Аcта Зангаста - Даша на Луне [СИ]

— Остановите ровер, я сойду, — сказала я в общем канале.

— Что случилась, Дарья? — сразу вмешалась Сучка.

— Я быстрей поднимусь пешком, — пояснила я, — мне воздух беречь не надо. Не будем зря аккумуляторы…

— Принято, — перебила меня капитан.

Я даже малость опешила. Я рассчитывала на долгий торг и заготовила целую кучу доводов. И сейчас гадала — то ли Сучка настолько быстро соображает, что обдумала проблему и приняла решение за те секунды, что я говорила, или она просто отмахнулась от меня — Дарьей больше, Дарьей меньше, ей-то какая разница?

Задумавшись об этом, я зацепилась ногой за бортик и вывалилась с ровера лицом вперед. Впрочем, в этот раз я успела сгруппироваться и приземлилась на колени, не замарав перчаток. Оттолкнувшись от реголита, я подпрыгнула и оказалась на ногах, после чего подняла руку вверх и повернулась к роверу.

Сидящий на пассажирском сидении Балбес снимал меня для истории на видеокамеру. Я махнула рукой в сторону подъема и побежала вверх, отталкиваясь ногами. Центр жизнеобеспечения тут же возмущенно запищал, сигнализируя о перерасходе воздуха.

Бежать, а точнее прыгать, вверх оказалось неожиданно трудно. Мерзкий лунный грунт проваливался под ногами, держать равновесие в скафандре было чудовищно неудобно, моментально выступивший на лице пот заливал глаза, но в общем ничего такого, чего я не переживала десятки раз на тренировках.

Я оглянулась на середине пути — карабкающийся за мной по склону ровер с двумя тайконавтами, один из которых снимает меня на видеокамеру, смотрелся до того комично, что я больше не оборачивалась.

Доскакав до верха, я пару секунд стояла, уперев руки в колени и дыша как загнанная лошадь. Потом подняла голову. Прямо передо мной, в конце пропаханной в реголите борозды лежал разбитый в хлам американский лунный модуль.

Я нисколечко не удивилась. Примерно этого я и ожидала. О том, что один из американских лунных модулей разбился при посадке, ОО рассказал мне еще на «Ынхе». То, что я, с моим-то везением, обязательно на него наткнусь, тоже было предсказуемо.

А вот то, что передо мной, плоской, выгоревшей от безжалостного солнца кляксой будет лежать труп астронавта, было для меня неожиданно. Жизнь меня к этому не готовила.

Подъехавшие Трус с Балбесом вылезли из ровера и молча стояли за моей спиной, наблюдая ту же безрадостную картину: лежащий в конце пропаханной в лунном грунте борозды посадочный модуль. Покореженный, с нелепо торчащими в небо посадочными ногами.

Но страшное было не в этом. Жесткая посадка не убила находящихся в модуле астронавтов. По крайней мере, не всех — один из выживших сумел открыть верхний люк и выскочить в вакуум. Без скафандра — в этой миссии астронавтам скафандры не выдавали.

Человек, попавший в вакуум, умирает не сразу. ОО рассказывал мне об этом как об обоснованном предположении — никто еще не рискнул проверить это на себе. Теперь это предположение стало фактом — выскочивший из корабля астронавт успел пробежать около тридцати шагов.

Потом упал. Но не перестал стремиться вперед — лунный грунт законсервировал все этапы трагедии. Человек преодолел еще несколько метров на четвереньках. Последние пару метров он полз, царапая реголит пальцами. Потом замер, уткнувшись лицом в грунт.

Безжалостное лунное солнце сожгло органику, оставив от тела одетый в выгоревший комбинезон почерневший скелет, с белой копной волос на сухом черепе.

— Это Мэтт ДеХарт, один из двух астронавтов американской лунной миссии 72-го года, — услышала я голос ОО. — « Стремился сюда и обрёл тут покой» — добавил он с легкой торжественностью в голосе.— «Вернулся моряк из-за моря домой, охотник с холмов возвратился».

— Второй астронавт здесь, — раздался голос Бывалого, который обошел модуль и, опустившись на четвереньки, светил фонарём внутрь разбитого корабля, — он при посадке свернул себе шею.

«При посадке, конечно», — подумала я, но вслух ничего не сказала.

— Какой здесь бардак, — добавил он чуть тише. — Модуль забит коробками с припасами и оборудованием. После удара они упали со стеллажей. Многие из коробок раскрыты, — продолжал он описывать происходящее, снимая всё на видео.

— Продолжаем движение, — поторопила нас Сучка, — цель нашей миссии — Замок.

— Принято, — отозвался Бывалый, возвращаясь к роверу.

Я в последний раз оглядела астронавта. Сделала пару шагов вбок и подняла защитный светофильтр шлема, чтобы посмотреть, куда он полз. Выступая из-за близкого лунного горизонта, там возвышался Замок.

С этого расстояния своими серыми разрушенными стенами он еще мог сойти за простой холм. Рукотворность строения выдавала неестественная для мертвых скал симметрия, различив которую, невозможно было игнорировать.

Исходя из фотографий, я представляла Замок чем-то вроде разрушенного собора. Грудой мусора, в которой различимы упавшие стены и обломки круглых башен.

Сейчас, глядя на него с другого ракурса, я наконец-то поняла его форму. Замок никогда не был собором. Замок всегда был раковиной. Разрушенной временем, древней как мир раковиной моллюска со сложным узором из ребер и впадин. Сиднейской оперой, перестроенной в стиле Гауди.

При этом Замок не был живым, биологическим объектом. Даже отсюда я различала много деталей, которые прямо указывали на его искусственную, рукотворную природу: разрушенную кладку собранных из огромных глыб стен, лежащие в грудах обломков пустые башни, фрагменты лестниц и арочных пилонов внутри огромной каверны, пробитой неизвестной силой в куполе Замка.

Некоторые детали — неровные, словно оплывшие, стены, кривые провалы окон — говорили о более раннем, по сравнению с Луна-парком, времени постройки Замка. Что-то было в нем от средневековых картин Брейгеля. От его Вавилонской башни.

Замок подавлял своими размерами. Длиной не менее километра и высотой в пару сотен метров, он доминировал над плоскогорьем, притягивая и пугая одновременно.

— Дарья, садись, поехали, — поторопил меня Бывалый.

— Да, сейчас, — отмахнулась я, разглядывая Замок.

— Не налюбовалась еще? Вблизи налюбуешься, — не унимался Бывалый. — Время не ждет.

Вздохнув, я села в ровер, и мы помчались к Замку. Поскольку на плато было заметно меньше камней, чем внизу, мы смогли развить большую скорость.

Я полулежала, откинувшись на спинку драндулета, и посасывала смелость из трубочки. Еще утром я тихонько вытащила алюминиевую бутылку из шкафчика и, отпив примерно половину апельсинового сока из встроенной в скафандр ёмкости, долила её водкой. П — Предусмотрительность.

За этим богоугодным делом меня застукал Балбес, который отобрал у меня бутылку, погрозил мне кулаком и тут же допил остатки. Потом, уже одеваясь, я видела в отражении шлема, как бутылку вытащил Бывалый и зло нахмурил брови, поняв, что она пустая.