Владимир Лосев - Начало (Я есмь)

– Я знаю это, – королева вздохнула, чуть повела коготком, и от моего позвоночника отодвинулось оружие. и из ее яйцевода выкатилось большое яйцо, оно было размером с нормальный холодильник. И как я его потащу? А еще интереснее, какая яичница из него получится, и где взять для него сковороду. – Вы неизменно в стороне, но я все равно исполню то, что решила сделать. Я дам тебе сопровождение. С этого мгновения ты никогда не будешь один. Это яйцо –мой дар тебе, в нем то, что будет всегда рядом и будет беречь тебя от многих проблем. А это… – Из ее яйцевода выкатилось еще одно яйцо. – Твоя женщина, которую я обещала тебе вернуть, с ней все будет в порядке и даже более чем. – Богомолиха улыбнулась. – Она станет лучше, чем была.

– Я не понимаю тебя, – я вздохнул, поняв, что с Викой что-то сделали, и что-то такое, что изменит ее. Вопрос – как мне к этому относиться, и правильно ли я понимаю это огромное насекомое. Что мы о них знаем? Да ничего… А богомолы всегда считались древним и мудрым видом насекомых, не у наших ученых – у предков. И это яйцо. Что в нем? Вика? Но тогда… тут все разумные мысли у меня в голове кончились, осталось только древний спор, кто появился раньше –яйцо или курица. Ответ я знал. – Но принимаю твое решение.

– Эти яйца отнесут на твой новый корабль, который я дарю тебе. Он мощнее, быстрее и более соответствует древнему, чем прежний. Это мои дары. – Богомолиха грустно щелкнула жвалами. – В ответ на твой черный дар. Я не сержусь на тебя, древний, и понимаю, в чем его смысл. Всегда должен быть враг, которого ты не можешь победить. Именно это дает силу рою и надежду на то, что и в будущем он будет также силен. Жаль, что мы оказались не готовы к твоему дару. Впрочем, поэтому, наверное, он нужен и был рою. Спасибо, древний.

– Да не за что, – пробормотал я. – Мне было нетрудно.

– Нетрудно, – королева рассмеялась. – За что я всегда любила вашу расу, так это за тонкий юмор, умеете вы все события представить в таком свете, что они перестают пугать и становятся забавными. Но это еще не все. Я хочу просить тебя, древний, чтобы ты побывал на одной странной планете. Почему-то, когда я думаю о ней, у меня начинает болеть сердце. Я хочу узнать причину этого. Мой звездолёт доставит туда тебя, а после мы с тобой обязательно встретимся, и ты мне расскажешь, что там рождается.

Это не доставит тебе большого труда. Тем более, что я понимаю, твой путь только начинается. Ты согласен?

Согласен ли я? Я задумался. А что мне делать на этой станции? Мне надоел космос, эта непонятная станция, мне хочется чего-то более понятно и простого –например, куска мяса, обжаренного на костре. Рядом лес. Ручей звенит прохладной и чистой водой. Вика рядом готовит наш обед, а я рублю шалаш…

– Хорошо, – кивнул я. –Я слетаю на интересующую тебя планету и узнаю, что там происходит.

– Вот и чудесно, – богомолиха поклонилась и щелкнула жвалами. – Прощай, древний. Я думаю, мы еще встретимся и не раз. И береги яйца, они сами откроются, когда придет время, не трогай их без нужды, они хрупкие и легко могут разбиться.

Меня развернули и повели вниз, а двое золотистых потащили яйца. Если честно, то я так и не понял, зачем они мне нужны. Как и не понял фразу, что яйцо – моя женщина. Что хотела этим сказать королева? Или так она решила посмеяться надо мной? Как и не понял фразу насчет моего черного дара. Я вообще не понимаю этих ивров, это какая-то совсем другая реальность, к которой я оказался совершенно не готов. Насекомые видят мир иначе, а если точнее, то они живут совсем в другом мире, чем мы. Каждый человек ищет смысл в своей жизни, а иврам не надо его искать, он им известен – смысл жизни в самом рое. Он останется после тебя, и чем мощнее и лучше он станет, тем правильнее ты исполнил свой долг. И в этом смысл твоей жизни – ты не важен, важен рой. И рой помнит тебя.

Рой это всегда память о тех, кто его создавал, делал его сильнее или наоборот слабее. Рой не забывает ничего. Я думаю, он запомнит меня Максима Глотова, хоть и будет меня знать под дурацким именем – «Древний». Какой я древний? Я молод и точно не происхожу из древнего рода. Но паучиха назвала меня древним, и ивры так меня называют. С кем они меня перепутали? Я оглянулся и увидел, как королева, шурша своим яйцекладом вышла через другой ход. И комната опустела, еще минуту назад здесь кипела жизнь, бурлили страсти и страх, и снова тишина и пустота. Интересно, сколько всего помнит эта станция? И помнит ли он настоящего древнего, а не меня.

Нет, то, что меня перепутали с ним это хорошо. Я все еще жив, благодаря этой ошибке, но странно, что это происходит и дальше. Конечно, я могу признать, что древний этот тот мрак, что живет во мне, но что тогда останется от меня во мне? Как мне воспринимать этот мир? Я это ли не я? Это я так думаю, или кто-то так думает внутри меня. Стоит мне признать, то что я это не сосем я, и моей психике придет конец, она просто развалится. Так часто учёные не могут принять бога, потому что признав это, они останутся без науки, а все теории и гипотезы станут никому не нужной глупостью. Нет уж. Я – Максим Глотов и точка, а «древний» – мое погоняло в этом сумасшедшем мире космоса.

В нижнем доке меня ждал новый корабль, он оказался также похож на кузнечика без головы, но был выше, больше и мощнее прежнего. Золотистые занесли яйца внутрь и встали вокруг моего корабля в почетной охране. Корабли роя уходили через шлюз, их уже осталось не больше десятка. Я вздохнул и прикоснулся к нашлепке на борту, чтобы открылась дверь, как в док вбежали пауки. Их было больше трех десятков, и размером они были примерно с метр, но это если считать диаметр брюшка, а вот если добавить длинные ноги, то получался размер уже больше пяти метров. А это уже серьезно, лично меня пробила дрожь, когда я их увидел. Учитывая огромные жвала, когти и быстроту, становилось понятно. Что это очень опасные противники и не только для людей, даже для ивров.

Золотистые дали залп из своих длинных плазмометов, и сразу пятеро пауков рухнули и забились на полу в предсмертных корчах, но второй раз выстрелить ивры не успели, те пауки, что бежали по потолку, сбросили паутину, и уже через пару мгновений, насекомые превратились в слабо шевелящиеся коконы, которые другие пауки, чуть меньше размерами, сразу потащили к выходу, тоже, как я понимаю, для приемы пищи. Один из огромный пауков подбежал ко мне, встал на задние лапы и замахнулся передними, и так и замер в этой нелепой позе. Нет, если вы думаете, что смотрел на него и улыбался, то конечно это было не так, я присел, сгорбился и смотрел снизу-вверх на свою неминуемую смерть. Внутри образовалась пустота, и мрак во мне начал клубиться, поднимаясь вверх, всего пара мгновений, и темнота заполнила меня всего. И сразу происходящее стало казаться кадрами из фильмов, причем в замедленной съемке.