Олесь Бердник - Пути титанов (полная версия)

Джон-Эй замолчал и устало откинулся на кресло. Затем вытащил пленку с записью, несколько необходимых кинофильмов и положил перед собой на пульт.

Все! Он выполнил свой долг. Но почему снаружи такая тишина? Ага, это выключился двигатель. Звездолет летит с наибольшей возможной скоростью. Тело совсем невесомое — система искусственного притяжения не работает.

Четкими движениями Джон-Эй включил насосы. Воздух, который был в каюте, циркулируя, устремился в специальные отверстия. Быстро понизилась температура, руки и ноги парализовал холод. В голове промелькнула мысль: «А может, не надо?» Строго посмотрел с портрета Георгий, укоризненно нахмурился…

Вслед за тем улыбка появилась на лице Джон-Эя. Он подмигнул звездам, которые весело смотрели через перископ на человека, прошептал непослушными губами:

— Это извечный страх человека перед смертью, славные мои звезды! Но я не поддамся ему! Прости, Георгий! Я не могу больше!..

Еще слабый щелчок автоматов. В каюту хлынула струя инертного газа. Голова Джон-Эя легла на пульт. Он падал в черную пропасть, а из пропасти — последнее, что он видел в мыслях, — летела навстречу ему закутанная белоснежными облаками, излучая ласку и любовь, родная Земля — ​​Родина…

…Давно уже умолк голос далекого предка, а все еще молчали члены Космического Совета, пораженные удивительным рассказом о великом подвиге и бесстрашии людей прошлого. И только через несколько минут из передних рядов вскочил Аэровел и легким юношеским шагом вышел к зеленому овалу. Он строгим взглядом окинул присутствующих.

— Ты хочешь говорить? — спросил его Римидал.

— Да…

— Мы слушаем тебя.

— Я считаю, — начал Аэровел и его острый взгляд впился в лицо Семония, — я считаю, что нам сейчас, подчеркиваю — именно сейчас надо закончить вчерашнюю дискуссию…

— Почему? — На лицах многих ученых появилось выражение удивления. — Ведь мы ничего не решили относительно прибытия к нам звездолета!..

— А потому, — спокойно ответил Аэровел, — что пересмотренные нами документы имеют непосредственную связь с проблемой, которую мы вчера обсуждали. Скажи, Семоний, неужели и теперь ты потребуешь, чтобы твой проект был осуществлен? Неужели ты хочешь, чтобы и наша планета, а вслед за ней и тысячи других пошли по пути регресса и вырождения?..

Взгляды всех ученых обратились к Главе Института Электронно-гравитационных машин. Тот тяжело поднялся с кресла и тихо сказал:

— Мне трудно говорить это, но истина — превыше всего! В нашу дискуссию, к счастью, вмешался человек — наш далекий предок. Он показал нам, к чему привел в другом мире эксперимент, который я предлагал провести у нас. Я снимаю свой проект с обсуждения и, если кто-то другой будет защищать его, выступлю против…

Тысячи собравшихся приветствовали криками одобрения заявление Семония. Но Аэровел, улыбнувшись, сказал:

— Ты всегда выражаешься поспешно, Семоний. Твой проект научно-технической революции надо осуществить, но не в таком масштабе. Везде и всюду должна господствовать человеческая мысль — только тогда машины будут служить для прогресса, а не для разрушения. Я предлагаю обсудить этот вопрос чуть позже, когда у нас будет достаточно экспериментального материала. А теперь вернемся к выслушанному рассказу. Все вы слышали завещание Георгия и Джон-Эя. Наш долг — сделать все, чтобы выполнить его. Согласны ли вы?..

Перед Римидалом загорелись огоньки. Все они были зелеными.

— Все согласны, — сообщил Председатель Космического Совета. Аэровел довольно склонил голову.

— Но как мы выполним завет людей прошлого? — послышался голос из сектора системы Центавра. — Не слишком ли сложную задачу берем на себя сейчас?

— Нет, — ответил старейший ученый. — Многое зависит от Института Воскрешений, которым руковожу я. Что касается экспедиции в Большое Магелланово Облако, то об этом будем говорить на следующем заседании… Такое мое предложение.

Римидал встал из-за стола.

— Предлагаю прервать заседание. Пусть члены Совета внимательно подготовятся, проконсультируются со своими академиями, учтут все услышанное здесь. О времени следующего заседания будет сообщено отдельно…

В зале исчезли розовые волны, вспыхнул дневной свет. Члены Совета и гости один за другим молчаливо, в торжественной тишине, исчезли за дверью. Аэровел последним сошел с возвышения и горячо пожал руку Лиахиму. В сияющих серых глазах проступали удовольствие и радость.

— Вот видишь, как хорошо все получилось. Теперь перед нами много интересной работы. Летим ко мне…

— Ладно!

— А тебя попрошу об одном, — обратился Аэровел к Римидалу, — чтобы к завтрашнему дню мне нашли все материалы, которые, возможно, имеют отношение к периоду экспедиции. Особенно данные о городе, откуда вылетел звездолет и где был тогдашний Институт Анабиоза…

— Хорошо, — отозвался Римидал, — все будет сделано!

Аэровел и Лиахим вышли из помещения Космического Совета и, сев в закрытый салон, вылетели в направлении Института Воскрешений, который поднимался прозрачными куполами чудесных зданий над густым лесом гигантских белокорых деревьев недалеко от широкого канала, что тянулся в туманную даль.

— Значит, мертвый человек в звездолете — Джон-Эй? — с интересом спросил Лиахим.

— Да. Это его труп. Он полностью сохранился.

— Ты хочешь провести с ним какой-то эксперимент?

— Да. Именно для этого я и пригласил тебя…

— Что же ты будешь делать?

— Увидишь сам.

— Понравился ли тебе рассказ Джон-Эя о мире интеллекта?

— Это просто невероятно! Его материалы во многом помогут нам! — восторженно сказал Аэровел. — Но разве мы идем не тем же путем? Тот мир — наше будущее!..

Салон бесшумно приземлился на стартовой площадке среди огромного двора Института Воскрешений. Вокруг помещений стояла сплошная стена леса, обвитого у подножия вьющимися растениями с нежно-розовыми душистыми цветами.

Аэровел, а за ним Лиахим, выйдя из салона, ступили на серую гофрированную дорожку, которая сразу же двинулась в направлении здания. Его стены были светло-изумрудного цвета — казалось, они впитали в себя горячие соки земли и наполняли гигантские дворцы здоровьем и непобедимостью.

Неслышно открылись полуовальные двери, автоматические ступени вынесли прибывших выше, к другим дверям, за которыми открылась панорама многочисленных коридоров, которые расходились в разные стороны. Одним из коридоров ученые попали в огромное круглое, метров на сто в диаметре, помещение, увенчанное прозрачным куполом. Море света лилось со двора, но, пройдя через изумрудные стены, превращалось в мягкое, приятное глазу освещение.