Михаил Баковец - Дар джинна 3 [Author.Today]

Дроны подлетели к ним так близко, что я даже рассмотрел лица пилотов люфтваффе. Почти у всех они были усталые, осунувшиеся, какие-то одутловатые, как у больных или страдающих хронической бессонницей. И это было неудивительно, если учесть, что буквально на днях кипела битва на подступах к Ржеву, где днём и ночью перемалывались в кровавую взвесь и стальную окалину сотни самолётов и танков, десятки тысяч людей. О нормальном отдыхе в такое время можно только мечтать. Как там Высоцкий пел: «...Мы взлетали как утки с раскисших полей: двадцать вылетов в сутки - куда веселей!..». Пусть не корректно говорить эти строчки в контексте про немцев, но я уверен, что наши пилоты сейчас выглядят не лучше, а то и хуже.

А потом немцев не стало.

Тяжёлая лазерная спарка и две бластерных скорострельных установки за несколько мгновений превратили «фокеры» и «мессеры» в огненно-дымные шары, которые затем пролились на землю горящими обломками. Ни одного парашюта в небе так и не раскрылось.

«Эх, вот бы так с ними в сорок первом воевать!», - вздохнул я, вспомнив бои под Пинском. Я тогда только-только получил магию в свои руки, метался из крайности в крайность, хотелось объять необъятное, успеть везде, помочь каждому и показать себя заодно. Мне бы тогда знания и понимание, которыми сейчас обладаю, очень пригодились.

Час я потратил на то, чтобы осмотреть оборонительные линии с двух сторон и оценить результаты сражений, следы которых ещё не успели убрать. Под днищем катера на земле висела густая, как утренний туман аура безнадёги, страха и ненависти. А ещё всё вокруг на десятки километров было пронизано некротической энергией. Какой-нибудь некромант здесь бы чувствовал себя, как на элитном пляжном курорте.

Русские и немцы спешно возводили укрепления, стремясь успеть до новой атаки превратить кривые ниточки траншей в непроходимое препятствие для врага.

За спинами красноармейцев осталось множество мест ожесточённых боёв. Там до сих пор не убрали до конца трупы и стрелковое оружие. Трофейные команды всё ещё не были укомплектованы, так как все резервы были брошены для укрепления и удержания захваченных позиций. И тем более никто не собирался убирать подбитые танки, бронеавтомобили, орудия и уничтоженные грузовые машины. Нет, те, что можно было быстро отремонтировать и поставить в строй уже давно находились на рембазах. Советских танков осталось мало. Полагаю, что причина в том, что отремонтировать их проще, с каких-то можно снять детали… Да и пополнять штаты танковых подразделений срочно требовалось хоть чем-то. Вражеских «коробочек» было брошено до лучших времён куда как больше.

Среди воронок, разрушенных траншей, среди уничтоженных хуторов и деревенек остались лишь те, которые годились либо в переплавку, либо требуют капитального длительного ремонта. И вот эти остовы меня и заинтересовали.

Я за пару часов посетил несколько крупных мест сражений, где остались десятки подбитых бронированных машин. Почти все они были мне знакомы. Я совсем не задрот из «танчиков», потому не различаю особенные модификации. Моих знаний вполне хватает, чтобы определить марку танка, его вооружение, национальность. И только тех, которые являются, так сказать, лицом своей страны. Вот, к примеру, Т-34 и КВ. Четыре первых и два вторых застыли в разных концах поля перед деревенькой на холме, от которой остались лишь несколько печных труб и груды полусгоревших угольно-чёрных бревен и кирпичей. У трёх «тридцатьчетвёрок» были снесены башни, одна оказалась, чуть ли не расколота пополам. КВ выглядели не лучше.

Вон там застыли закопчёнными стальными горами немецкие «четвёрки» с длинными семидесятипятимиллиметровыми пушками, увенчанными набалдашниками дульного тормоза. Рядом стояли «тройки» с тонкими в сравнении с их более могучими собратьями орудиями калибром пятьдесят миллиметров.

А ещё я нашёл более двадцати штатовских «шерманов». Американские «генералы» большей частью были оригинальными. Но отыскал я и три машины, у которых штатные орудия были заменены на немецкие, устанавливаемые на Т-4.

Да уж, кто бы знал, как история может вывернуться от участия всего одного человека. Это я про себя говорю. Чтобы «шерманы» и «тридцатьчетвёрки» оказались с разных сторон баррикад – это мало кому могло прийти в голову. С другой стороны, после окончания ВМВ в моём мире года так до сорок девятого всё висело на волоске от того, чтобы тот и другой танк столкнулись между собой.

Больше всего удивило отсутствие таких знаменитостей, как «тигр» и Т-34-85. Я не нашёл ни одного из них ни на полях сражений, ни на позициях рядом с передовой. А ведь должны быть, обязаны! Как-никак, а уже середина сорок третьего года. И если что-то похожее на «восемьдесят пятый» я видел, то немецкого тяжа не нашёл. Лишь забронированный в край Т-4, который был усилен дополнительными экранами, приваренными к лобовой броне и башне. Судя по количеству отметин от советских снарядов, увеличение брони помогло. Видно, что остановили танк не сразу.

- Ладно, для первого знакомства хватит, пожалуй. Возвращаемся на яхту, - принял я решение.

Мои корабли уже пять дней находились на орбите, прячась от телескопов с поверхности за маскировочными полями. За это время было сделано очень многое. Первым делом, были выставлены гипер-маяки для мгновенной связи с основной частью флота.

Так же были собраны и в данный момент перерабатывались тонны информации по тем событиям, что происходили на поверхности планеты, рядом с которой мы находились. Картинка всё больше наливалась объёмом, позволяя подробно рассмотреть то или иное событие.

Спецназом были захвачены в плен многие старшие офицеры, имеющие доступ к секретным данным. Японцы, немцы, французы, американцы с англичанами и русские. После того, как они были допрошены, вся информация оказалась выжата, им стиралась память, ставился ментальный блок и они возвращались на прежнее место.

Получив подробный отчёт о состоянии СССР, и ознакомившись с ним, я вздохнул с облегчением: всё было не так страшно, как казалось. Несмотря на большие территориальные потери, в людских ресурсах страна понесла урон значительно меньший, чем того можно было ожидать. К лету сорок третьего в отчётах потери за войну значились в пределах двух миллионов семисот тысяч человек. Это были погибшие в боях, от ранений военнослужащие и гражданские, гибнувшие от налётов авиации и от голода. Около ста пятидесяти тысяч стали калеками. Ещё от трёхсот тысяч до четырёхсот находились в плену. В это число входили военнослужащие и гражданские с оккупированных территорий, угнанные в рабство немцами. Много? Но ведь страна воюет на два фронта и практически против всего мира. И я надеюсь, что не будет тех двенадцати (или двадцати восьми по другим источникам) миллионов погибших за период с июня сорок первого до конца сорок пятого.