Орсон Кард - Эндер Виггин [компиляция]

— Зато собаки что-то нашли.

Оказалось, что собакам попалась маленькая семейка рогатых рептилий, которая, по-видимому, занимала в здешней экосистеме нишу кроликов, — зубастые пожиратели растительности, шустрые, прыгучие, предпочитали убегать и сражались лишь в том случае, если оказывались загнаны в угол. Сэлу показалось, что рога не являются оружием — слишком тупые, — а когда представил брачный ритуал, в котором эти создания пытаются бодаться, решил, что такие удары не вызовут сотрясения мозга: черепа прочные, а трясти там особенно нечего.

— По всей видимости, они показывают состояние здоровья, — сказал Сэл.

— Отростки?

— Рога, — уточнил Сэл.

— Думаю, они их сбрасывают и снова отращивают, — заметил По. — Ведь правда эти животные похожи на тех, кто сбрасывает кожу?

— Нет.

— Я поищу сброшенную кожу.

— Тебе придется долго искать, — сказал Сэл.

— Почему? Потому что они ее съедают?

— Потому что они ее не сбрасывают.

— Но с чего ты так уверен?

— Я не уверен, — сказал Сэл. — Но это существо не прилетело сюда с жукерами. Это местный организм, а за местными организмами мы не замечали склонности к смене кожи.

Шагая дальше, они продолжали беседу в том же духе и внимательно осматривали землю. Они много фотографировали, о да! А время от времени, когда видели что-то действительно неожиданное, останавливались и отбирали образцы. Но они все время шли. Сэл, может, и был стар, но он все еще мог держать темп, пусть и опираясь на посох. По чаще убегал вперед, чем держался рядом, но именно он застонал, когда после небольшого привала Сэл заявил, что пора двигаться дальше.

— Понятия не имею, зачем тебе этот посох, — сказал По.

— Опираться на него, когда я отдыхаю.

— Но когда ты идешь, тебе все время приходится тащить его с собой.

— Он не такой тяжелый.

— Выглядит тяжелым.

— Он из бальзового дерева — ну, то есть я называю это бальзовым деревом как раз за легкость.

По взвесил посох в руке. Примерно с фунт, толстый, сучковатый и утолщался вверху подобно кувшину.

— Я все равно устал бы нести его в руках.

— Это потому, что твой рюкзак тяжелее моего.

По не стал возражать.

— Первым людям, побывавшим на Луне и других планетах, было легко, — заметил По, когда они переваливали через высокую гряду. — Между ними и пунктом назначения лежало пустое пространство. Не было искушения остановиться и исследовать его подробнее.

— Так же как и морские путешественники. Они плавали от берега до берега, игнорируя море: у них не было инструментов, с помощью которых его можно было бы изучить на сколько-нибудь значительную глубину.

— Мы конкистадоры, — сказал По. — Только мы убили всех, прежде чем ступить на их землю.

— Это различие или сходство? — спросил Сэл. — Оспа и другие болезни распространялись быстрее конквистадоров.

— Если бы мы только могли с ними поговорить! Я читал о конкистадорах — у нас, майя, были веские причины попытаться их понять. Колумб писал о туземцах, что «у них нет языка», — просто потому, что ни один из языков не был известен испанцам и их переводчикам.

— Но у жукеров вообще не было языка.

— А может, мы так думаем.

— На их кораблях не было устройств связи. Ничего такого, что могло передавать голос или изображение. Потому что в этом не было нужды. Обмен памятью, прямая передача ощущений. Каков бы ни был механизм, он был лучше, чем любой язык, — но, с другой стороны, и хуже, потому что у них не было способа с нами поговорить.

— Так кто был нем? — спросил По. — Мы или они?

— Мы все были немы. И все были глухи.

— Много бы я дал за то, чтобы заполучить живым хотя бы одного.

— Жукер не может существовать один, — сказал Сэл. — Они жили ульями. Нужны сотни, а то и тысячи, чтобы образовался разум.

— Или нет? — спросил По. — Могло быть так, что только королева была разумной. Ведь иначе — почему они все погибли со смертью королев?

— Королева могла быть ядром, центром нейронной сети, и потому-то они и погибли вместе с ней. Но до тех пор каждый из них был отдельной личностью.

— Как я и сказал, хотелось бы заполучить живым хоть одного — чтобы мы могли узнать что-то наверняка, а не гадать по нескольким препарированным телам.

Сэл молча возрадовался, что новое поколение колонии породило на свет по крайней мере одного человека с научным складом мышления.

— У нас их сохранилось больше, чем в любой другой колонии. Здесь так мало падальщиков, что трупы смогли пролежать достаточно долго, чтобы мы успели высадиться на планету и заморозить некоторых из них. Нам, правда, удалось изучить только структуру тел обычных жукеров.

— Не королев.

— Трагедия моей жизни, — сказал Сэл.

— Правда? Больше всего ты жалеешь об этом?

Сэл не ответил.

— Прости, — промолвил По.

— Нет, все в порядке. Я просто раздумывал над твоим вопросом. О чем я больше всего жалею? Однако вопрос. Разве могу я жалеть об оставленном на Земле, если я покинул ее, чтобы спасти? А то, что я оказался здесь, позволило мне осуществить такое, о чем другие ученые могут только мечтать. Я уже смог дать название более чем пяти тысячам видов и предложить рудиментарную систему классификации всей местной биоты. Больше, чем на любой другой планете жукеров.

— Почему?

— Потому что жукеры обдирали эти планеты, а потом разводили там лишь ограниченный набор своей флоры и фауны. Это единственное место, где жизнь развивалась самостоятельно. Единственное, где царит полный бардак. Жукеры приносили с собой в колонии около тысячи видов. А их родной мир, который мог бы похвастаться большим разнообразием, уничтожен.

— Значит, ты не сожалеешь, что прилетел сюда?

— Ну конечно сожалею, — сказал Сэл. — И я рад здесь оказаться. Мне жаль только, что я старая развалина. Зато пока еще жив. Так что все мои сожаления уравновешиваются какими-то радостями. В среднем получается, что сожалеть мне не о чем. Но также я ни на йоту не счастлив. Идеальный баланс. В среднем я вообще ничего не чувствую. Думаю, я просто не существую.

— Отец говорит, что, если ты получаешь абсурдные результаты, тогда ты не ученый, а философ.

— Но мои результаты не абсурдны.

— Ты действительно существуешь. Я тебя вижу, я тебя слышу.

— С генетической точки зрения, По, меня нет. Я существую отдельно от реки жизни.

— Так ты решил мерить жизнь по единственному критерию, который позволяет тебе объявить считать ее не бессмысленной?

Сэл рассмеялся:

— Да уж, ты определенно сын своей матери.

— Не отца?

— Разумеется, ты сын своих родителей. Но именно твоя мать не терпит пустопорожней болтовни, когда несут пургу.

— Кстати, раз ты об этом заговорил… Я ведь никогда не видел пурги!

Теперь, когда на подлете к Шекспиру корабль стремительно замедлялся, экипаж стал гораздо загруженнее. Первым делом нужно было осуществить стыковку с транспортным кораблем, который доставил сюда боевой флот сорок лет назад. Поскольку на нем не было запасов на обратный перелет, корабль разместили прямо над колонией на геосинхронной орбите в качестве огромного спутника. Солнечной энергии хватало, чтобы питать компьютеры и системы связи в течение последних десятилетий.