Ольга Громыко - Встретимся на Кассандре! [СИ litres]

– Ты же утверждала, что он для этого «слишком маленький»!

– По сравнению со мной – да. Но для меня и ты навсегда останешься ребенком.

Мама пытается меня обнять, но я отстраняюсь. Никогда этого не любила, особенно как способ прекращения конфликта. Его надо решать, а не замалчивать!

– Мама, у киборга нет собственных желаний, в том числе сексуальных! Тебе достаточно просто отдать ему приказ!

– Да, – печально говорит мама, – просто отдать приказ. Жаль, что с людьми это не работает.

Вечер субботы – самое напряженное время для ресторатора, и даже если мама ответит на звонок, это будет не «Привет!», а «Чего тебе?!» Наверное, закричи я, что умираю, и покажи торчащий в груди нож, она ответит: «Извини, ты не могла бы потерпеть полчасика? А то у меня стейк пригорает!»

Поэтому я заскакиваю в ресторан без звонка и застаю там ожидаемый аншлаг: в малом зале справляют поминки, на недавно открытой веранде – свадьбу, и детишки в пышных платьях носятся по всему помещению. Официанты едва успевают от них уворачиваться.

Я спрашиваю у администратора при входе, где мама, но тот лишь беспомощно оглядывается и советует:

– Спросите у Джека.

Киборг на миг мелькает среди свадебной толпы и снова в ней теряется. Сегодня на нем элегантный черный костюм метрдотеля, на фоне которого светлая блестящая цепочка с кулоном сразу бросается в глаза.

Я едва заметно поджимаю губы. «Спросите»! Такое впечатление, словно киборг здесь главный, и мне предлагают сходить к нему на поклон.

Я все-таки заглядываю на веранду. Мамы здесь нет, а в следующий момент меня оглушает громовой залп смеха и аплодисментов: тамада привлек киборга к участию в каком-то конкурсе, и тот не то блестяще справился с заданием, не то уморительно его провалил. Сам киборг сохраняет невозмутимое выражение лица, но даже с ним выглядит таким самодовольным, что я морщусь и отступаю.

– Нино, где мама?

– А Джек не знает? – отвечает вопросом на вопрос официант.

– Я спрашиваю не у него, а у вас!

Но Нино уже умчался, окликнутый от углового столика.

В залах мамы тоже вроде бы нет, и я иду под табличку «Только для персонала». На кухне царит настоящий ад, жаркий и громкий – со всех сторон стучит, звенит, шипит и клокочет. Вытяжки работают на полную мощность, однако пар и запахи успешно им сопротивляются.

– Мам?

На маме элегантный бордовый костюм, а поверх него – кое-как завязанный передник со свежими пятнами на груди. Как всегда – заскочила на кухню «просто глянуть» и увлекалась.

– А, Лидия, привет! – бросает она мне, не отрываясь от плиты. – Что случилось?

– Да ничего особенного, просто хотела попросить у тебя оригинал папиного завещания – возникли кое-какие юридические вопросы по поводу того заброшенного участка на Эдеме. Хочу посмотреть точную формулировку пункта семнадцать бэ.

– Хм… Куда же я его засунула… – Мама задумывается, но ее лицо быстро светлеет: – Слушай, а спроси у Джека! Он-то точно знает, где оно лежит, а может, и сразу скажет, что именно там написано.

– Мама!!! – Я надолго теряю дар речи. – Ты хочешь сказать, что твой киборг имеет доступ к твоему личному сейфу и всем документам?! Да его даже у меня нет!

– Ну да, – легко соглашается мама. – А что тут такого? Или ты, ха-ха, боишься, что он обчистит меня и пустится в бега?

Мне совсем не до смеха.

– А вдруг его кто-нибудь взломает?!

– Ой, ну с тем же успехом могут взломать и сейф! – Мама беспечно отмахивается и, решив, что тема исчерпана, переходит к соседней плите, приподнимает крышку, пробует, одобрительно кивает, но все равно делает замечание повару: – Добавь щепотку розмаринчика, Хорхе!

– Мама! – Я неотрывно следую за ней. – Ну как можно быть такой беспечной?! У одного моего коллеги Irien’a взломали, так ему пришлось уйти с работы, сменить внешность и переехать, потому что по инфранету такие голографии разошлись…

Мама гаденько хихикает:

– Это он зря, черный пиар – тоже пиар! Какая жалость, что Джек не Irien, он бы нам такую рекламу… А, кстати, вот и он! Джек, зайка, сбегай с Лидией домой, ей нужна одна бумажка из сейфа… Только поскорее возвращайся, а то видишь, что тут творится!

– Ага, – небрежно бросает «зайка» вместо типового «приказ принят к исполнению» и поворачивается ко мне, но с меня уже довольно.

– Знаешь, пожалуй, лучше я завтра пришлю за бумагами курьера, чтобы не отвлекать вас с Джеком , – я напускаю в голос столько яда, что, кажется, даже киборг понял, как я возмущена – неотрывно смотрит на меня нечеловечески фиолетовыми глазами, будто ожидая, когда я переступлю черту и дам ему карт-бланш на защиту хозяйки.

Будто надеясь на это.

– Да, дорогая, так будет гораздо лучше! – Мама срывает передник, небрежно бросает его на стул и выпархивает из кухни. Она искренне считает, что вопрос исчерпан! Господи, как она вообще дожила до таких лет и ее никто не облапошил и не пристукнул, заманив в какую-нибудь подворотню?!

Киборг продолжает стоять на проходе и оценивающе смотреть на меня, что с каждой секундой выглядит все более неестественно.

– Пошел вон! – вынужденно цежу я, не желая впритык протискиваться между ним и стеной либо стойкой.

Киборг послушно сторонится, но глаз так и не отводит. Его словно забавляет моя тщательно скрываемая паника, ведь она подтверждает: я безнадежно ему проиграла.

Мы и раньше общались с мамой не очень часто, раз в месяц вживую, раз в неделю по видеофону.

Теперь раз в месяц – по видеофону.

Когда я упрекаю ее в этом, она удивляется:

– Милая, звони и приезжай в любое время! Ты же знаешь, я всегда тебе рада.

– По-моему, Джеку ты рада гораздо больше! – снова не сдерживаюсь я. – С тех пор, как он у тебя появился, ты обо мне словно забыла!

– Глупости, – уверенно возражает мама. – Ты – это ты, а Джек – это Джек.

Если бы она сказала «…а Джек просто киборг, машина, игрушка», – это решило бы многие проблемы.

– Вы оба для меня очень дороги.

А это вообще контрольный в голову.

– Ты же сама его мне подарила, – напоминает мама, чувствуя мое настроение и не одобряя его. – Со словами «чтобы ты не скучала, а я за тебя не волновалась». Хочешь, я найду ту открытку?

– Нет. – Я прекрасно помню, что в ней написала. И понимаю, что ревновать мать к киборгу глупо, мне стыдно признаваться в этом даже самой себе. – Извини. Я приеду на следующей неделе, хорошо? В среду… нет, лучше в пятницу!

– Конечно, дорогая.

Я не приехала. Дела, срочный вылет на Землю, потом на Новый Бобруйск…

А потом мне позвонил незнакомый человек и сказал, что моей мамы больше нет.

Ресторан открыт, но почему-то почти пуст, словно посетители чувствуют окутывающую его ауру смерти и скорби и шарахаются от дверей.