Владимир Лосев - Начало (Я есмь)

Ну и хрен с тобой. Не жили хорошо и не будем. Смерть – штука для меня привычная. Сколько ни бегай, от нее все равно не убежишь, а теперь, как я убедился, и не улетишь. Все решает судьба. И кому суждено умереть от укуса насекомого, тот никуда не улетит. Я еще раз проорал?

– Искин?!!! Скотина беспёрая!!! Понятное дело, что никто не ответил.

Я вылез с кресла, лег рядом с Викой, обнял ее.

– Ты чего так громко кричишь? –сонно пробормотала она. – Хорошим людям спать не даешь…Что-то случилось?

– Нет, моя дорогая, -ответил я. –Все хорошо. Просто скоро мы сдохнем и все.

– Опять сдохнем? – девушка поцеловала меня, не открывая глаз. – А я с самого начала знала, что так будет. Да и ты, наверное, тоже. Это же не Земля, здесь все чужое, из родного, из своего – только ты да я. Может займемся любовью? А то совсем как-то грустно. Делать, как я поняла, все равно нам больше нечего…

– Так и есть, нечего нам делать, за нас все делают, – грустно усмехнулся

я. – Что ж, любовь занятие крайне бессмысленное, когда летишь в пропасть, но с другой стороны, чем еще заняться, когда заняться нечем?

– Оно не бессмысленное, – Вика грустно усмехнулась. – Просто, когда все плохо, всегда хочется, чтобы рядом был кто-то свой, с кем не так страшно. А еще когда мы занимаемся любовью, мне кажется, что все хорошо, и будет все хорошо.

– Насчет хорошо, это вряд ли, – сказал я. –Хотя, кто знает, что делает черт, когда бог спит. В чем-то ты права, в этом, наверное, и состоит истинно женская мудрость. Пусть весь мир летит в тартарары, а мы будем любить друг друга.

– И еще, – девушка вздохнула. –Пожалуйста, прости меня. Иногда я веду себя, как дура, понимаю это, но не могу остановиться. Не знаю, с чем это связано. Точнее знаю – я просто женщина, и поэтому у меня свой мир, он создан из моих мечтаний и желаний, и я часто в них запутываюсь, а потом не могу отделить то, что происходит в реальности, от мною придуманного, и что еще хуже, что и не хочу. Если я признаю эту ужасную реальность, то придется признать, что я в другом мире и никогда больше не вернусь домой. Я умру тут, понимаешь, и никогда больше не увижу зеленой травы, голубого неба, своих подружек, маму, папу…

Девушка заплакала, ее слезы горячие и соленые закапали мне на грудь. Я молчал. А что тут скажешь? Мне мужику тяжело, что уж говорить о ней, хрупкой девушке? Вообще, как ее психика такое выдерживает? Она же у женщин более тонкая, чувствительная. Среди душевнобольных и самоубийц женщин всегда больше.

– Успокойся, моя дорогая, – прошептал я, крепко ее обнимая. – Все будет хорошо. Наверное…

–Я не хочу, не хочу, не хочу в этом жить! – Меня тошнит от этой станции, от этих ампов, от всего, что тут происходит. Я хочу домой. Но дома нет, из домашнего только ты. В общем, прости меня. Я дура, но без тебя я погибну. Я знаю это. Меня иногда будет заносить, ты только, пожалуйста, не бросай меня. Я потом все пойму и постараюсь исправить. Ладно? И я буду тебя во всем слушаться…

Ну и что ей сказать? Кому нужны пустые слова? Меня и самого тошнит от этой станции и от того, что происходит. Но я мужчина, и должен идти вперед, нравится мне это или нет. Я защитник, хочу я этого или не хочу. А она все, что у меня есть. Может быть, хотелось бы иметь что-то лучше, да только нет больше никого. Убили всех ампы, на мясо извели. Только тут я осознал, насколько Вике тяжело, и как она честно пытается что-то сделать в этом перевернувшемся с ног на голову мире, из которого исчезло все, что казалось ей ценным и важным. Вот как ей воспринимать этот мир?

Я то ладно, я привык видеть смерть за своим плечом, давно ее жду, и мне в принципе неважно, как она ко мне придет. Я давно ничего хорошего не жду от будущего. А она? Как быть ей? Если она видела мир добрым и понятным, и вдруг в одно мгновение все поменялось. Не стало ни мамы, ни папы, ни полиции, ни родного государства, зато есть чужие пришельцы, которым все равно, что ты и кто ты. Как ей жить? На что надеяться? Сам то я чем живу? Сам схожу с ума от того, что вижу вокруг, и любовь мне эта нужна, как что-то понятное и простое.

Мои руки легли на ее грудь, а дальше все снова завертелось в бурном водовороте, и через пару минут мне стало все равно сдохнем мы или нет. Точнее я знал, что сдохну, только не знал от чего, то ли Вика меня умотает, то ли сам загнусь от таких нештатных перегрузок, то ли мною полакомятся ивры. Вот так и в жизни, сначала ты контролируешь ситуацию, потом она контролирует тебя. Это как в машине, ехал себе ехал и вдруг попал в колею, вырваться из нее не можешь, пока не появится развязка или перекресток, поэтому сидишь и тупо крутишь руль вправо-влево, непонятно на что надеясь.

И когда произошел страстный финал, нас с Викой накрыло складкой с пола, видимо, искин решил дать нам возможность увидеть происходящее. Я увидел, что мы подлетаем к станции.

– Сейчас что-то будет, – прошептала девушка, прижимаясь ко мне. –Смотри. От станции отстыковался военный линкор и двинулся навстречу, подойдя на расстояние выстрела, он выпустил навстречу многочисленным кораблям роя все имеющиеся у него ракеты и торпеды, и рванулся обратно под защиту станционных орудий, но уйти ему не дали. Из центра роя вылетел небольшой кораблик и выпустил вслед линкору две быстрые торпеды, которые начали догонять уходящий военный звездолет. На линкоре заработали противоторпедные и противоракетные системы, но торпеды были управляемые и непредсказуемо меняли свое движение, так что попасть в них никак не удавалось. То ли в них сидели камикадзе –ивры, то искины были на порядок более мощными и быстрыми, чем у защиты линкора, но торпеды ускользнули и от лазеров, и от летящих в них шариков плазмы, догнали военный корабль ампов и взорвались в самой середине, разрывая его на части.

А вот из тех ракет и торпед, что выпустил линкор, ни одна не достигла цели. Нет, каждая ракета и торпеда сбила цель, но только ни одна из них не дошла до мощных, больших звездолетов, куда, как я понял, они были направлены. И все потому, что мелкие кораблики, вроде моего кузнечика, вылетали из центра роя навстречу этим торпедам и ракетам, подставляя свои борта. Они жертвовали собой, чтобы спасти большие корабли, и у них это получилось.

В какой-то момент и наш кузнечик рванулся навстречу торпеде, но его опередил другой кораблик, поменьше, и его разнесло на мелкие части как раз перед нами. Повезло нам с Викой. Наверное…

И я понял, почему рой не победить. Иврам не страшна смерть, они представляют собой одно целое, это мы люди и ампы имеем свою индивидуальность, и поэтому с гибелью любого из нас гибнет неповторимая вселенная, которую мы создаем внутри себя. А насекомые не живут, живет только рой, он есть одно целое, а ивры лишь его части, как руки, ноги, кожа… Можно пожертвовать одной из рук, чтобы спасти голову? Конечно, так мы обычно и делаем, и не задумываемся над этим, вот и рой жертвует частью своих членов, чтобы спасти целое.