стола на маленьком пьедестале, игравшем роль банка.

Дес выбросил руку и схватил молодого офицера за запястье холодными пальцами, твердыми, как дюрасталь. Он тоже перевернул карты. В кантине стало тихо как в могиле. Смех мичмана оборвался, он высвободил руку и ошеломленно сел обратно. С противоположной стороны стола кто-то тихо и протяжно присвистнул. Толпа загомонила:

— …в жизни своей никогда…

— …поверить не могу…

— …статистически невозможно…

— Целых два расклада идиота в одной партии?

Крупье подвел итог в холодной аналитической манере:

— Два игрока набрали одинаковое количество очков. Исход партии решит раунд «внезапной смерти».

Мичман подобной выдержки не продемонстрировал.

— Тупой ушлепок! — выкрикнул он сдавленным от ярости голосом. — Теперь банк не достанется никому! — Республиканец дико выпучил глаза, на лбу запульсировала жилка. Один из товарищей положил руку ему на плечо, как будто опасаясь, что он перепрыгнет через стол и попытается задушить шахтера.

Мичман, однако, был прав: в этой партии ни тому ни другому банка не видать. Для раунда «внезапной смерти» каждый из игроков получал по карте, и суммы раскладов пересчитывались. У кого лучше комбинация, тот и победил… но сорвать банк было нельзя, не набрав ровно двадцать три очка. Ныне это представлялось невозможным: идиотов для сохранения расклада идиота больше не осталось, а из других карт ни одна не имела номинала выше пятнадцати, как у туза.

Но Десу было все равно. Его устраивало уже то, что он сломил соперника, разбил его мечты и лишил победы. Он чувствовал гнев мичмана и реагировал на него. Гнев казался живым существом… резервуаром, из которого можно было черпать силы, подпитывая горнило ненависти. Но свои эмоции Дес запер на замок, не показывая никому. Сжигавшая его ярость принадлежала ему одному. Энергия, бушевавшая внутри, была такой могучей, что грозила разорвать планету на куски, стоило только выпустить ее наружу.

Крупье вытащил из колоды две карты и положил их на стол лицом вверх, чтобы всем было видно. Обе оказались девятками. Прежде чем кто-либо успел среагировать, дроид пересчитал комбинации, определил, что они по-прежнему равны, и выдал каждому по второй карте. Мичману досталась восьмерка, а Десу — снова девятка. Идиот, двойка, тройка, девятка, девятка… двадцать три!

Он медленно протянул руку, провел пальцами по картам и шепотом сказал сопернику:

— Чистый сабакк.

Мичман обезумел. Вскочив на ноги, он обеими руками ухватился за стол и толкнул его что было силы. Только собственный вес да встроенные стабилизаторы не дали столу перевернуться, однако он покачнулся и с оглушительным грохотом встал обратно. Все кружки опрокинулись, элем и лумом залило карты, которые начали искрить от короткого замыкания.

— Сэр, пожалуйста, не трогайте стол, — умоляющим тоном произнес Бета-4.

— Заткнись, ржавая железяка! — Мичман схватил одну из перевернутых кружек и швырнул в дроида. Кружка со звоном ударилась о металлический корпус. Дроид пошатнулся и упал.

Мичман ткнул пальцем в Деса:

— Ты смухлевал! Во «внезапной смерти» набрать сабакк нереально! Только если мухлевать!

Дес промолчал — он даже не стал вставать. Но напрягся, приготовившись к драке.

Мичман снова повернулся к крупье, который с трудом поднялся на ноги.

— Ты с ним заодно! — Он метнул еще одну кружку и снова свалил дроида.

Двое солдат попытались удержать его, но офицер вырвался. Развернувшись лицом к толпе, он взмахнул руками. — Вы все заодно! Грязная проситховская сволочь! Вы ненавидите Республику! Ненавидите нас. Мы это знаем. Мы знаем!

Шахтеры придвинулись ближе, сердито ворча. Оскорбления мичмана были недалеки от истины: многие на Апатросе недолюбливали Республику. И было видно, что, если он не закроет свой рот, кто-то обязательно продемонстрирует ему, насколько сильно недолюбливали.

— Мы отдаем свои жизни, защищая вас, а вам хоть бы хны! Но как только выпадает шанс нас унизить, вы тут как тут!

Друзья снова схватили его за руки и потащили к двери. Но о том, чтобы пройти сквозь толпу, уже не было и речи. Судя по их лицам, солдаты здорово перетрусили. Еще бы, подумал Дес. Никто из них не был вооружен; бластеры остались на корабле. Теперь же со всех сторон их обступали враждебно настроенные мускулистые шахтеры, которые пили всю ночь. А их приятель все не унимался:

— Вы должны становиться на колени и благодарить нас всякий раз, когда наш корабль садится на эту кучу бантова навоза, которую вы зовете планетой! Но вы тупые скотины и не соображаете, как вам повезло, что мы на вашей стороне! Сброд грязных, неграмотных…

Бутылка лума, брошенная кем-то из толпы, ударилась о его голову, прервав словесные излияния. Мичман рухнул на пол, увлекая за собой друзей. Дес застыл, глядя, как толпа разъяренных рудокопов ринулась вперед.

От звука бластерного разряда все замерли на месте. Грошик вскарабкался на стойку, парализатор в его руках уже заряжался снова. Все понимали, что в следующий раз он выстрелит не в потолок.

— Мы закрываемся, — хрипло прокаркал неймодианец во всю мощь своих легких. — Все вон из моей кантоны!

Шахтеры попятились, и солдаты осторожно поднялись на ноги. Мичмана шатало, из пореза на его лбу текла кровь, заливая глаз.

— Вы первые, — скомандовал хозяин кантоны мичману и солдатам. — Дайте им дорогу. Пусть выметаются.