ЧБУ - Каменные небеса [litres]

Нелюдь, на вид самый немощный из всех, встал над человеком и заглянул ему в лицо. Он ничего не разглядел сквозь светофильтр, лишь свое собственное отражение на зеркальной поверхности шлема. Издали Олег видел, как рот открылся, но не услышал никаких звуков. Нелюдь пытался что-то сказать, он долго и упорно смотрел космонавту в лицо с открытым ртом, а тот лишь лежал на спине, раскинув руки, и невозможно было сказать, слушает он нелюдя или просто уснул.

Даже если человек слушал посланника, все равно ничего не понимал. Слушать чужой язык, состоящий из одних гласных звуков, не лучше, чем слушать вой пожарной сирены и пытаться найти в нем скрытое послание.

Гонец, отправленный минуту назад, вернулся, ему пришлось потратить больше времени, чтобы пересечь стадион, чем найти то, что искал. В одной руке он нес большую тетрадь в твердом переплете, бортовой журнал, а в другой карандаш. Он передал их дряхлому нелюдю и скрылся. Угловатый поднял тетрадь на вытянутые руки и поднес к голове человека. Олег видел, как косманавт приподнялся, чтобы увидеть, что написано на обложке. Он сам тоже хотел бы это прочитать, узнать откуда этот журнал, с какого корабля и что написано внутри.

Нелюдь открыл тетрадь, заглянул внутрь, она оказалась пустой, Олег успел заметить ее белоснежные страницы. Угловатый положил тетрадь на пол, взял карандаш в кулак и принялся что-то чертить. Издали Олег не мог разглядеть что, но по движениям определил: там есть много прямых линий, круги, кривые, что-то маленькое и куча каракулей там, где он что-то зачеркивал.

Пока нелюдь рисовал, человек лежал на спине и смотрел вверх, шлем мешал ему повернуть голову. Уродец закончил рисовать, поднял тетрадь и посмотрел на только что нарисованное как бы оценивающим взглядом. Он повернулся и показал рисунок человеку. Постоял так минуту, пока руки не затряслись. Он явно ожидал какой-то реакции, но ее не последовало, человек лежал неподвижно. Нелюдь стал приближать и отдалять тетрадь и так настойчиво ее тряс, будто хотел, чтобы человек ее купил.

Никакой реакции он не добился, поэтому еще раз взглянул на рисунок, чтобы убедиться, что все нарисовал правильно. Видимо, рисунок все же удовлетворил какие-то его внутренние требования стилистики, потому что нелюдь снова показал тетрадь человеку и стал ее трясти. Смотри на нее, человек!

Космонавт лежал неподвижно и смотрел на тетрадь. Нелюдь еще с минуту держал ее на вытянутых руках, а потом перевернул лист и начал рисовать заново. Олег пытался рассмотреть, что же он там рисует, но смог различить только движения карандаша, сам лист сливался в одно белое пятно. Дряхлый рисовал нечто круглое, а рядом с ним начал ставить точки, круг и много точек, потом он перешел на более сложные схемы, и Олег снова сбился. Он стоял, покачивался, присел на корточки и снова встал, чтобы размять ноги. Пройтись из стороны в сторону Олег боялся, шелест сухого лишайника мог привлечь чужое внимание.

Зал сидел тихо, каждый из присутствующих чего-то ждал. Толпа подалась вперед и внимательно смотрела на обездвиженного человека. Олег видел их свисающие ноги, сотни белых лодыжек на всех ярусах скамеек. Он спиной чувствовал всех нависающих существ и представлял, как скамья сейчас сломается пополам и сотня нелюдей полетит ему на голову.

Сцена вдали казалась маленькой. Старик закончил рисовать чертежи и вновь протянул тетрадь человеку на вытянутых руках. У того на шлеме был опущен светофильтр, и невозможно было сказать, смотрит он или нет. Этот вопрос тревожил и дряхлого. Он попеременно то совал космонавту в лицо тетрадь, то вглядывался в него сам, но ничего не мог рассмотреть через зеркальную поверхность шлема. Затем нелюдь положил руку ему на плечо и легонько потряс.

Человек зашевелился, поерзал на спине влево-вправо, а потом стал тянуться к тетради и при этом сделал приманивающий жест, давай ее сюда. Нелюдь в нерешительности смотрел то на тетрадь, то на руку, раздумывая, стоит ли доверять ему сокровище. Он решился, положил карандаш с тетрадью на пол чистым листом вверх и подтолкнул вперед. Человек взял карандаш, но нарисовать ничего не смог. Его руку держали плотно придавленной к полу, оставляя свободной лишь кисть. И никто этого не замечал, даже дряхлый пристально следил за карандашом и не видел, что человек не может двигать рукой.

Прошла минута, а лист по-прежнему оставался чистым, только тогда кто-то из нелюдей догадался отпустить одну руку. Они заговорили все разом и оживились, тот, что держал правую руку прижатой к полу, слез с нее и освободил человека. Космонавт первым делом потянулся, размял плечо и сделал круговое движение рукой. Нелюди пригнули головы, рука могла бы легко схватить любого и отшвырнуть подальше.

Рука с карандашом легла на лист, космонавт приподнялся, но видел тетрадь плохо, и рисовать стал почти вслепую. Нарисовал несколько палочек с левой стороны листа, несколько палочек с правой, а потом поднял тетрадь и показал старику. Тот понял рисунок мгновенно, видимо, человек нашел универсальный язык, каким двое разумных существ могут объясняться друг с другом. Старик не притронулся к рисунку, и не видно было, как изменилось его лицо, он начал шагать из стороны в сторону.

В короткий миг, когда космонавт показывал рисунок старику, нелюди превратились в статуи, никто не решался пошевелиться. Даже если бы Олег решил спеть и захлопать в ладоши, на него вряд ли бы обратили внимание. Он воспользовался всеобщей занятостью и подошел ближе к внутренней стороне трибун, чтобы рассмотреть рисунок: там были два тонких силуэта, так дети обычно рисуют людей.

Человек держал рисунок долго, пока рука не затряслась, а потом замахнулся и бросил тетрадь вдаль. Она раскрылась в воздухе, блеснула белыми страницами, упала обложкой вверх, как черепаха с панцирем, и поехала дальше по полу. Карандаш он аккуратно положил на пол и толкнул к ногам владельца.

Наверное, в другой ситуации старик испугался бы за испорченные листы, но сейчас он просто смотрел вслед улетающим страницам, совершенно о них не думая. Нелюдь, который до этого держал правую руку космонавта, а теперь стоял свободный, решил проявить инициативу и сбегать за тетрадью. Он подбежал к ней на четвереньках, сопровождаемый тысячами взглядов, раскрыл нужную страницу и замер на полушаге. Нелюдь поднял голову и смотрел поочередно то на человека, то на рисунок. Олегу стало интересно, что же такого тот нарисовал.

– Эрни, ты меня слышишь? – позвал Олег. Он надеялся, что ретранслятор вдруг окажется где-то поблизости. Он пощелкал кнопками частот, переключил обратно и позвал громче: – Эрни!

За трибунами перед ним зашевелились нелюди, они явно уловили какой-то звук. Олег присел на корточки, чтобы быть как можно менее заметным.