Орсон Кард - Эндер Виггин [компиляция]

По большей части это была пустая трата времени. Бравурные марши, крупные планы командиров, солдаты, награждаемые перед строем, морские пехотинцы, беспорядочно берущие на абордаж корабли жукеров. Но время от времени он натыкался и на полезные кадры: вот во мраке космоса скользят крохотными звездочками корабли, а вот — что намного интереснее — маленькие лампочки зажигаются и гаснут на большой светящейся карте флагманского крейсера, отражая ход космического сражения. Было очень трудно по видео составить представление о происходящем: сцены боев часто обрывались или шли без пояснений. Но Эндер начинал вникать в бессмысленные на первый взгляд маневры, которые помогали жукерам развалить вражеский строй, в то, как, нападая и отступая, они заманивали корабли Международного флота в ловушки. Некоторые сражения были разбиты на десятки сцен, разбросанных по доброй дюжине видео. Эндер смотрел все подряд и реконструировал. Он теперь знал то, о чем умалчивали официальные комментаторы, пытаясь возбудить в зрителях гордость за успехи человечества, внушить им презрение к жукерам. А Эндер тем временем удивлялся, как это люди вообще ухитрились победить. Корабли людей были малоподвижны, флоты и эскадры реагировали на меняющуюся ситуацию поразительно медленно, тогда как звездолеты жукеров вели себя в бою как части единого целого, а встретив новую опасность, действовали четко и разумно. Конечно, космические суда человечества, построенные до Первого нашествия, оказались совершенно не приспособленными для яростных сражений в космосе, но ведь жукеры находились в том же положении. Лишь ко Второму нашествию корабли стали по-настоящему быстрыми, а оружие — смертоносным.

Поэтому стратегии Эндер учился не у людей, а у жукеров. Ему было стыдно и страшно учиться у них — самых страшных врагов человечества, уродливых, кровожадных, омерзительных. Но они здорово дрались. До известного предела. Судя по всему, жукеры придерживались одной базовой стратегии — собрать в ключевом месте сражения как можно больше кораблей. Они никогда не совершали ничего неожиданного, ничего, что выдавало бы гениальность или глупость главнокомандующего. Возможно, из-за строгой дисциплины.

И еще одна странность. Столько болтовни о победе Мэйзера Рэкхема, переломившей ход войны, а на видео только жалкие фрагменты. Эндер сумел отыскать всего пару сцен, запечатлевших маленькую эскадру Рэкхема на фоне огромного вражеского флота. Давид и Голиаф. К тому времени жукеры успели разгромить главные силы человечества в генеральном сражении, выставив на посмешище стратегический гений главнокомандующих Международного флота. Это видео показывали часто, чтобы заставить людей вновь и вновь переживать агонию и ужас поражения. Вот вражеская армада движется к Сатурну, но тут ее встречает резерв под командой Мэйзера Рэкхема. Неравенство сил, абсолютно безнадежная ситуация, а потом…

Самый маленький крейсер, флагман Рэкхема, открывает огонь. Вражеский корабль взрывается… И все. Больше никаких записей. Дальше — лишь пехотинцы, пробирающиеся по захваченным кораблям. Груды мертвых жукеров в коридорах. И ни одной сцены рукопашного боя — разве что выдернут кадр-другой из видео про Первое нашествие. Эндера здорово раздражало столь очевидное вето, наложенное цензурой на победу Мэйзера Рэкхема. Учащимся Боевой школы было чему поучиться у великого командира, но все связанное с этим сражением тщательно скрывалось. Дурная услуга мальчишкам, которым, возможно, придется повторить то, что сделал однажды Мэйзер Рэкхем!

Естественно, как только по школе прошел слух, что Эндер Виггин часами крутит одни и те же военные видео, в видеозале начала собираться толпа. Командиры смотрели видеозаписи, заказываемые Эндером, и делали вид, будто понимают, зачем он все это смотрит и что полезного для себя извлекает. Эндер же никогда ничего не объяснял. Только однажды, когда он прокрутил подряд семь сцен одного и того же сражения, взятые из разных видео, кто-то из заднего ряда робко спросил:

— Это что, один и тот же бой?

Эндер только пожал плечами.

На седьмой день, спустя пару часов после очередной битвы, в которой армия Драконов одержала седьмую победу, в видеозал зашел майор Андерсон. Он вручил одному из сидевших там командиров листок бумаги, а затем подошел к Эндеру:

— Полковник Графф желает видеть тебя в своем кабинете немедленно.

Эндер встал и пошел за Андерсоном через лабиринт коридоров. Андерсон нажатием ладони открывал замки, призванные держать учеников подальше от офицерской половины. Наконец они пришли туда, где в мягком кресле, привинченном к стальному полу, восседал Графф. Теперь его живот переваливался через оба подлокотника, даже когда полковник старался держаться прямо. А ведь четыре года назад, при первой встрече, он совсем не показался Эндеру толстым. Годы нервного напряжения дорого обошлись администратору Боевой школы.

— Сегодня семь дней с твоего первого сражения, Эндер, — сказал Графф.

Эндер не ответил.

— Ты выигрываешь по сражению в день.

Эндер кивнул.

— Ты ведешь по всем пунктам.

Эндер мигнул.

— Чем ты, командир армии Драконов, объясняешь свой неслыханный успех?

— Вы дали мне армию, которая с готовностью воспринимает любую мою идею.

— И в чем же состояли эти твои идеи?

— Мы используем иную ориентацию в пространстве — воспринимаем вражеские ворота как низ и, атакуя, падаем на них согнутыми ногами вперед. Избегаем плотного строя, делаем ставку на подвижность. У меня пять взводов по восемь человек, а не четыре по десять — это тоже помогает. А главное, наши противники никак не могут приспособиться к новым способам ведения боя, и мы бьем их одними и теми же приемами. Хотя это не может продолжаться до бесконечности.

— Ты считаешь, что скоро перестанешь побеждать?

— Нет, но мне придется придумать что-то новое.

Графф кивнул:

— Садись, Эндер.

Эндер и Андерсон опустились в кресла. Графф посмотрел на майора, и тот заговорил:

— И в каком состоянии находится твоя армия? После стольких-то боев?

— Теперь они все ветераны.

— Но как они себя чувствуют? Устали?

— Даже если и так, они в этом не призна́ются.

— А что творится у них в голове?

— Слушайте, это не я, а вы играете в компьютерные игры с человеческими мозгами. Вот вы мне и расскажите.

— Мы знаем то, что знаем. Нас интересует, что знаешь ты.

— Они очень хорошие солдаты, майор Андерсон. Конечно, и у них есть предел выносливости, но мы пока его не достигли. У парочки, тех, что помоложе, есть проблемы с освоением базовых техник, но они трудятся и совершенствуются. Вы хотите знать, не нуждаются ли они в отдыхе? Конечно нуждаются. Двух недель вполне бы хватило. Мы окончательно запустили учебу. Но вы все это знаете и, очевидно, не беспокоитесь, так с чего бы мне нервничать?