Баррингтон Бейли - Звездный вирус [сборник]

— Вы дурак, свободы не существует, — хихикнул Передан. — Материальная вселенная — это сеть, сквозь ячейки которой мы не можем проскочить, сколько бы ни пытались. В течение всей истории люди лелеяли такие же мысли, как та, что вы так запоздало обнаружили, из-за вашей пристрастности и брезгливости. Но вселенная всегда потешается над такими людьми. У нее всегда найдется что-нибудь более странное, более чудовищное, такое, с чем нам не под силу справиться — как, например, Пятно.

Поскольку Джандрак не ответил, возбужденным жестом он указал на книжные полки как со старомодными книгами из листов, так и с современными, в виде свитков.

— Вы думаете, я рад той роли, которая была на меня возложена? У меня нет желания заниматься политикой. Это просто моя обязанность по отношению к моему отцу, моему дому и королевству, которое в свое время должно стать моим. По правде говоря, я бы лучше занимался исследованиями, стараясь найти какой-нибудь другой смысл жизни. Посмотрите на эти тома: теория игр, каббала, сайентология, когда-то ее считали наукой жизни! Психокинетика. Теория мотивации. А вот интересней: принятие решений и структура нервной системы. И все же — знаете ли вы, что дали прошлые исследования и современные доктрины? Они показали мне, что у нас нет выбора, кроме как играть в ту игру, которую навязывают нам обстоятельства. Я участвую в этой игре, чтобы победить, и сейчас я сделал неотразимый ход. Шах и мат.

— Так вот что для вас это означает, — тупо заметил Джандрак, — личную победу.

— Вы бесповоротно меняете свою судьбу, герцог.

В этот момент их перебил Грэйм Либер.

— Боюсь, что я согласен с Санном, — с сожалением проговорил он. — Передан, несколько минут назад вы попросили меня написать официальную историю, обработанную согласно вашим требованиям. Даже Максим, хоть он и сумасшедший, позволял мне спокойно работать и писать отчеты, которые были объективными даже в том случае, если были не очень-то лестными для него. Может быть, он поступал так именно из-за того, что он сумасшедший. Во всяком случае, несмотря на наши прошлые отношения, я вынужден отказаться. Я не буду на вас работать.

— Я отказываюсь от вашего назначения, — присоединился к нему Джандрак, уже осознав, что подписывает себе смертный приговор. — И не буду кормить вашего монстра своей спермой.

— Глупо, глупо, — Передан повернулся к Грэйму Либеру. — Мне горько выносить смертный приговор другу. Но во многих отношениях я не такой человек, который может позволить себе испытывать нормальные чувства. Я — будущий король. Интересы государства — прежде всего, и мы не потерпим оппозиции.

Он сделал жест охранникам, стоявшим у двери по стойке «смирно».

— Отведите их обратно в камеру. Проследите, чтобы в эти последние часы жизни они не испытывали неудобств.

Когда их уводили, Джандрак заметил, что принц избегает смотреть на Либера. Он отвернулся, склонив голову и опершись рукой о стол. Он трясся всем телом.

— Вы думаете, он действительно прикажет нас расстрелять? — спросил Джандрак, когда они снова уселись в камере. — В вашем случае, похоже, причина для этого не слишком серьезна.

— Боюсь, что прикажет. Он не видит альтернативы, — хроникер вздохнул. — Ах, быть монархом — это ужасная вещь. Это искажает мышление и расстраивает чувства.

— Это меня слабо успокаивает, — и все же, как ни странно, Джандрак не жалел о своей вспышке в приемной, хотя он легко мог спастись, уступив желаниям Передана. Он не воспринимал нависшую над ним смерть философски, как, похоже, делал Либер; он просто решил, что больше не будет пресмыкаться, независимо от последствий.

«Возможно, — подумал он, — что на мои взгляды повлиял жесткий индивидуализм Кастора Кракно?»

— И, кроме того, вы должны понять, что он в ужасном положении, — размышлял Либер. — Ему нужно организовать зиготный налог в широком масштабе, за очень короткий срок, иначе Пятно может забеспокоиться и проглотить еще несколько миллиардов людей. Вообразите себе, что это значит — пытаться объяснить населению, что от него требуется! Следующие несколько месяцев будут очень тяжелыми. И я не единственный близкий друг, который кончит тем, что станет трупом.

— У меня из-за него сердце кровью обливается, — раздраженно бросил Джандрак, бегая туда-сюда по камере.

Через час мрачного сидения Джандрак услышал шум в коридоре. Он прижался к двери, чтобы лучше слышать, и отпрыгнул, когда дверь открылась.

— Сэр?

Джандрак вытаращил глаза. В камеру заглядывали три растрепанных солдата, все еще носившие форму королевских вооруженных сил. Ему даже не нужно было разглядывать знаки полка у них на форме — они были ему знакомы; это были солдаты взвода жизнеобеспечения из того полка, которым он сам командовал — Королевского полка Армагеддона.

— Ого, будь я проклят! Ради Космоса, что вы здесь делаете?

Капрал бросил взгляд в тот и другой конец коридора.

— Лучше побыстрее отсюда смотаться, сэр.

— Вы чертовски правы, — Джандрак щелкнул пальцами в сторону Либера. — Шевелитесь, старина, мы уходим.

— Вы идите. Я слишком устал бороться.

— Вам не повезло; вы мне больше нравитесь живым, чем мертвым, — схватив старика за руку, Джандрак выдернул его из камеры. В коридоре на полу лежали два охранника в зеленой форме. Жесткие береты с перьями, которые носили все сержанты Передана, валялись в луже крови.

— Куда?

Солдаты поспешно провели их в конец коридора, круто повернули и прошли в отверстие в стене. Как только все они оказались по ту сторону, запирающая панель тихо скользнула на свое место.

— Мы в подвалах политического крыла, — сообщил капрал. — Это лабиринт тайных проходов.

— Ладно, — решительно сказал Джандрак, — а теперь объясните, что вы здесь делаете.

— Весь полк знает о вашем аресте, сэр. Когда в городе шли бои, политическая полиция сошла с ума, арестовывая практически всех, кто носил форму. Так мы и попали сюда. Конечно, немало офицеров полка было арестовано, как вы знаете.

Джандрак, который почти не контактировал с полком за прошедшие несколько месяцев, не знал об этом. Тем не менее он кивнул.

— Когда бунтовщики захватили камеры, возникла некоторая сумятица, — продолжал капрал. — Нам удалось захватить одного из политиков, лейтенанта. Он выглядел крутым, но оказался мягким, как воск. Он дал нам схему этих проходов. Естественно, мы не могли уйти, оставив вас здесь.

У Джандрака потеплело на душе. Все еще существовала такая вещь, как верность.

— Куда ведут эти ходы? — спросил он.

— Похоже, туннели проходят под всем Внутренним городом. Тайные выходы по большей части в официальных учреждениях, иногда на улицах.

Джандрак думал быстро.