Алексей Гравицкий - Земля – Паладос [litres]

В закутке, где оставил Топора со спутом, тоже всё было тихо. Только вход в карман украсили свежие трупы. Габриель заволновался, но напрасно. Топор уже вынырнул из-за ящика и махал рукой. Живой и здоровый.

Священник поспешил навстречу. При ближайшем рассмотрении проводник оказался сильно взволнован.

– Ему совсем плохо, – тихо предупредил он, кивнув на спута.

Габриель подошел и встал на колени перед синим инопланетянином. Спут весь покрылся испариной. Синяя кожа его приобрела серо-голубой оттенок. Глаза бешено метались под опущенными веками.

– Как ты, дружище? – спросил Габриель тихо, беззвучно, одними губами.

Глазные яблоки прекратили свое вращение. Веки медленно поползли в стороны, открывая перед умирающим спутом маленький кусочек огромного мира.

– Уже почти, – тихо произнес 100 ГЦ. – Ты поймал Призрака?

– Я убил его.

– Напрасно.

– Молчи, тебе не стоит говорить сейчас, – Габриель почувствовал, как к горлу снова подбирается ком.

Спут сверкнул глазами.

– Именно сейчас и стоит. Потом поздно… – 100 ГЦ замолчал на секунду, продолжил с некоторым усилием: – Я тебя простил. За то, что ты не умеешь слушать. И за то, что не можешь определиться, какую воду тебе принести. И даже за то, что пропадаешь… тем более, что я сам сейчас пропаду… Но это не страшно. Даже интересно получить новую информацию… Столько предположений, что там потом. А я вот сейчас возьму и точно узнаю…

– Не говори глупостей. Тебя вылечат. Есть же здесь медицинский отсек. И не один. Я видел.

Голос предательски дрогнул, и Габриель замолчал.

– Не вылечат. Я только ждал… с тобой попрощаться… Теперь уже всё…

Сто градусов по Цельсию замолчал. Голова спута безвольно свалилась набок, глаза застыли с интересом, словно уже видел какой-то потусторонний мир. Священник молча провел ладонью по серо-синей физиономии, опуская веки.

В носу защипало. Спут расплылся, по щеке пробежала горячая дорожка. Габриель с удивлением понял, что плачет. Плачет впервые за много лет.

– Всё, – произнес он и встал.

Топор смотрел на священника с недоумением. Подобного проявления чувств он мог ждать от кого угодно, только не от представителя Церкви Света. Эти всегда были уравновешенны и непробиваемы.

– Он мне жизнь спас, – сказал зачем-то Габриель, промокая слезящиеся глаза. – А я ему в последнее время слова доброго не сказал ни разу, всё ворчал на него. Он зануда был страшный, раздражал, но…

Священник пожал плечами. Почему ему стало больно и тоскливо до волчьего воя, объяснить не смог бы даже себе. Чего уж пытаться втолковать проводнику. А может, всё это от усталости?

Откуда-то сверху, из темного угла, вылетели три маленьких шара-наблюдателя – записывающие устройства спута. Они ничего не говорили, да и не могли, просто подлетели к Габриелю, замерли в полуметре от его головы, и священник почему-то понял: эти маленькие приборы теперь будут с ним до конца.

Габриель вздохнул и достал передатчик. Впервые с момента спуска в карантинный отсек нарушил тишину эфира.

– Это брат Габриель.

– Слушаем вас, – быстро откликнулся передатчик давно забытым голосом местного офицера.

– Призрак ликвидирован, можете спускаться и проводить зачистку. Церковь Света свою работу выполнила. Больше мне здесь делать нечего. Конец связи.

До выхода добирались долго. Оружие, снаряжение и мертвого спута тащить одновременно было крайне тяжело. Плюс к тому периодически возникали группы разбежавшихся заключенных. Приходилось отстреливаться.

Когда дошли до камеры перехода, ноги у Габриеля гудели нещадно. Топор шел молча, бодрился, но лицо было уставшим. В красном свете камеры перехода крысолов и вовсе выглядел жутко.

– Кто с вами? – встретил на выходе офицер.

– Человек, – тихо ответил Габриель. – Просто человек. Живой и вменяемый. У вас есть связь с Землей? Мне срочно нужно поговорить с Церковью.

Правитель Ксай не пожелал покидать свой походный штаб. Руководить, когда тебя не видно, проще. Особенно если ты делаешь вид, что руководишь, и надо спрятать свою растерянность. Исаак всё прекрасно понял, потому из домика-времянки вышел понурый. У входа уже дожидался офицер охраны. Рядом топтался Антрацит.

– Ну что? – первым проявил заинтересованность офицер.

– Поговорили, – мрачно пробурчал Исаак.

– Правитель мудр?

– Безмерно, – ядовито процедил сквозь зубы рыжий следователь.

– И что сказал правитель?

– Правитель велел, чтобы вы организовали мне доступ к накопителям техномагов.

Офицер закивал и расплылся в бодрой улыбке.

– Это запросто, это всегда пожалуйста. Идемте. Тут недалеко. Мы их специально держим подальше от остальных улик.

Офицер чуть не вприпрыжку зашагал в сторону величественных развалин. Удивленно застывший было Исаак кинулся следом.

– Хорошо, что мы их задержать успели, а то бы… – причитал офицер охраны.

– Задержать? – переспросил Исаак на ходу. – Что значит «задержать»?

– То и значит, – охотно отозвался офицер. – Местные как крысы… чуть только рвануло, сразу к обломкам, воровать. А мы их с поличным и взяли, стервятников. Кстати, вы совершенно случайно не знаете, что такое стервятник?

– Ну как же, – встрял спут, – стервятники – древние, уже давно исчезнувшие представители пернатых фауны Земли. Предположительно это были не очень мелкие птицы, обитали на исконной родине человечества, до начала освоения межгалактического пространства. Насколько мне известно, они употребляли в пищу трупы других представителей фауны планеты. А поскольку вы, уважаемый, относитесь к человеческой расе, то данное выражение в вашем лексиконе, скорее всего, следствие…

– Ого! – перебил Исаак. – Уж рвануло, так рвануло.

За разговором они добрались до руин. От вида развалин когда-то могущественного комплекса техномагов действительно бросало в дрожь.

– Сила взрыва в амплиееровом эквиваленте составляет… – начал спут.

– Каком эквиваленте? – не понял офицер.

– Амплиееровом, – охотно пояснил Антрацит. – Амплиеер – это то же, что и тротил с Земли, если вам угодно, то же, что тринитротолуол, тол, ТНТ. Бризантное взрывчатое вещество. Бесцветные, при хранении желтеющие кристаллы, хорошо растворимые в ацетоне и бензоле, плохо – в воде. При двадцати градусах Цельсия в ста миллилитрах воды растворяется где-то тринадцать тысячных грамма. Температура затвердевания около восьмидесяти одного градуса Цельсия. Околонасыпная плотность…

– Достаточно, – сквозь зубы процедил Исаак. – Или мне придется влить в тебя грамм сто пятьдесят крепкого алкоголя. Крепкий алкоголь – это такая штука для установления тишины путем придания спутам медитативного настроя. Действует при любом количестве градусов.