Пол Андерсон - Круги ада. Восставшие миры

— А где у меня уверенность в том, что твой народ оставит нас в живых?

— У тебя ничего нет, кроме моих слов, — признал Флэндри, — вот почему тебе следует спросить других.

— Как? Мне что, пригласить Айдвайра, показать ему тебя и выцарапывать из него правду, почему это он ничего подобного мне не сказал?

— Н-н-нет. Я имел в виду другое. После этого ему ничего не останется, кроме как убить меня и наговорить тебе всякой чепухи. Лучше всего сделать так, чтобы он пришел к вам, но только ничего не говорите обо мне и о том, что я жив. Здесь вы можете заставить его обсудить этот вопрос и выяснить, совпадает ли то, что скажет он, с тем, что ты узнал от меня.

— С-с-с-с, — Рринн сжал свой голосовой преобразователь так, словно это было оружие. Он был сильно обеспокоен и очень несчастен. Внутреннее сопротивление тому, что он услышал от Флэндри, окончательно лишило его душу мира и спокойствия. Это было заложено в его хромосомах, передавалось от отца к сыну, из поколения в поколение: главное — это своя земля, потеря участков охоты означает голодную смерть, вырождение всего племени.

— Во время оставшейся части пути мы должны хорошенько обдумать, что вам делать дальше, — Флэндри продолжал настаивать на своем. Про себя он подумал: «А моя задача состоит в том, чтобы подтолкнуть тебя, как бы невзначай, к тому, чтобы ты думал по схеме, которую я вынашивал, в доме с вашими тайными припасами. И при этом ты должен принимать мою схему за свою собственную. Я надеюсь, что теперь мы оба думаем и чувствуем примерно одинаково и я могу сыграть с тобой эту шутку. Но будь осторожен, Флэндри, не напирай на них слишком сильно! Выдели время для наблюдений, участия в их делах. Старайся заслужить их симпатию, заставь окончательно поверить тебе. Более того, уже сейчас надо разрабатывать дальнейшую стратегию поведения — на случай, если ты выживешь, парень». Случай изменил ход его мыслей. Несколько движущихся пятнышек возникло у отдаленного холма. На более близком расстоянии оказалось, что группа руадратов-охотников преследует животное, напоминающее американского лося, с лопатообразными клыками. Клич охотников рассек воздух. Рринн издал радостный крик и поспешил на помощь. Флэндри оставили сзади, хотя он был готов продемонстрировать свою доблесть. Флэндри увидел, как Рринн обезглавил большое животное и всерьез занялся им, сдирая ножом и копьем шкуру, пока остальные расхватывали куски мяса.

По этому поводу в тот вечер было празднество. Грация, изящество танцев, веселье, песни и бой маленьких барабанов красноречиво говорили Флэндри о том, что для понимания не всегда нужно знание языка и биологическое сходство. Он наслаждался искусством руадратов: тонкая резьба на каждой хозяйственной принадлежности, элегантные очертания предметов, например, лыж, сумок. Позднее, во время отдыха в одной из хижин, построенных на скорую руку (старые женщины предсказали приближение бурана), он услышал историю. Рринн вполголоса давал синхронный перевод на ирайо. Несмотря на то, что перевод был очень неуклюжим, Флэндри смог уловить стиль, чувство достоинства и философию племени, сочинившего балладу о героическом событии. Ночью, засыпая в своем спальном мешке, он вспоминал этот рассказ и чувствовал прилив оптимизма — его шансы повести за собой уиррдов увеличились.

Теперь надо спать, все важные решения — до завтра. На свежую голову он будет думать, как победить мерсеян.

Айдвайр сказал спокойно:

— Нет, я не верю, что ты можешь стать предательницей своей расы. Но разве не почетно служить высшим интересам, ради которых ты поможешь разбить имперскую цепь?

— Какую еще цепь? — раздраженно переспросила Диана.

«Да, но где был Император и его закон, — пронеслась в сознании Дианы, — когда я пыталась убежать из Черной Дыры. Мне было всего пятнадцать лет. Хозяин поймал меня и отдал на растерзание Хихикающему Человеку, чтобы навсегда проучить…»

Айдвайр приблизился. Его пальцы коснулись ее локонов, слегка потрепали щеки, с минуту задержались на ее плечах. Она была здесь чужой. Ее тело для этих созданий не было ни желанным, ни отталкивающим. Диане не для кого было наряжаться, а так как в помещении было очень тепло, она носила только юбочку шотландского горца с карманами. Прикосновение Айдвайра к ее коже было уверенным и нежным; его небольшая грубость только подчеркивала силу. Любовь перетекла в нее через это прикосновение и вернулось в виде обратного излучения. Маленькая комнатка, где они находились, была хорошо освещена, и ей на миг показалось, что она на родном планете, и закат насыщает воздух своим золотистым светом.

«Love? Нет, наверное, не совсем так. Это типичное, затертое английское слово. Я помню, кто-то говорил мне, я думаю, что я помню… не является ли это той милостью, которую Бог дарует нам, смертным?»

Айдвайр ожидающе смотрел на нее, могущественный и добрый.

«Я не должна называть тебя Богом. Но я могу называть тебя Отцом — сама для себя — разве не так? На ирайо они говорят „рохадванн“: влияние, лояльность, основанные на уважении и на собственном достоинстве.»

— Да, пожалуй, лучше всего мне было бы сказать о выжигании язвы, — заговорил Айдвайр. — Низведение законных властей до слабости и сокрушения, которые есть два аспекта одной и той же проблемы — превращения Рук в Головы — является поздней стадией фатального разрушения.

Земной мужик постарался бы поскорее заключить ее в объятия и стал бы нашептывать утешения и будить воспоминания, которые до сих пор поддерживали ее стойкость и иногда туманили взгляд. Он стал бы страшно негодовать, не заберись она быстренько с ним в постель.

— Ты имела твердость, чтобы пережить свои мучения и в конце концов — перехитрить своих мучителей. Разве не является твоим долгом помочь своей расе освободиться, тем из них, кто не последовал твоему примеру?

Она потупила взгляд. Ее пальцы сплелись вместе.

— Как? Я думала… Ну, что вы уничтожите, заглушите человечество… Разве не так?

— Я вижу, что ты заучила в чистом виде пропагандистские штучки, — возразил он. — Независимо от того, каким будет конечный результат, ты не увидишь значительных изменений; впереди лежат века усилий. А целью является освобождение мерсеян. Да, мы не издает телячьего мычания по поводу того, что является нашей самой заветной целью, но мы всегда приветствуем партнеров — и наши основные усилия направлены на то, чтобы наложить Волю на действия слепой Природы и Случая.

«Младших партнеров, — добавила она про себя. — Хорошо, но насколько все это крокодильство неизбежно будет наносить вред человечеству?»

Она закрыла глаза и увидела кого-то с лицом Ники Флэндри (может быть, сына?), бодро шагающего в авангарде армии, которая следует за мерсеянским Христом. Он не несет никакой дополнительной ноши, в отличие от продажных начальников и равнодушных коллег, его лицо не омрачено мерзкими мелкими грехами, он не держит за пазухой камень против своих близких. В его руке — лишь боевой нож с кастетной рукояткой. Флэндри (или его сын?) открыто улыбался. За ним шла Диана. Ветер трепал ее густые волосы. Они никогда не покинут друг друга…