Брайан Херберт - Дюна: Дом Коррино [litres]

Реффа тем временем прочитал написанный вязью текст и полностью расшифровал его.

– Это пропуск во дворец света Центра Талигари, в сказочную Артизию. Меня приглашают посмотреть представление просветленного танца как способа выражения подсознательных высказываний. В представлении будет дано описание эмоциональных обертонов людей, вовлеченных в борьбу периода Междуцарствия.

Довольный своими способностями Реффа, читая, вел пальцем по ровной линии причудливых рунических знаков.

Сухопарый учитель удовлетворенно кивнул.

– Говорят, что только один из пятисот зрителей способен понять нюансы этого величественного танца, и то только при величайшей концентрации внимания и при соответствующей подготовке. Но это зрелище и само по себе стоит, чтобы его посмотреть.

От избытка чувств Реффа обнял старого учителя.

– Чудесный подарок, сэр.

Они свернули с вымощенной дороги на усыпанную гравием узкую дорожку. Гравий захрустел под их обутыми в сандалии ногами. Реффа любил каждый уголок своего скромного имения.

Несколько десятилетий назад император Эльруд поручил доценту воспитать своего незаконнорожденного ребенка в комфорте и тайне, не внушая ему никаких надежд, связанных с высоким происхождением, но содержа в обстановке, достойной отпрыска Коррино. Доцент научил мальчика ценить истинные качества вещей, а не их внешний лоск и ненужную экстравагантность.

Глакс Отн вгляделся в точеные черты своего молодого друга.

– Хочу сообщить тебе одну неприятную новость, Тирос. Возможно, с твоей стороны будет мудро покинуть имение и на месяц-два переехать в Талигари.

Реффа встревоженно посмотрел на доцента.

– Это еще одна головоломка?

– Да, но эта головоломка не предмет развлечения. За последние две недели уже несколько человек весьма энергично наводили справки о тебе и твоей собственности. Ты и сам это заметил, правильно?

Реффа все еще сомневался, хотя и его медленно охватывала озабоченность.

– Это были совершенно невинные вещи, сэр. Один посетитель интересовался риэлторскими услугами на Зановаре и даже намекал, что хотел бы купить мое имение. Второй представился садовником и хотел осмотреть мою оранжерею. Третий…

– Все они были шпионами императора, – сказал Отн, бесцеремонно перебив друга. Реффа замолчал, и учитель продолжил: – Я насторожился и решил проверить, кто они такие. Удостоверения личности, которые они тебе предъявили, – фальшивые. Все трое пожаловали сюда из Кайтэйна. Мне пришлось приложить некоторые усилия, чтобы узнать, что все они находятся на секретной службе императора Шаддама.

Реффа поджал губы, сдерживаясь, чтобы не выпалить вертевшиеся на языке вопросы. Доцент хочет, чтобы он сам подумал о возможных следствиях.

– Итак, все они лгали. Император пытается выяснить подробности обо мне и моем доме. Но зачем и почему именно сейчас?

– Очевидно, потому, что император только недавно узнал о твоем существовании.

Доцент принял суровый вид, голос его стал звучным и педантичным. Учитель вспомнил, каким мощным эхом отдавался его голос под сводами аудиторий, когда он читал студентам свои знаменитые лекции.

– Ты мог бы иметь гораздо больше, чем ты имеешь, Тирос Реффа, и ты заслуживаешь этого именно потому, что ничего не желаешь. В этом и заключается императорский парадокс. Думаю, что тебе угрожает реальная опасность.

Доцент прекрасно понимал, почему молодому человеку следует вести тихую жизнь и не привлекать к себе внимания. Этот незаконный сын Эльруда IX никогда не представлял собой угрозы Кайтэйну, никогда не выказывал амбиций – и даже интереса – к имперской политике и Трону Золотого Льва.

Напротив, Реффа предпочитал веселить публику, выступая под псевдонимом в спектаклях, которые ставили прославленные режиссеры. В юности он учился актерскому мастерству у учителей Мимбако из Дома Жонглеров, величайших актеров империи, умевших вселять сильнейшие чувства в души зрителей. Реффа с удовольствием вспоминал юные годы, проведенные с Жонглерами, и доцент гордился своим воспитанником.

Тирос напрягся. Этот разговор выходил за рамки дозволенного в их отношениях, хотя это и была сугубо частная беседа.

– Не говори открыто о таких вещах. Да, я покину Зановар и улечу на Талигари.

Реффа смягчил голос и добавил:

– Но ты все равно немного испортил мне радость от твоего подарка. Пошли, я покажу, что я приготовил для тебя в этот памятный день.

Лицо его, однако, оставалось озабоченным и строгим.

Реффа сжал пальцами полученный в подарок билет, повернулся к старику и улыбнулся вымученной улыбкой.

– Вы учили меня, сэр, что акт дарения становится в десять раз более эффективным, если он взаимен.

Доцент мастерски разыграл удивление.

– Сейчас у нас есть другие, более серьезные проблемы, и мне не нужны подарки.

Реффа взял своего воспитателя под костлявый локоть и повел во внутренний двор по дорожке, обсаженной перистым кустарником.

– Мне тоже. Но ни один из нас не получит никакого удовольствия от общения, если мы не будем заставлять себя доставлять друг другу маленькие радости. Не отрицай этого, ты же знаешь, что я прав. Смотри, это Чаренс.

На противоположной стороне вымощенной площадки, у двери выкрашенного ярко-алой краской павильона, стоял мужчина с суровым лицом – эконом Чаренс. Эконом производил впечатление, впрочем, обманчивое, мрачного злого человека, но в действительности он прекрасно справлялся со своими обязанностями и отличался непревзойденным чувством юмора, за что его особенно ценил Реффа.

Удивленный Глакс Отн последовал за своим молодым учеником к павильону. Войдя внутрь, Тирос положил на стол маленькую коробочку. Чаренс поднял ее и преподнес доценту.

Отн принял подарок.

– Чего я могу желать, кроме нескольких лет жизни и новых знаний и твоей безопасности. Вот, пожалуй, и все.

Старый учитель разорвал фольгу, в которую был тщательно упакован подарок. На его лице был написан восторг, смешанный с недоумением, которые быстро сменились выражением растерянности. В коробочке был билет, одноразовый блестящий жетон-пропуск.

– Парк развлечений с катаниями, представлениями и луна-парком, – громко прочитал Отн.

Видя такую реакцию, суровый Чаренс широко улыбнулся.

– Это лучший парк на Зановаре, – сказал Реффа. – Его очень любят дети.

Лицо молодого человека сияло от удовольствия. Он сам недавно посетил парк, чтобы только удостовериться, что вечно серьезный доцент никогда по своей воле не пойдет туда.

– Но у меня нет ни детей, ни семьи, – запротестовал Отн. – Это развлечение не для меня, разве не так?

– Просто получи удовольствие. Помолодей сердцем. Ты всегда настаивал на том, что истинный человек всегда нуждается в новом опыте для поддержания своего существования.