Евгений Синтезов - Лох это судьба

Охранник шевельнулся, к нам обернулись, Арон спросил. — Что случилось, Давид?

— Вот этот паренёк только что приехал на твоём крауне, говорит, хочет вознаграждение.

Арон улыбнулся, — спасибо, Давид, ступай, мы тут сами…

Секьюрити ушёл. Постояли молча, эти двое с меня глаз не сводят, я от души улыбаюсь. Думаю, пауза затянулась. — Здорово, Пашка, спасибо за цветы!

— Ка… — он закашлялся, — какие цветы?

— Дома у меня, — пояснил я, — не дал засохнуть.

Арон протянул ему бокал, он выпил в два глотка. — Уф! Пожалуйста… Сёма?!

Я обратился к Арону. — Извини, реально срочно нужна была машина, а за ремонт я рассчитаюсь!

— Точно Сёма. — Проговорил Арон. — Его голос.

— Его, то есть мой, можешь не сомневаться. — Говорю со всей убедительностью, однако на их лицах явно читается недоверие. Подумал уже, что бы им рассказать такого, что знаю только я, и в этот момент к столу подошёл Даня!

— Привет, мужики! — Приветствовал он Пашу и Арона, удостоив меня безразличным взглядом.

— Я на секунду, сегодня были гости. — Даня вытащил из внутреннего кармана пиджака матерчатый мешочек, положил на стол. — Извините, с дамой, если что я внизу.

Данил пошёл к выходу, я взял мешочек и положил в карман. Лица Арона и Павла налились суровостью, я широко им улыбнулся. — Так о каком медведе шла речь? О белом?

Паша недобро прищурился.

— Мальчик! — Преувеличенно ласково заговорил Арон. — Верни мешочек, пожалуйста!

— А если я угадаю, что там? — Спросил я таинственным тоном.

— Всё равно это не твоё. — Продолжил Арон вкрадчиво. — Чужое брать нехорошо!

— А медведей чужих брать хорошо? — Посмотрел я Паше прямо в глаза.

— Каких медведей? — Пашин тон тоже не обещал мне ничего хорошего.

Да мне на его злость навалить с горочкой! От злости свело скулы. — Белых! А до этого ты на моей днюхе в этом самом клубе… — я сорвался на крик. — Показать ту бытовку, сука?! Зажила уже рожа?! Сейчас ещё наваляю!

— Точно Сёма, — Паша растерянно оглянулся на Арона, тот задумчиво спросил, — а что, говоришь, в мешочке?

— Брюлики… — я выдохнул через ноздри. Убивать тут мне никого не нужно, глупо себя накручивать. Говорю устало, — а принёс их Даня, это наша с ним схема. Сказать из какого дома отдыха он их таскает?

Арон посмотрел с интересом, Паша поспешил меня остановить. — Не надо!

— Тогда о каком медведе вы тут говорили? О белом? — Говорю жёстко.

— Даже если о белом, что с того? — Арон задрал брови.

— В городе был только один белый медведь. Это мой друг, верните, пожалуйста. — Я их на самом деле просил! Что мне ещё оставалось?!

— Друг? — Арон смутился. — Что ж ты его сдал в зоопарк?

— Это гостиница… он умный очень… и добрый… иногда… — я не находил слов, замолк под их ошарашенными взглядами.

— Извини, — Паша замялся, — расскажешь, где тебя носило? Тебя не узнать… и что за медведь?

— Тебе расскажу, — пообещал я другу. Арон вскинул на меня глаза, пришлось объясняться. — Понимаешь, был я в очень необычных местах и вернулся, вообще-то, только за Пашей… только потому, что… э… — я задумался на секунду. — Потому что он мне должен!

Павел потупился, я продолжил. — Но у меня пропал друг. Арон, старина… учитель! Я пришёл к тебе просить помощи… помоги, пожалуйста!

— Да какой я тебе учитель! — Арон смутился. — Помогу, конечно, чем могу, да только тут помочь почти нечем. Да, заказали мне живого белого медведя, мы с Пашей договорились — он поможет мне, а я поищу тебя. Ты сам нашёлся, а мишку…

Он помотал головой в полном обалдении. — Парни, мы тут точно ничего не курили?!

Пожимаю плечами. — Вообще-то я только подошёл.

Просто пришлось напомнить, как бы оно ни звучало.

— Да, — покачал Арон головой. — Такая жизнь, ганджубаса не надо! Говорил отец — бросай бильярд, зары, учись, музыкой занимайся! Вы счастливые, что вам медведь уши оттоптал…

Я напомнил. — Кстати, о медведе…

Он горестно вздохнул. — Ну не могу я тебе отказать! И помочь ничем не могу! Увезли его! Машина под дипломатическими номерами…

— Какими? — Уточняю серьёзно.

— Американские, конечно — у кого ж ещё хватит наглости по таким делам ездить на служебных машинах? Поленились лишний раз перегрузить, хотя почти тонна всё-таки… Номера мои ребята записали, спрошу. Паше позвоню. — Он внимательно оглядел нас. — Ты сказал, что вернулся за ним, забираешь? Кто будет за него?

— Погоди, что думаешь о медведе? — Спросил я с понятной тревогой.

— Скорей всего летит уже литерным рейсом на частном самолёте дипломатической почтой на ближайшую авиабазу США. — Загрустил Арон, — а оттуда переправят куда угодно. Прости.

— Тогда вот что. — Подвожу итоги. — Пашу я заберу, но не сразу, за него, наверно, будет Даня? — я вопросительно посмотрел на Павла. Тот пожал плечами.

— Ладно, ещё уточним. Пока связь через Пашу. — Я протянул Арону ладонь. — Мы пойдём, бывай.

Арон пожал мне руку. — Бывайте.

Мы пошли с Пашей к выходу, нас окликнул Арон. — Да!

Мы обернулись, он проговорил как-то потерянно. — Проститься не забудь… в этот раз.

Мы кивнули, в горле запершило. Я ответил. — Жизнь штука сложная, но в этот раз обязательно…

Он махнул ладонью, как бы говоря, — ладно и так.

Земля. Вой

Кэш с невиннейшим видом и самым естественным образом узурпировала одеяло и мирно сопела в подушку. Бороться бессмысленно, всё равно уснуть не получится. Я встал, подошёл к мини-бару, плеснул в бокал. Взгляд упал на пачку сигарет — надо же, сервис! Взял одну, подошёл к окну, приоткрыл, закурил сигарету. Стоял у окна, курил, смотрел на звёзды и думал, какого же хрена я делаю в контексте вопроса, что же это творится вообще?!

Вот зачем мне потребовалось открывать окно при исправном кондиционере? Трудно было взять пепельницу и не трясти пеплом вокруг, пытаясь стряхивать в щелку? Нафига я вообще закурил?! Хотя это-то самое простое — ну, покурю пока, в космосе снова брошу, в старательских ботах просто дышать очень дорого, а курить! Возвращаюсь к вопросу, почему я закурил… и торопливо делаю пару затяжек.

Дело, конечно же, в Кэш. Ведь не в силах человеческих всё время только любить, приходится о чём-то разговаривать! Вот как ей рассказать, что со мной произошло? Бредовость приключений не в счёт, этим её не удивишь — мы же встретились в космосе, что ещё может быть чудесней? Я понял, что не могу ей рассказать, какой… э… кем я стал. Сказал, что меня выбросили в космос, потом спасли, пошёл в старатели… не соврал ни разу, а сам курю и думаю, что всё потеряно — наших отношений уже не вернуть. Мы не сможем больше жить друг с другом… полностью жить друг другом…

Да и не очень-то мне это нужно… уже не нужно поле вечности одиночества, отчаянья, преодоления себя, предательства… только предатели знают, что такое настоящее одиночество. Нам придётся расстаться… значит ли это предать её? Предать нашу любовь, нашу жизнь, всё, что нас когда-то связывало… предать всё, что было… было… Господи! Как давно это было! Я успел с тех пор три или четыре раза погибнуть. Может ли мертвец предать прошлую жизнь?