Орсон Кард - Эндер Виггин [компиляция]

А потом пришли муравьеподобные. Они пронеслись над Китаем, причинив ему колоссальные разрушения и уничтожив около ста миллионов человек. И сразу же оказалось, что наземные армии безнадежно устарели, а проблемы международного соперничества не имеют никакого значения.

Но указанные события в конечном счете носили поверхностный характер. Русские, используя свое доминирующие положение в организации Полемарха, создали целую сеть своих представительств в ключевых органах Флота. Все было подготовлено к началу острой схватки в борьбе за власть, которая должна была вспыхнуть или в тот момент, когда жукеры будут разбиты, или когда русские сочтут, что положение для них складывается благоприятно. Странно, что русские почти совсем не скрывали своих намерений, но, впрочем, так бывало и раньше. У них всегда отсутствовала склонность к тонкой игре, но зато они обладали потрясающим упорством в борьбе за достижение поставленных целей. Переговоры о самых тривиальных вещах они могли вести десятилетиями. А пока суд да дело, они почти полностью подчинили себе МКФ. Наземные войска, оставшиеся верными Стратегу, имели ограниченные возможности для действия, поскольку не располагали собственным транспортом для быстрой переброски сил.

Когда война с жукерами кончилась, русские надеялись, что в считанные часы захватят Флот, а значит, и весь мир. Казалось, это неизбежно. Северная Америка не проявляла беспокойства, так как считала, что судьба рано или поздно повернется к ней лицом. Лишь немногие политики видели приближение реальной опасности. Китай и мусульманский мир были настороже, но даже они не были готовы к немедленной конфронтации, опасаясь нарушить хрупкое согласие, которое сделало возможным сопротивление жукерам.

Чем больше Боб погружался в события недавнего прошлого, тем больше он сожалел, что ему предстоит терять время в Тактической школе. Грядущая война будет уделом Эндера и его друзей. И хотя Боб любил Эндера ничуть не меньше, чем они, и с радостью служил бы под его началом, но факты говорили, что он — Боб — им не нужен. Его теперь больше интересовала та война, которая вспыхнет из-за борьбы за мировое господство. Русские могут быть остановлены, если сделать необходимые приготовления.

Но затем Боб задал себе еще один вопрос: а надо ли их останавливать? Быстрый, кровавый переворот, который объединил бы мир под одним правительством, он ведь должен положить конец международным войнам, не так ли? И разве не лучше жилось бы народам в условиях всеобщего мира?

Разрабатывая свой план преодоления русской экспансии, Боб столкнулся с проблемой: а какова она будет — эта мировая Российская Империя?

Он пришел к выводу, что она не сможет продержаться сколько-нибудь долгое время. Ибо наряду со своей огромной жизненной силой и энергией русские использовали свою удивительную талантливость для создания самой неэффективной системы государственного управления. Желание же свободы только для себя привело к невероятному развитию коррупции, которая стала просто образом жизни. Конституционного признания необходимости экономической конкуренции, без которого мирового правительства просто не может существовать, здесь не было. Такие институты и ценности были гораздо лучше выражены в Китае, но и Китай в качестве мирового гегемона был лишь бледным эрзацем, который не сумел бы учесть интересы всех наций Земли. А плохое мировое правительство неизбежно рухнет под собственной тяжестью.

Бобу очень хотелось бы обсудить возникшие у него вопросы с Николаем или даже с учителями. Ему здорово мешало то, что его собственные мысли как бы блуждают по кругу, что их не стимулируют чужие соображения и мнения. Ум человека с трудом вырывается из привычной колеи, и ему трудно учиться у самого себя. Тем не менее Боб постепенно продвигался вперед во время четырехмесячного пути и последующего пребывания в Тактической школе.

Занятия тактикой включали множество коротких поездок и визитов на корабли разных типов. Бобу не нравилось, что их внимание концентрируется преимущественно на кораблях устарелых моделей — ему это казалось бессмысленным. Зачем тренировать будущих командиров на кораблях, на которых им фактически не придется сражаться? Но учителя отнеслись к его соображениям с пренебрежением: корабли — это корабли, и чего тут спорить, если новые модели несут пограничную службу на периферии Солнечной системы, а свободных от дела и способных катать ребятишек — просто нет.

Они получили некоторые навыки пилотирования, так как им было уготовлено судьбой стать командирами, которые поведут свои корабли в сражение. Получили общие представления о вооружении, о том, как корабли приводятся в движение, чего можно от них требовать, а чего — нельзя. Большинство этих сведений им никогда не потребуются. Такие знания Боб усваивал легко, его можно было разбудить ночью, и он тут же был готов вытащить те детали, о которых читал или слышал на уроках. Поэтому во время обучения в Тактической школе, хотя он занимался ничуть не хуже остальных товарищей, Боб бо́льшую часть сил своего ума направил на изучение современной политической ситуации на Земле. Так как Тактическая школа находилась на МЗС — Межзвездной Станции, то ее библиотека пополнялась не только такими материалами, которые предписывалось иметь в библиотеках кораблей. Впервые Бобу попали в руки произведения современных ему политологов. Он мог прочесть и те работы, которые приходили из России, и вновь поразиться тому, как открыто выражались там претензии и ожидания русских. Китайские политологи видели нависшую опасность, но, будучи китайцами, не поднимали тревогу и не пытались побудить к сопротивлению другие страны, раздувая в них страх и неуверенность. Китайцы считали, что все, известное в Китае и заслуживающее внимания, известно и за его пределами. Что касается евро-американских стран, то там доминировало поразительное невежество, которое напоминало Бобу «стремление к смерти». Конечно, какое-то количество бодрствующих наличествовало и тут. Они возлагали надежды на создание коалиций стран.

Внимание Боба привлекли два политических обозревателя.

Демосфен на первый взгляд производил впечатление крикуна, игравшего на чувствах обскурантизма и ксенофобии. Он имел определенный успех и возглавлял довольно сильное политическое движение. Боб не знал, будет ли жизнь при правительстве, возглавляемом Демосфеном, лучше, чем жизнь под русскими, но с Демосфеном по крайней мере можно было спорить.

Другой политолог — Локи, — надменный высокоинтеллигентный тип, болтавший о мире во всем мире и союзах стран, судя по всему, исходил из тех же фактов, что и Демосфен, но считал, что русские полны энергией и потенциально способны «руководить» миром, хотя и сомневался, что это руководство будет достаточно «благотворным» для общества. Иногда казалось, что и Локи, и Демосфен ведут исследования совместно, пользуются одними и теми же источниками, одной и то же корреспонденцией, но обращаются к совершенно разным аудиториям.