Дмитрий Султанов - Возрождение

Успеваю снести щит врагу, попутно лишившись своего, как внезапная вспышка опасности накрывает с головой. Отпускаю удерживаемые тела телекинезом и пытаюсь выдернуть себя в сторону. Мне даже удается сместиться на несколько метров, почти скрывшись из виду врагов, спрятавшись за стену. Но только почти. Мощный взрыв разносит останки словно изнутри, отбрасывая меня ударной волной. Не успеваю среагировать и жестко врубаюсь в пол, погребая под собой свою винтовку. Секундная дезориентация проходит, и я отталкиваюсь импульсами вверх, буквально подымая себя на ноги. Выскочившая из проема фигура в совсем легкой броне с зеркальным забралом почти сразу натыкается на ствол моего плазменного оружия. Спуск… и ничего.

Короткий взгляд на винтовку показывает, что от сильного удара корпус выгнуло, нарушая целостность камеры формирования плазмы, и страхующая электроника заблокировала возможность стрельбы. Вот только терять из виду врага в бою чревато. Интуиция снова кричит об опасности, а я что есть силы отбрасываю себя назад телекинезом, стремясь разорвать дистанцию. Новый взрыв аэрокинетика еще увеличивает дальность моего полета. Только в этот раз я готов. Телекинез подхватывает меня почти у самого пола, а я замираю, обдумывая дальнейшие действия.

Прорвавшийся враг стремительным потоком вливается в грузовой ангар, и теперь так просто радирцев уже не перебить. Одно дело, коридор без укрытий, другое – громадное помещение, заставленное контейнерами и оборудованием. Еще и этот псион… Отслеживаемый биолокацией враг мелькает в соседнем проеме, заставляя меня рвануть в направлении выброшенной ранее винтовки.

– Строан, где тебя носит? – коротко бросаю я, отправляя сломанное плазменное оружие в сторону аэрокинетика. Тот с легкостью отбивает ее потоком воздуха, а сам снова начинает фокусироваться на взрыве, даже не пытаясь сдерживаться. Впрочем, все его союзники тоже держались поодаль, не желая попасть под случайный удар псиона. Может, наоборот – рвануть к ним? С трудом вписываюсь в поворот, скрываюсь за углом очередного контейнера от короткой очереди в спину. Враг продолжает преследовать меня, и я тут же пользуюсь этим – телекинезом бью по контейнерам позади, прессуя их с двух сторон. Но противник тут же взмывает в воздух, избегая этого. Слегка замедляюсь, пока концентрируюсь, и во врага летит всякий хлам – пытаюсь сбить этого летуна. Стремительность атаки оказывается неожиданностью для него, и он чуть не лишается своей винтовки, но все же реагирует вовремя, окружая себя эдаким воздушным коконом.

Понимаю, что винтовку я могу и не успеть найти, резко меняю план действий. Толчком отправляю свое тело на один из контейнеров и тут же подымаю еще один телекинезом. Объект слишком тяжел, так что приходится скорее использовать его как щит, чем как молот. Псион не разочаровывает меня, мощным взрывом разрывая металл контейнера. Тут же отпускаю остов, сосредотачиваясь на содержимом. Сотни питательных капсул подхвачены телекинезом и практически мгновенно отправляются в полет во врага, пытаясь буквально накрыть его градом снарядов.

Тот мигом реагирует на это, проваливаясь назад к полу, но тут уже ждал его я. Разогнанный еще большим импульсом силы, я плечом впечатываюсь во врага, таранным ударом отбрасывая его назад. В глазах темнеет, но я продолжаю бомбардировку противника, окончательно перегружая его щит. Псион замирает, и моя интуиция снова взвывает. Время снова словно замедляется, а я четко ощущаю, как формируется новый взрыв прямо возле меня. В голове мгновенно мелькает идея, и я, мысленно скалясь, снова пытаюсь повторить однократно проделанный трюк. Какими-то нечеткими ощущениями ловлю точку создания ментальной техники и что есть силы замедляю этот процесс. Неожиданно это получается, вот только полностью поглощает сознание, заставляя концентрироваться только на этом. Мне даже пошевелиться сложно, а ведь ничего не понимающий псион все продолжает усиливать давление, вынуждая еще больше отдаваться этому процессу. В какой-то момент все застывает в хрупком равновесии, когда никто из нас уже не может пересилить другого. Время, и так тянувшееся словно патока, еще замедляется.

– Глотайте лазер, сволочи! – внезапно задорный голос Строана разрушает все, заставляя аэрокинетика отвлечься всего на мгновение. Но мне его хватает. Буквально выдавливая из себя остатки сил, я резко притягиваю врага к себе и тут же отпускаю с таким трудом удерживаемую технику. Мне даже кажется, что через зеркальное забрало шлема я успеваю увидеть ошарашенное лицо псиона. Взрыв.

Мощная ударная волна разбрасывает нас в стороны, попутно разнося все вокруг. Перегруженное сознание даже не пытается помочь телекинезом, а наоборот, на несколько секунд выключается, словно уходя на перезагрузку. Тело жестко врезается спиной во что-то. Острая боль прошибает плечо и шею, даже несмотря на броню. По забралу шлема идет россыпь трещин, а сам я ощущаю, будто по мне проехался поезд. Непонятно откуда взявшийся в ушах звон не дает расслышать активную ругань русобородого напарника. Кряхтя, с трудом подымаюсь, оглядываясь по сторонам.

М-да, если бы не успевший перезарядиться щит моей «скорлупы», который погасил основной удар, я бы так легко не отделался. Погнутые и смятые останки оборудования и контейнеров были тому явным доказательством. Изломанная фигура в легком скафандре находилась в двадцати метрах. От силы удара враг умудрился спиной сломать один из небольших кранов и сейчас лежал в останках гравитационной тележки. Скрученный и весь поломанный, псион на удивление был все еще жив. Сработавшая автоматическая аптечка явно успела накачать противника стимуляторами, не давая ему умереть от болевого шока. Вот только оставлять ему хоть какой-либо шанс оправиться я не собирался.

С трудом преодолев разделяющее нас пространство, я без всякой заминки вогнал плазменный нож в шею псиона, обрывая его мучения и, что более важно, чтобы окончательно обезопасить себя. Ведь еще ничего не было кончено. Раздавшийся позади взрыв изрядно тряхнул пол, заставив встрепенуться.

– Ты как там? – пересохшее горло отказывалось проталкивать слова. Все тело болело, а сознание периодически окутывалось тьмой. Все же схватка против сильного псиона после длительных ментальных нагрузок – это действительно сложно. А этот враг был силен – причем почти на уровне того арсианина, только этот не был ограничен пространством для своих взрывных техник. Но и я успел вырасти с того момента.

– Прессуют, все же это не…

Новый взрыв сотрясает ангар, отправляет в полет части боевой машины. Причем абсолютно не фигурально – некоторые элементы реально взлетели над контейнерами. Связь прерывается, а я, вздыхая, подымаюсь на ноги. Что ж, продолжим.