Аcта Зангаста - Даша на Луне [СИ]

— Дистанция набрана, — продолжа озвучивать команды Бывалый, — смена ориентации.

— Добро, — подтвердила Сучка.

Как только заработавшие двигатели системы ориентации начали разворачивать модуль, чтобы несколькими импульсами изменить его траекторию по направлению к Луне, я сосредоточила взгляд на происходящем внутри корабля — не хватало еще, чтобы от постоянной смены ориентации у меня разболелась голова.

Я свернулась калачиком, подтянув колени к голове, и приготовилась насладиться бездействием. Немного отдохнуть наедине сама с собой. После всей суматохи последних дней это было то, что доктор прописал. Чтобы через несколько минут, наполненных восхитительным отсутствием действий, понять, что я мерзну. На самом деле мерзну, без психологических вывертов подсознания.

Видимо, я думала эту мысль, громко стуча зубами — настолько, что Трус не выдержал и, отстегнувшись со своего кресла, вытащил из-под задницы сидящего на койке Балбеса одеяло и бросил мне. Колдующий на подключенном связкой кабелей к центральному процессору «Чанъэ» ноутбуке Балбес не обратил на нас никакого внимания — настолько был погружен в работу.

Закутавшись в икеевское пуховое одеялко, от которого инженеры поленились отрезать длинный пластиковый ярлык с угрозами и предупреждениями на всех языках мира, я сразу же почувствовала блаженное тепло и вытянула ноги, незаметно для себя войдя в наполненный музыкой транс, в котором обычно провожу время при длинных перелетах.

Из транса меня вывела перебранка между Бывалым и Балбесом. Ну, не перебранка, конечно. Просто эмоциональный разговор на китайском, в который вносила лепту и находившаяся в режиме телеприсутствия Сучка.

— Что там у них стряслось? — спросила я Труса, заметив, что он, как и я, является зрителем.

— Масконы сместились. Маскон — это п оложительная гравитационная аномалия…

— Знаю, — отмахнулась я, — лучше скажи, как он сместиться смог?

— По идее — никак не мог. О чем и спор — еще когда ZERO садился, мы заметили, что пара масконов находятся не на тех местах, что на карте НАСА. Списали это на ошибку и «международное сотрудничество». Но теперь наши данные даже с тем, что ZERO передал, не бьются.

— А я что говорила? Луна живет своей жизнью. Так себе открытие.

— Тут серьёзней вопрос, Даша. ЦУП считает, что это ошибка. Масконы не могут смещаться просто, потому что масконы не могут смещаться. Если об этом говорят данные, то тем хуже для данных. А для нас это важно, поскольку мы эти данные в систему автоматической посадки заносим. Введем неверные данные — разобьёмся.

— Так прямо и разобьёмся? Пилот-то у нас на что?

— ЦУП внезапно решил поверить в наличие лунного Когототама, Дарья. И настаивает на полностью автоматической посадке.

— У меня сейчас голова треснет от таких новостей. Я правильно понимаю, ЦУП одновременно и соглашается, что на Луне кто-то есть, и запрещает вносить поправку на его действия? Где логика, где смысл?

— Молодая ты еще Дарья. Зелёная. Не сталкивалась ты еще с нашей бюрократией. А вот поработала бы с моё в крупных организациях, то привыкла бы к подобному. Такое бывает сплошь и рядом, когда часть руководителей выступает за одно решение, часть за другое. В результате с исполнителей требуют, чтобы они выполняли оба решения сразу, не задумываясь, как они согласуются друг с другом.

— А то, что это нас угробит, они знают?

— Это третий вариант, — со вздохом согласился Трус. — На нём настаивает Хе. По её мнению, нашу миссию уже списали. Потому что партия утратила над ней контроль. У нас с этим строго.

— И что Хе предлагает?

— Меньше слушать ЦУП. Отключить удаленный контроль оборудования с Земли и внести поправки на перемещение маскона.

— Так на нашем корабле бунт? — радостно спросила я.

— Никакого бунта нет, — испуганно замахал руками Трус. — Обычная оптимизация управления. Хе считает, что управляющий нами ЦУП скомпрометирован.

— Хорошо, — кивнула я, — вывешивать на мачту «Веселого Роджера» мы не будем.

И посмотрела в иллюминатор. За время моей медитации Луна успела приблизиться и сейчас занимала все нижние иллюминаторы. Я отцепилась и аккуратно переместилась к одному из них, чтобы полюбоваться.

С высоты поверхность Луны казалась сглаженной, словно вылепленной из жидкого серого теста с комочками. Я уже достаточно разбиралась в лунной геологии, чтобы понимать, что это следствие многомиллионлетнего метеоритного дождя, засыпавшего и сгладившего все неровности.

На руке засигналили надетые поверх скафандра часы — забавно выглядевший здоровенный хронометр, собранный нашими инженерами из умных часов и дюжины батареек, обеспечивающих его работу на протяжении недели. Я посмотрела на экранчик — часы напоминали мне, что пора надевать шлем.

Как мне объясняли еще на Земле, при высадке на Луну я должна быть в скафандре. На все мои возражения, что сидеть больше половины суток в тесном и неудобном комбинезоне реально тухло, мне отвечали, что высадка без скафандра снизит ее безопасность.

— Скафандр реально бесполезен, — убеждала я. — Представим, случилось страшное. Мы разбились. Тайконавты, будучи без скафандров, задохнулись. Я выжила. И что дальше? Чем это мне поможет?

— Ты перейдешь в ZERO, — спокойно отвечал Конструктор, — задраишь люк, включишь систему автоматического возвращения, снимешь шлем и рассмеёшься.

Тогда ответ меня устроил. Сейчас я знала об истинном назначении скафандра больше. Основным предназначением шлема была не защита меня от вакуума. Основным предназначением была защита меня от наркоза, который при первых признаках одержания выпускал в кабину Багаж, погружая тайконавтов в глубокий сон.

Я украдкой посмотрела на принайтованный у стены Багаж. Чудо современной робототехники распознало лицо и на секунду включило светодиодную ухмылку, как бы говоря: «Все идет по плану, Дарья».

Натянула шлем. Проверила, что он работает в режиме фильтрации — на всю высадку запасов воздуха не наберешься, его тут вообще крохи. Поэтому шлем сейчас работает просто как противогаз.

И села обратно на своё кресло, чтобы не мешаться при посадке, которая перешла в завершающую стадию — двигатель «Чанъэ», работающий раньше по несколько минут, корректируя орбиту, сейчас ревел не переставая, борясь с лунным притяжением.

Видимая в нижний иллюминатор картинка практически не менялась. Это мешало понять, на какой высоте, собственно, мы сейчас находимся. Как я уже успела убедиться, Луна с любой высоты выглядит одинаково. Поэтому я перестала смотреть вниз, переключившись на боковой иллюминатор, в котором была видна линия горизонта, которая стремительно приближалась. Настолько стремительно, что у меня забунтовал желудок, будто я на американских горках.