Олег Мартынов - Тот еще космонавт! [litres]

Чего только стоил комплексный тренажер служебного модуля «Звезда» – тренажер «СМ». Кононов еще на начальной стадии тренировок требовал обратить на него особое внимание. В модифицированном варианте модуль обеспечивал проведение комплексных тренировок по выполнению программы полета. Экипаж отрабатывал навыки управления орбитальным комплексом при выполнении динамических операций, проводились работы с аппаратурой, предназначенной для исследований и экспериментов по программе полета. Будущие космонавты отрабатывали расконсервацию и консервацию комплекса, набирались опыта в работе с бортовыми системами, в том числе при возникновении нештатных ситуаций и при разгерметизации жилых отсеков модулей.

Не менее ценными оказались многосегментные тренировки с имитатором китайского орбитального модуля «Тяньгун-2», а также занятия по обработке бортовой документации.

Еще один комплексный тренажер «СО-1» обеспечивал решение задач по выполнению программы полета на борту стыковочного отсека российского сегмента Международной космической станции.

Естественно, проводились предварительные доработки, с совместной адаптацией под конкретный полет на Марс. При этом тренировки основного состава отряда космонавтов временно были прекращены, чем вызвали недоумение и возмущение американских партнеров, с незамедлительной нотой, отправленной в адрес российского дипломатического ведомства. Причину задержки не объяснили, уведомлений, тем более официальных заявлений не последовало. Наоборот, в учебном центре появилась группа китайских тайконавтов, сносно изъясняющихся на русском. На некоторых тренировках они взаимодействовали с экипажем брата Никодима.

– Ну, Сунь-Буй-В-Чай, тоже на Марс летишь? – Саня дружески похлопал китайского собрата.

– Да, друга, полесю, когда ты болеть мал-мал будешь.

– Ты понимаешь? Что значит болеть?

– Голова Саси болеть больно-больно, китайский друга лететь на Марс, дуплер.

– Дублер, понятно, а чего тогда придуриваешься? Не многовато ли вас понаехало? – От усердной работы извилин у Сани зачесалась затылочная часть головы.

– Это моя дуплера. – Китаец прекратил вежливо улыбаться. – Александр Валерьевич, хватит валять дурака. – На чистом, без акцента, рязанском диалекте он призвал к серьезному настрою. – Как дети, право.

– Прости, друга, думал, ты ни бельмеса по-нашему…

Новые образцы техники, не применявшиеся доколе, охраняемые не хуже, чем первые лица государства, приводили экипаж брата Никодима в настоящий восторг. Александр, Евгений и Рифат были уже не теми наивными парнями из глубинки, ходившими экскурсией по Звездному городку с открытыми ртами, с удивлением рассматривающими пульты управления и панели контролирующих приборов. Теперь это был слаженный экипаж, где каждый знал и понимал, что от него требуется в данной обстановке, какой порядок действий необходим, какое распределение внимания понадобится на отдельных этапах полета. Огромные знания, в короткий срок искусно запиханные в космонавтов группой преподавателей во главе с профессором Взмылиным, дали неслыханные плоды, расцветая яркими и замысловатыми цветками. Не просто зазубренной информацией легли и отложились под коркой головного мозга лепестки науки, а нужной составляющей, способной осмысливать и анализировать, думать и принимать правильные решения даже в самых экстремальных ситуациях.

Последовавшие за обучением государственные экзамены друзья сдали с блестящими результатами, физическая подготовка оказалась на высоте, углубленный медицинский осмотр не выявил противопоказаний для отправки в космос.

Саня с некоторой тревогой ожидал посещения кабинета кардиологии, но обошлось, прошло гладко и почти без слез. Ольга Павловна держалась невозмутимо, выполняя необходимые процедуры механически, ни единым движением, мимикой не выдав своего неспокойного, гложущего чувства вынужденного расставания. Лишь раз, прикоснувшись к груди лежащего на кушетке Сани, дольше, чем положено, укрепляла датчик устройства снятия электрокардиограммы и пропала, ушла за ширму, тихонько полистала журнал учета, отметила показания… Саня понял, что она плачет.

– Оль, я пойду? – Он сел на кушетке.

– Да, Саша, у тебя все в норме, и кардиограмма под нагрузкой, и пульс с давлением. Иди, позови следующего. – Ольга Павловна отодвинула секцию перегородки, по лицу было заметно, что глаза увлажнились, веки припухли.

– Ладно, пойду. Ты это, не плачь сильно-то, сказал, вернусь, значит, так и будет.

Дальше оставаться в кабинете смысла не имело, разревется еще белугой, успокаивай потом, и целовать не нужно, а то сердце у самого зайдется, инфаркт ни к чему.

– Женька, заходи! – Саня толкнул друга в кабинет.

Перед отправкой на космодром Восточный Кононов провел совещание со всеми специалистами, задействованными в подготовке экипажа брата Никодима, ребят пригласить тоже не забыли. Скептическое настроение висело в зале, как пелена сигаретного дыма. Речь шла о новой ракете-носителе, о разгонном блоке, марсианском модуле взлета и посадки, спускаемом аппарате, обсуждались детали специфического пребывания в служебном отсеке. Отмечались слабая подготовка китайского дублирующего экипажа, технические сложности в стыковке с орбитальной станцией «Тяньгун-2» на орбите Земли. Поражали воображение и масштабы собираемой конструкции. За всю историю человечества такого количества орбитальных модулей и кораблей в одном месте еще не было.

Сам полет на Марс представлял неизмеримую опасность, не говоря уже о высадке, выполнении задачи на поверхности и тем более о благополучном возвращении на Землю. Компьютерное моделирование полета оценивало вероятность удачного завершения экспедиции не более 74,7 процента, и это при условии благоприятного стечения обстоятельств на всех, без исключения, этапах перелета. Многие из собравшихся не стеснялись вставлять крепкое словцо, доказывая и убеждая в своей правоте, споры переходили в откровенные разборки между профильными отделами, сдобренные отборными крепкими ругательствами. Друзья были отделены от остальных пуленепробиваемым стеклом. В целях безопасности и сохранения стерильного микроклимата экипаж помещался в автономную, охраняемую камеру-комнату. Посмеиваясь, Женька кратко охарактеризовал свое незавидное положение:

– Ставлю вон на того жирного, во втором ряду. Ишь как вспотел, правду, видать, любит. Пятьсот рублев. Если драка начнется, он одержит вверх, с такой массой у него нет соперников.

– Микрофон прикрой, игрок. – Брат Никодим недовольно попенял собрату, стараясь не выдать своего волнения.

– А мне Взмылин симпатичен. Хоть и худой, но в морду дать сможет, если что. – Рифат закрыл свой микрофон двумя руками.